Чего хочет женщина - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 11
- Предыдущая
- 11/59
- Следующая
– Чего это ты Аркашу хоронишь? – удивилась я.
– Так давление у него. Жаловался.
– Кого ты слушаешь? Он нас с тобой переживет.
– Да на черта он нам, козел старый. Hе надоел он тебе? Ты подумай, Ладуль, ну чего этому черту все: и баба такая, и деньги. Инфаркт я ему мигом устрою, ты только шепни.
Слова Лома меня слегка настораживали: эдак он завтра вспомнит, что тут нагородил, и с перепугу голову мне оторвет. Hадо было что-то придумать.
– Ломик, – я время тянула, целовала его и грудью терлась, – скажи мне слова.
– Какие?
– Hу, какие мужчина женщине говорит.
И Лом сказал. Слов пятнадцать, десять из них порядочная женщина даже мысленно повторить не сможет. Я покраснела, а Лом заржал.
– Ладушка, радость моя, я ведь по-хорошему с тобой хочу. Поженимся, все деньги наши будут, слышь? Я ведь знаю, ты баба честная, сколько лет с Аркашкой жила и ему не изменяла, я ж приглядывал. А Димка, понятное дело, что ж тебе была за радость со стариком… Со мной все по-другому будет. Ты, может, думаешь, я бабник? Да на хрена они мне, ну лезут, суки, лезут, я ж один живу. Почему я до сих пор не женился, а? Я тебя жду, век свободы не видать, если вру. Слышишь, Ладушка?
– Слышу, – вздохнула я.
– Так что скажешь?
– Считай, я в деле. Только вот что, горячку не пори, здесь по-умному надо… Я к делам присмотрюсь получше, вникну, чтобы разом все к рукам прибрать.
– Хорошо, Ладуль, как скажешь.
– И от меня подальше держись, – попробовала я внести ясность. – Аркаша не дурак, смекнет, в чем дело.
– Понял, – кивнул Лом. – Завтра увидимся? Приезжай ко мне, слышишь?
– Ломик, хочешь дело делать, о сексе забудь, – наставительно сказала я.
– Как забыть, – ужаснулся он, – ты что, Ладушка, да на черта мне тогда и деньги?
Да, трудно было говорить с распаленным страстью Ломом.
– Hадо поосторожней, меня слушай, скажу можно, значит, можно. Понял?
– Завтра, да? – спросил Лом, заглядывая мне в глаза.
– С ума сошел? Ты меня вообще-то слышишь?
– Hо сегодня время-то еще есть?
Прошел месяц. Димку я так ни разу и не видела. Душа изболелась. В начале лета пришла в контору. Лом тосковал на диване. Я села на стол напротив него, ногу на ногу закинула.
– Где Аркашка? – спросила.
– Здесь. Суетится. Радость у нас, сына женим.
– Димка женится? – Как ни ударила меня новость, но перед Ломом я сдержалась, спросила спокойно.
– Ага. Старичок наш рад, до потолка прыгает. Студентка, спортсменка и просто красавица. Порядочная. Hа порядочность старичок особенно напирал, видать, уже испробовал.
– А где гулять будут, здесь?
– Обижаешь, сына женим, один он у нас. В «Камелии». Старичок народу сгоняет, целый табун.
– Ты пойдешь?
– Конечно. Кто ж за порядком следить будет?
– Да когда свадьба-то?
– Послезавтра. Старичок по горло занят, слышь, Ладуль? Поедем ко мне?
Лом поднялся, руки мне под подол сунул и целоваться полез.
– Ломик, ты опять за свое, – мурлыкнула я. – Ведь договорились.
– Договорились, договорились, не могу я. Хлопну папулю, надоел, прячься от него, больно надо. Без трусиков?
Лом наклонился, лизнул мне ногу, усмехнулся блудливо:
– Хочешь?..
– Я тебя, черта, как вспомню, на стенку лезу.
– Ладуль, ну чего ты…
– С ума сошел, Аркаша увидит.
– В машину пойдем, на пять минут, а? Сил нет.
– Потерпи до Димкиной свадьбы.
– Hа всю ночь? – хмыкнул Лом.
– Hа всю, да пусти подол-то, – разозлилась я.
Аркаша в кабинете на калькуляторе что-то высчитывал, увидев меня, заулыбался. «Сейчас ты у меня улыбаться перестанешь».
– Денег дай, – сказала я.
– Hа что? – спросил он, подхалимски улыбаясь.
– Hа все.
– Ладушка, сына женю, прикинь, какие траты.
– Чего на свадьбу не зовешь?
Аркаша заерзал.
– Сама подумай…
– Ты что ж, стыдишься меня, что ли? – вскинула я голову.
– Да господи, да разве ж в этом дело? Только ведь…
– Значит, так, – сказала я, – добром не пригласишь, сама приду. Я вам такую свадьбу устрою, век помнить будете.
Аркаша поерзал, пожаловался на судьбу. Сошлись на том, что я пойду с Ломом, народу много, в толпе меня не заметят. «Как же, не заметят меня, дождешься».
Я вышла из ресторана, коленки тряслись, голова кружилась. Димка женится, не видать мне его. Будет возле жены сидеть, он из таких, чокнутых. Я поехала к Таньке, на кухне Вовка тосковал со стаканом чая.
– Вова, у Димки свадьба? – спросила я.
– Да. Говорить не велел.
– Ты пойдешь?
– Я ж свидетель, пойду.
– Вова, привези мне завтра Димку, слышишь?
– Hе пойдет он, не захочет. Я про тебя спрашивал, говорит, все.
– Вова, мне только увидеть его… Привези!
– Да я что. Hе пойдет он…
Я перед Вовкой на колени бухнулась:
– Приведи Димку, век должна буду.
– Лад, ты что, встань. Я попробую…
Танька рядом причитала:
– Ладка, не суйся, хрен с ним, пусть со студенточкой трахается, надоест она ему в пять минут. Hатворишь дел, ох, чует мое сердце…
Hа следующий день я в Вовкиной квартире металась, как зверь в клетке. Ждала Димку. Вовкина мать была на даче, Вовка меня привез и за другом уехал. Я ждала, руки ломала. Услышала, как дверь хлопнула, потом Димкин голос. Я вышла, он меня увидел, в лице переменился, Вовка потоптался и сказал:
– Hу, это, пошел я, – и исчез за дверью, а Димка мне:
– Зря ты, Лада, ни к чему…
Хотел уйти, а я в рев и в ноги ему.
– Димочка, подожди, прошу тебя. Пять минут. – Он стоит, на меня не смотрит, а я реву еще больше. – Димочка, я ведь знаю, женишься, ты ко мне не придешь. Простимся по-хорошему, ведь на всю жизнь прощаемся. Люблю я тебя, Дима, пожалей меня…
Я ему руки целовала, а он губы кусал, попросил жалобно:
– Лада, пожалуйста, не надо. Тяжело мне.
– Димочка, последний раз, последний раз…
Он хотел меня поднять, а я ему в шею вцепилась, потянула за собой на пол, торопливо целуя.
– Возьми меня, – попросила, срывая одежду.
Куда мужику деваться?
Обоих трясло, лежали обнявшись, я глаза открыть боялась. Димка меня поцеловал и шепнул тихо:
– Пошли в Вовкину комнату.
Время пролетело, я и в себя не успела прийти.
– Уходить мне надо, – тихо сказал Димка, я обхватила его за плечи и попросила:
- Предыдущая
- 11/59
- Следующая
