Зимнее пламя - Беверли Джо - Страница 25

• Предыдущая
• 25/65
• Следующая

Если растягивать силу воли до бесконечности, она может лопнуть, подумала Дженива и села, оставив между ним и собой место, достаточное для одной или двух воображаемых дуэний. Лунный свет падал на его сильное тело, и у нее перехватывало дыхание.

— И что вы предлагаете, милорд? Кажется, нам нетрудно найти повод для ссоры…

— Это правда. Мирно сосуществовать было бы труднее, но, возможно, нам следует попытаться поизображать влюбленных день или два, чтобы в нашу помолвку поверили.

У Дженивы от предвкушения и страха пробежали по коже мурашки.

— Послушайте, вы же не тупица. Если Тесс Броуксби распустит язык, то гости, которые приедут завтра, тут же узнают все сплетни и станут следить за каждым нашим шагом. Если заметят, что мы уже на ножах, то помолвка покажется им притворством, но если пару дней они будут видеть нашу горячую влюбленность, то вас сочтут жертвой моего бессердечия.

— Простите, но я вовсе не хочу, чтобы меня считали жертвой!

В уголках его губ появилась улыбка.

— В таком случае мы сможем изобразить победу добродетели над пороком.

«Нет, если ты будешь так улыбаться мне!» Дженива раскрыла веер, чтобы воспользоваться им как щитом.

— Очень хорошо, милорд. Я постараюсь изображать влюбленность в течение двух дней, но в награду надеюсь получить решительный и приятный для меня разрыв.

Маркиз больше не скрывал улыбку.

— Не могу ли я сначала заинтересовать вас весьма выгодным для вас союзом?

Дженива почувствовала, что дрожит. Ну уж нет, не настолько она глупа!

— Если вы соблазните меня, милорд, я не освобожу вас от обязательства жениться.

От этих слов улыбка исчезла с его лица.

— Достойный противник. Пусть так и будет. Когда мы расстанемся? Пожалуй, не раньше чем после Рождества. Мы же не хотим нарушить праздничные радость и мир, не так ли?

Она пристально посмотрела на него, проклиная мешающую полутьму.

— В самом деле? А я предполагала, что вы приехали сюда именно с этой целью.

— Именно с этой? С чего вы взяли?

На нее неожиданно пахнуло холодом. Ей не следовало упоминать об этом, но ради собственной безопасности она должна знать, что происходит.

— Лучше скажите правду.

— Ах да! Я же Локи на этом празднике…

— Локи?

— Северный бог раздора.

— Выражайтесь яснее, милорд! Что вы задумали?

— Боюсь, это вас не касается.

Он прав, но не в ее характере отступать, когда речь идет о справедливости.

— Если это угрожает вашим тетушкам, я не позволю вам обидеть их.

— Тут вы можете положиться на меня и не беспокоиться об их благополучии, мисс Смит.

Дженива уже хотела возразить, но вдруг поняла, что за определенную границу разумному человеку лучше не переходить.

— У вас такой вид, — хмыкнул маркиз, — как будто вы собираетесь откусить себе язык.

Этот мрачный юмор помог ей набраться храбрости.

— Вы действительно намерены поднять шум, милорд, из-за трагедии, случившейся почти сорок лет назад?

— Ах, не надо, pandolcetta! He вмешивайтесь в это, и ваш сон всегда будет приятным…

Это уже предупреждение. От его сурового тона волосы зашевелились у нее на затылке.

— Послушайте, в конце концов у нас есть более интересные темы для общения, — с притворной небрежностью заметил маркиз. — Целоваться, миловаться и все такое прочее…

Джениве хотелось ответить на его предупреждение, но смелость изменила ей. Она предпочла думать, что это не трусость, а разумная предосторожность.

— Разве что только на людях…

— Я не помню такого условия. Она взглянула на него поверх веера.

— Почему вы желаете целоваться и миловаться без свидетелей, милорд, мы ведь ничего не значим друг для друга…

Он снова улыбнулся коварной улыбкой, грозящей невероятными, манящими наслаждениями.

— Я бы так не сказал.

— Итак, о Маллоренах… — Она заговорила лишь для того, чтобы защититься.

— Итак, о нашем влечении.

— Нашем притворном влечении.

— Нашей страсти.

— Нашей проблеме.

— Нашей любви.

— Нашей войне. — Она вздрогнула, и он засмеялся.

— Ладно, будь по-вашему, я играю в любовь, а вы играете в войну. Хотя, должен вас сразу предупредить, мне не хватает опыта для моей роли.

Дженива подняла брови, показывая, что не верит ему.

— Или нам нужно здесь другое слово?

— Вы не испугаете меня, милорд. Я знаю их все.

— Как интересно!

Только тут Дженива поняла, что ее слова, хотя и правдивые, не следовало произносить. У него возникнет неверное представление о ней. Что ж, по крайней мере он поймет, что имеет дело не с наивной мисс.

— Итак, сперва составим план войны, — предложила она, — поскольку с ней все ясно.

— Разве? Мне придется вас спровоцировать. Может быть, позволить вам застать меня в постели с другой женщиной?

— Это даст мне отличный повод, — согласилась она, невольно отметив про себя, как неприятна была ей эта мысль. — Но не приведет ли вас это к алтарю?

— Нет, если дама будет замужем.

О, она не подумала об этом.

— Тогда под удар шпаги ее мужа? Я не допущу, чтобы пролилась кровь, милорд, вы должны мне это обещать.

— Должен, — повторил он. — Слишком уж вы любите командовать, дорогая мисс Смит.

— Вероятно, это так, но я сказала то, что хотела. Я не стану причиной кровопролития, и вы должны избежать этого.

Маркиз вздохнул и протянул руку:

— Идите сюда.

Ее сердце забилось не в такт.

— Зачем?

— Чтобы заплатить штраф.

— Я не давала согласия ни на какие штрафы.

— Пусть, и все же…

Дженива провела языком по губам, понимая, что ей следует, не обращая на него внимания, встать и уйти, но ее словно притягивали радостное возбуждение перед битвой, острое ощущение опасности… и он сам. Она знала, что дразнила его, надеясь как раз на что-то подобное.

— Вы не можете применить силу, милорд.

— Не могу?

— Точнее, вы не сделаете этого. Это был бы поступок негодяя.

Он посмотрел на нее взглядом, который любую здравомыслящую женщину заставил бы закричать от страха.

— В таком случае я тоже заплачу штраф.

— Что?

— Вы можете выбирать.

— Ах, вы все же пьяны. — Она поспешно встала, но было уже поздно, маркиз удержал ее за руку и заставил сесть ближе к нему, а когда Дженива попыталась вырваться, еще крепче сжал ее руку. Правда, теперь она не слишком сопротивлялась, ее кровь бурлила от безумного восторга, а сердце замерло в ожидании…

— Вам холодно, — с заметным удивлением произнес он. Бесспорно, человек, который по доброй воле весь день ехал верхом, не мог ощущать холода так же, как остальные люди.

Отпустив ее, маркиз взял ее руки в свои удивительно теплые ладони и принялся нежно растирать их, при этом она с трудом подавила стон наслаждения.

— Послушайте, Дженива, — тихо проговорил Эшарт, — я предлагаю всего лишь игру, и не более того. Рождество — время игр, и это поможет нам разыграть наши роли.

— Ваши игры больше похожи на испытания. — От его теплых прикосновений она просто таяла и только удивлялась тому, что до сих пор не стекла на пол, как растаявший снег.

— Это легкое испытание. — Он поднял ее руки и по очереди подул на ладони. — Чтобы избежать штрафа, вам надо лишь перестать мне приказывать. Вы можете приказывать только в одном случае — когда захотите поцелуя.

Уверенность в его взгляде должна была бы придать Джениве силы для сопротивления, но вместо этого ей еще больше захотелось поиграть в эту игру.

— А что, если я потребую штраф за то, что вы поцелуете меня?

— Как-то однообразно, но почему бы и нет? Чем я буду платить? Новыми поцелуями? Что ж, давайте двигаться по кругу удовольствий. Нет, по спирали, как в водовороте…

Испугавшись этого сравнения, Дженива поспешно вырвалась.

— Лучше гинеями.

Маркиз подозрительно взглянул на нее, и все его добродушие вмиг исчезло.

— Не думал, что вы так меркантильны.

• Предыдущая
• 25/65
• Следующая