Строптивая мишень - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 10
- Предыдущая
- 10/11
- Следующая
– Здесь две комнаты?
– Ну…
– Я ведь не могу спать в одной комнате с ними, верно?
– Положим, и что?
– Как же мы разместимся?
– Просто мы разместимся. В маленькой комнате диван и кресло. Если ты думаешь, что я к тебе приставать начну, так не дождешься и не мечтай.
– Что ж так? – насторожилась я.
– А не нравишься ты мне.
– Как это? – От неожиданности я даже растерялась.
– А вот так. И не выпендривайся. Ты обыкновенная шлюха, таких в каждом кабаке червонец дюжина.
Я подавилась чаем.
– Ты чокнутый, что ли?
– Ага. Ты в своей фирме чем занималась, гостей встречала? Шлюха – она и в Африке шлюха, хоть рубль стоит, хоть сотню баксов.
Я захлопала глазами и поинтересовалась, не имея особого желания вступать в конфликт:
– Ты женщин в принципе не уважаешь или исключительно меня?
– В принципе.
– Слава богу, не одна страдаю… Я не хотела твою родню обидеть, правда, – затараторила я примирительно. – Извини. И тараканы… если не кусаются, пусть бегают… Я тебе очень благодарна за то, что ты решил мне помочь.
– Я не решил.
– Тогда за то, что до сих пор не сдал.
– Время есть.
– Слушай, может, пока время есть, я в комнате приберусь? И нам на пользу, и тараканам веселей.
Он промолчал, сурово нахмурившись.
Комната стала выглядеть почти человеческим жильем. Оценил это Алексей или нет, мне неведомо. Он уселся в кресло, и некоторое время мы молча разглядывали друг друга.
– А душ принять можно? – поинтересовалась я наконец. – Я в том смысле, прилично ли это?
– Делай что хочешь, мне без разницы.
Мы еще друг на друга попялились, и я спросила:
– Что у тебя с лицом?
– А что с ним? – усмехнулся Алексей.
– Это в тюрьме, да? – Я придала голосу мягкость, а в глаза тумана напустила.
– А, вон оно что! – Алексей хохотнул. – Это на тот предмет, что рожа у меня разукрашена? Не угадала, дорогуша, мамкина промашка.
– Как это? – не поняла я.
– А вот так. Было мне года четыре, и был у меня стульчик, высокий такой, на ножках. Захотел я пить, мамуля налила воды в стакан и мне подала. А я-то, шустрый, кувыркнулся вместе со стулом, да мордой на стакан. Он, само собой, разбился, и меня долго штопали. А мамка только причитала: одно хорошо, что глаза целы.
– А носом ты шлепнулся на чайник? – от души порадовалась я своей сообразительности.
– А носом я шлепнулся с велосипеда, поцеловался с канализационным люком сразу в двух местах. Еще с дерева падал и руку ломал. Если тебе интересно, расскажу подробно.
– Не интересно.
– Жаль.
– Задушевной беседы что-то не получается. Пойду-ка я в ванную, может, местная фауна потеснится, и я вымыться сумею.
Вернувшись из ванной, я ошалело замерла в дверях. Алексей сидел на полу рядом с деревянным ящиком и извлекал оттуда оружие. Целый арсенал.
– Это что? – сглотнув, спросила я.
– А то не видишь.
– Что, вот так просто в квартире двух любителей выпить такое и хранится?
– Припасли.
– Интересные люди, – покачала я головой, устраиваясь на диване. – Где ж это продается?
– Там же, где покупается.
– Ты чего вредный такой?
– Нормальный.
– Значит, воевать собрался с Серым? Это он тебя в тюрьму пристроил? А кто такой крестный?
– И ты еще удивляешься, что тебя убить хотят? Удивляться надо, как жива до сих пор.
– В том смысле, что я много болтаю? Это нервное. Ты не обращай внимания, ладно?
Он понял буквально и перестал обращать на меня внимание вообще. Надо было с ним как-то подружиться. Не придумав ничего лучшего, я спросила:
– Это что, граната?
– Шарик надувной.
– Ну, не нравлюсь я тебе и не нравлюсь, ты мне тоже не нравишься. Чего ж вредничать?
– Граната, граната.
– А как она работает?
– Хорошо она работает, рванет – и останется только мокрое место.
– А что сделать надо, чтобы рванула? – Он поднял голову и уставился на меня. – Чего глаза пялишь? – не выдержала я. – Трудно объяснить? Вдруг пригодится?
– Чего тебе пригодится?
– Граната.
Неожиданно он засмеялся.
– Чего ж тебе так весело? – окончательно разозлилась я.
– Да так. Когда мне два года отдыхалось, я мечтал, как вернусь и все такое… о многом думалось, но чтоб так…
– Как? – разозлилась я.
– По-дурацки. Сидит передо мной баба на диване и просит объяснить, как граната взрывается. Прикинь?
– Прикинула. Чем выпендриваться, лучше б объяснил.
– Ладно, – пожал он плечами – и объяснил. Ничего особо сложного я не усмотрела. При случае вполне можно рвануть.
Приставать к нему я больше не стала, он с оружием еще минут двадцать поразвлекался и ящик куда-то утащил. Потом заглянул в комнату и сказал:
– Я в ванной.
Оставшись одна, я провела экскурсию по квартире, подивилась количеству грязи на квадратный метр, но ничего примечательного не обнаружила. Хозяева храпели, а тараканы по стенам шныряли. Повезло соседям. На тумбочке в прихожей пылилась груда бумаг. Покопавшись в них, я обнаружила губернскую газету, датированную сегодняшним днем, и прихватила ее в комнату – не то чтобы я поклонница городской прессы, но надо было как-то время скоротать.
Взгляд мой остановился на колонке «Происшествия»: «12 июня в гостинице «Альбатрос» областного центра гр. Л., уроженец Киева, в состоянии алкогольного опьянения нанес ножевые ранения своему родственнику П., гражданину Украины. От полученных ран П. скончался. Л. с места происшествия скрылся. В результате оперативно-розыскных действий преступника удалось задержать».
Чертыхнувшись, я заметалась по комнате, прикидывая, куда газету спрятать, чтобы она не попалась на глаза Алексею. Оперативность родной милиции была некстати. Конечно, в конце концов он все равно узнает, но сейчас не время. Я сунула газету под диван, а сама села в кресло, стараясь успокоиться. События развивались чересчур стремительно, одно утешало: пока все в пределах нормы, как любил говорить один умный человек, правда, уже месяц мертвый.
Тут ввалился Алексей, пришиб ботинком таракана и сказал:
– Ты как хочешь, а я спать.
Постельное белье отсутствовало. Он принес две подушки и одеяла. На вид жуткая гадость, но высказываться я не стала и устроилась в кресле, а Алексей на диване. Он не спал, таращил глаза в потолок, хотя и лежал тихо, не шевелясь. Я тоже не спала. Хотелось зареветь, а еще больше хотелось привычной жизни: размеренной, упорядоченной, комфортной, где не было места гранатам, тараканам и ночлегу в чужой грязной квартире, рядом с амбалом, у которого лицо киллера из комиксов, кровный враг по кличке Серый и неведомый крестный… Вот о нем надо узнать побольше – последнее, что подумала я, проваливаясь в сон.
Утро было ранним и бестолково-суетным. Для начала на пороге возник Гриша и долго вслух изумлялся тому, что спим мы не вместе, как положено мужику и бабе, а врозь. Я лишилась остатков его доверия. Верка бродила хмурая, крикливая и больная. Гришка, все в той же грязной майке, сбегал за бутылкой, и оба повеселели. Алексей с ними выпил и устроился на диване, прихватив газету из прихожей, чем, признаться, меня напугал. Я с тоской на него поглядывала, но он и бровью не повел: как видно, опасных для меня заметок в газете не обнаружил.
Алексей читал и явно ждал кого-то. Гришка с час как ушел куда-то, Верка возилась в кухне, а я тосковала.
– Мы так и будем целый день сидеть? – не выдержала я в конце концов.
– А ты побегать желаешь?
– Нет, не желаю. Но ведь вот так в четырех стенах торчать невозможно.
– Почему это? Безопасно, и Верка обедом накормит, чего ж еще надо?
– Но не можем же мы всю жизнь сидеть в чужой квартире и обеда ждать?
– Послушай, дорогуша, если тебе скучно стало, захотелось приключений и разнообразия, так стоит только за дверь выйти.
– Не заводись. Ты у родни, а я у чужих людей и что-то для себя сделать должна.
- Предыдущая
- 10/11
- Следующая
