Зимнее пламя - Беверли Джо - Страница 30

• Предыдущая
• 30/65
• Следующая

Когда она уже подходила к двери, кто-то окликнул ее:

— Мисс Смит!

Она обернулась и увидела леди Брайт, входившую в холл с грудой перепутанных зеленых и красных лент в руках.

— Могу я попросить вас помочь мне разобрать все это?

Дженива была искренне рада оказаться хоть кому-то полезной. В этом состояла еще одна ее проблема. До отставки отца и даже в Портсмуте она была всегда чем-то занята, что-то делала, приносила пользу.

Леди Брайт быстро огляделась:

— Отнесу-ка я все это в библиотеку и разложу на одном из больших столов. Пойдемте со мной.

Они поднялись по лестнице в великолепную комнату, поразившую Джениву позолоченным деревом, искусной затейливой резьбой и стеклянными дверцами, за которыми стояли тысячи книг в кожаных переплетах.

В центре располагались три длинных дубовых стола со стульями, на столах стояли свечи в подсвечниках с полированными металлическими зеркальцами, отражающими свет так, что он падал прямо на страницы. Все было в полной готовности газеты и журналы, разложенные на столах, привлекали внимание читателя, а в центре каждого стола стояла подставка с раскрытой книгой.

Дженива заметила в каждой нише окна высокий пюпитр — такие она видела только на средневековых картинках. Эти пюпитры могли относиться именно к тем далеким временам, особенно если принять во внимание, что к каждому была на цепочке прикреплена старинная книга.

В одном углу комнаты горел камин, толстый ковер покрывал пол, но здесь не было мягких кресел. Комната предназначалась для занятий, а не для отдыха или болтовни. Дженива даже усомнилась, одобряют ли писатели и философы, изображенные на потолке, вторжение леди Брайт с ее мелочными заботами.

Леди Брайт такие мысли явно не беспокоили, и она небрежно вывалила кучу лент на край стола, стоявшего в центре, потом села на стул и с сомнением оглядела кучу.

— В прошлом году ими перевязывали зелень, — пояснила она, — но их не сложили как надо, когда убирали. Диана хочет использовать их снова, но я не знаю, что из этого можно выбрать.

Дженива потрогала ленты пальцем.

— Удивительно, как можно так их перепутать.

— Да уж! По-моему, проще купить новые, вот только негде. — Леди Брайт подняла голову и улыбнулась. — К тому же истинные Маллорены так не рассуждают. Меня воспитали бережливой.

Дженива невольно усмехнулась:

— Меня тоже. Я отпарывала тесьму, подбирала рассыпавшиеся бусы и делала полезные вещи практически из ничего. Давайте хотя бы попробуем. — Она ухватилась за конец зеленой ленты и начала вытаскивать ее.

Леди Брайт начала с красной.

— Расскажите мне еще что-нибудь о жизни на флоте, мисс Смит. Это, должно быть, очень интересно.

— Не во всем. — Дженива, однако, ничуть не возражала против того, чтобы развлечь ее своими рассказами.

Леди Брайт не только слушала, но и говорила сама, и Дженива многое узнала о семье Маллоренов. Ее очень интересовал взгляд со стороны, леди Брайт, как она дала понять, происходила из семьи, владевшей лишь скромным имением.

— Иногда Маллорены ведут себя так, словно они боги, — заметила она по какому-то поводу. — Особенно Родгар. Не позволяйте ему запугивать вас.

— Он мне показался человеком добрым.

— О да, но как и у всех нас, у него много разных качеств. Тем не менее в начале этого года он убил человека на дуэли.

Отчего-то Дженива подумала о портретах, которые видела в галерее.

— Я читала об этом в газете, — сказала она.

Ей хотелось услышать больше подробностей, вроде того, что это был благородный поступок, но леди Брайт недовольно посмотрела на ярд мятой красной ленты, который ей удалось вытащить из кучи.

— Не думаю, что длина очень важна. — Она достала из кармана маленькие ножницы и обрезала ленту. — Вот так, — сказала она, с победным видом поднимая ленту вверх. — Решение настоящего Маллорена.

— Действовать при помощи кинжала?

— Иногда.

Их взгляды встретились. Конечно, леди Брайт напоминала обыкновенную женщину, но все же она была Маллорен.

— Это предупреждение, миледи?

Бледные лица с веснушками легко краснеют.

— Не позволяйте моей болтовне расстраивать вас, мисс Смит. Кстати, к чему эти формальности? Можно мне называть вас Дженивой? Я так хочу, чтобы вы называли меня Порцией.

Это был всего лишь ход в игре, но Дженива едва ли могла ей отказать.

— Конечно, это совсем не трудно.

— Вот и прекрасно. — Порция стала наматывать ленту на пальцы. — Поверьте, я понимаю, как вы чувствуете себя здесь. До того, как я встретила Брайта, мое единственное знакомство с великими мира сего состояло в том, что наше имение находилось близко к Уолгрейв-Тауэрс и мы знали эту семью. Я и представить себе не могла, что Форт — лорд Уолгрейв — станет моим деверем. Его отец и Родгар были смертельными врагами.

— Но они помирились?

Не скрывалась ли под этой историей надежда?

Руки Порции застыли в воздухе.

— Он умер.

— Как?

Глаза Порции широко раскрылись, и Дженива подумала, что ответа не будет, но Порция сказала:

— Самоубийство. Да, так случилось. Это всем известно.

Но Дженива понимала, что Порция не собиралась рассказывать об этом. У нее возникло странное убеждение, что истинный Маллорен справился бы с этим лучше.

— Эльф, леди Уолгрейв, надеется, что ребенок родится в Рождество, — сказала Порция чересчур уж веселым тоном. — Акушерка уже здесь, но пока ничего не происходит.

Это была неловкая попытка перевести разговор на другую тему, но она давала Джениве повод спросить кое о чем, что приводило ее в недоумение.

— Разве не странно ожидать разрешения от бремени во время праздничного приема гостей?

— Эльф всегда проводила Рождество здесь и не захотела что-либо менять. К тому же они перестраивают Уолгрейв-Тауэрс.

Но было ли это убедительным объяснением, особенно если отец лорда Уолгрейва именно здесь совершил самоубийство. Дженива медленно вытягивала ленту, одновременно соображая, как лучше об этом спросить.

— Конечно, Родгар с радостью принимает Эльф в своем доме, — продолжала Порция. — Мужчинам свойственно беспокоиться. Бедный Брайт так тяжело переживал за меня от того, что я такая маленькая, но Френсис не доставил мне никаких хлопот. — Тут она снова широко раскрыла глаза и взглянула на Джениву. — Простите, замужние дамы не должны обсуждать такие вещи с незамужними, но, разговаривая с вами, чувствуешь себя… по-другому.

— Верно, я другая, — с усмешкой согласилась Дженива. — Когда растешь в портах или на военных кораблях, это оставляет след.

— Но разве это не восхитительно! Теперь я понимаю, почему Эшарт пал к вашим ногам.

— Почти буквально, — пробормотала Дженива, чувствуя, что краснеет.

— Простите?

— Я хочу сказать, что, без сомнения, мы поспешили.

— Но это не значит, что вы поступили неразумно. — Порция потянула свой конец ленты и окончательно затянула красно-зеленый узел.

— Стойте! — воскликнула Дженива и спохватилась: — Простите…

Порция рассмеялась:

— Ничего. У меня не хватает терпения на такие вещи. Уступаю вам этот гордиев узел. — Она выбрала конец другой ленты. — Эшарт просто неотразим, не правда ли?

Значит, они опять вернулись к этому. Бесспорно, более безопасная тема, чем другие.

— И вероятно, для каждой женщины. — Дженива тщетно пыталась отделить красную ленту от зеленой.

— У него есть титул и шарм, и он умеет ими пользоваться.

— Тогда из него получится не муж, а сущий дьявол.

— Неужели у вас уже возникли сомнения?

— Целый миллион. — От такого признания вреда не будет. Только безмозглая женщина не задумываясь выскочит замуж за такого человека, как маркиз Эшарт.

Порция склонила голову набок.

— Поверьте, такой муж — настоящее сокровище, если он верный.

— Если он не изменяет, вы хотите сказать? Сомневаюсь…

— Не только не изменяет. Он должен стать другом. Сердечным другом, делиться своей силой и тайнами летом и зимой. Особенно зимой, — лукаво добавила Порция.

• Предыдущая
• 30/65
• Следующая