Дикое поле - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 51
- Предыдущая
- 51/85
- Следующая
– Ну вот, – добродушно покачал головой Девлет-Гирей. – Менги-нукер изгадил весь колодец. Теперь придется откочевывать к реке.
Шаманка, с шумом отфыркиваясь, вынырнула наружу, но Тирц запустил пальцы в ее спутанные волосы и снова с головой макнул в воду:
– Умывайся, умывайся, – потом зачерпнул со дна песок и принялся безжалостно натирать им тело ведьмы. Ты выла и металась, вздымая тучи брызг и вызывая у зрителей взрывы жизнерадостного хохота.
– Ничего-ничего, – утешил ее Гирей. – Менги-нукер еще не начал тебе доказывать, что он мужчина. Вот тогда ты получишь настоящее удовольствие.
– Шерсть сбилась, – за волосы приподнял шаманку над водой Тирц. – Ножниц ни у кого нет?
– Фатхи! – оглянулся бей. – Овечьи ножницы принеси.
Вскоре подбежавший татарин под ободряющие выкрики окружающих наголо остриг знахарку, и Тирц, опять поймав ее голень, поднял и несколько раз макнул шаманку в воду, смывая остатки грязи. После чего отнес к шатру и, широко размахнувшись, швырнул внутрь.
– Фатхи, – довольный увиденным зрелищем, подозвал татарина Девлет-Гирей. – Прикажи невольникам вылить воду и набрать свежей. И пусть Менги-нукеру утром принесут хорошие женские атласные шаровары и шитую кофту. Не все же он ее голышом держать станет.
Шаманка же, упав на ковры, опять на четвереньках побежала к очагу, принялась торопливо рыться в вещах:
– Амулет, амулет… Вот он! – Она торжествующе вскочила, выпрямилась во весь рост и выставила навстречу ифриту маленькую каменную фигурку сидящей, поджав ноги, жирной, грудастой бабы.
Сейчас, обнаженная, отмытая и избавленная от колтунов, она выглядела уже не безобразным чудовищем без пола и возраста, а нормальной, разве чуть полноватой, женщиной лет двадцати пяти с широкими бедрами, развитой грудью, алыми соблазнительными губами, вздернутым небольшим носиком, иссиня-черными бровями и миндалевидными зелеными глазами. В общем, с нормальной фигурой и смазливым личиком.
– Все! – торжествующе заявила она. – Теперь ты уже не сможешь ко мне подойти!
– Ага, – ухмыльнулся Тирц. – Зачихаюсь до смерти.
Он взял ее руку в свою, легко вывернул, вынудив шаманку наклониться и повернуться к нему спиной, потом забрал амулет и дал легкого пинка в розовый голый зад. Поднес безделушку к глазам, покачал головой:
– Что-то типа «великой матери»?
– Сейчас ты сгоришь в демоническом пламени, – не очень уверенно предсказала съежившаяся у стены колдунья.
– У твоей «матери» сдохла зажигалка. – Тирц отбросил амулет обратно в грязное тряпье. – А теперь ответь, как ты узнала, что я ифрит?
– Ты ифрит? – Похоже, шаманка не была уверена в своем прорицании до конца.
– Нет, но это неважно. Как?
– Я прошла дорогой меча между морем и скалой и встретила прародительницу рода. Она мне и сказала.
– Что за бред? Какая скала, какое море?
– Я… Когда я камлаю… Мне приходится пройти по острому лезвию между морем и горами. Если я не оступлюсь, меня встречает прародительница. Она дает советы, рассказывает интересные вещи и отвечает на вопросы. Она сказала, что ты пришел из мира нерожденных в мир мертвых. Что ты не человек и явился в мир всего год назад. И что ты принесешь смерть нашему роду, всем родам степи и обезлюдишь наши земли на долгие века.
– Она тебе, что, фотографию мою показывала?
Колдунья нервно вздрогнула, неуверенно кивнула:
– Она подробно тебя описала, и наш мурза тебя узнал.
– Вот как? – Тирц хмыкнул, прошелся по шатру, задумчиво почесывая нос. Оглянулся на женщину. Осклабился: – А что она про тебя сказала, ведьма? Я тебя убью?
– Нет.
– Тогда чего ты жмешься, словно тебя к виселице приговорили?
– Она сказала, что я стану рабой ифрита и рожу ему детей.
– Твоя прародительница слишком много воображает, – хмыкнул Тирц. – Нужна ты мне… как пьяной козе зонтик. Интересно, что она скажет, если сейчас я сверну тебе шею?
– Ты не можешь этого сделать. Прародительница этого не говорила.
Тирц хмыкнул, шагнул к ней.
– Не-ет!!!
– Да, – остановился он. – Я могу сделать с тобой все, что захочу, чтобы там ни говорила твоя прародительница. Или не делать. Но если я тебя убью – как я узнаю, что ответит на это твоя… эта самая.
Шаманка облегченно перевела дух.
– Разожги огонь, – неожиданно поморщился Тирц. – И сожги эту помойку! Не могу, воняет.
– А в чем я стану ходить?
– Ни в чем! Обойдешься. Делай, что приказано.
Осторожно, на корточках, стараясь все-таки прикрывать свои прелести, шаманка подобралась к костру, покопалась в своем тряпье, высекла огонь. Вскоре от насквозь просаленной за долгие годы одежды наверх, к отверстию в верхушке шатра, повалил густой черный дым. Правда, вскоре чернота иссякла, и над одеждой, приваленной сверху горстью катышков песочного цвета, заплясали голубые языки пламени.
– Интересно, – задумчиво произнес Тирц, – а про то, что тебя станут жечь каленым железом, тебя не предупреждали?
– Нет, – мотнула головой татарка.
– Сейчас, – довольно кивнул русский. – Сейчас узнаешь…
Он подошел к очагу, пошарил вокруг. Чертыхнулся.
– Блин, ни одной железяки. Ничего, я тебе сейчас на живот углей насыплю. Ложись.
– Не надо. Не надо, умоляю… – Однако приказ шаманка выполнила, зажмурившись от страха.
Тирц присел рядом, немного подумал, а потом положил ей на живот свою ладонь.
– А-а-а!!!
– Чего орешь, дура? Заткнись. Я хотел спросить: твоя прародительница тебя любит?
– Да, ифрит. Ведь она наша общая мать…
– И она не захочет, чтобы я начал выполнять свои угрозы?
На этот раз колдунья промолчала.
– Значит так, ведьма. Я хочу, чтобы ты спросила: сколько ифритов, подобных мне, в вашем мире, где они сейчас, что делают и где живет самый ближайший? Так что давай, отправляйся по лезвию ножа к своей праматери, и подробненько ее расспроси.
– Я так не могу, – мотнула головой шаманка. – Мне нужно собрать травы и грибы. Часть из них высушить, некоторые замочить в кобыльем молоке на восемнадцать дней…
– Ско-олько?
– В-восемнадцать…
– У тебя что, запаса нет?
– Я не делала, – мотнула головой колдунья.
- Предыдущая
- 51/85
- Следующая
