Сломанная роза - Беверли Джо - Страница 23
- Предыдущая
- 23/92
- Следующая
Когда в зал ворвался стражник с криком: «Едет лорд Галеран!», Алине показалось, что Джеанна вот-вот лишится чувств. Она побледнела, как плат, и нельзя было понять, страх или потрясение вызвали эту мертвенную бледность.
Лоуик бушевал и возмущался, однако довольно скоро понял, что, оставаясь в замке, обрекает себя на верную смерть.
Здесь, в этом зале Джеанна хладнокровно убеждала его ехать как можно скорее. Алине хотелось встряхнуть хорошенько кузину, согнать с нее оторопь, заставить сказать хоть одно теплое слово о возвращающемся невесть откуда муже, а не хлопотать о безопасности любовника.
Джеанна, надо признать, во всеуслышание отказалась покидать Хейвуд, говоря, что не намерена бежать от законного мужа. Правда, любви к мужу в ее словах не было заметно.
— Джеанна, госпожа моя! — взывал к ней Лоуик, и в его голосе слышалась неподдельная тревога. — Как же мне оставить тебя одну с этим человеком? Ты должна уехать со мною, здесь и ты, и ребенок в опасности!
— Раймонд, Доната может не выдержать бешеной скачки.
— Так оставь ее с Алиной. Алина спрячет ее.
— Но я кормлю ее грудью!
— Кормилица, быть может…
— Нет, я не желаю спасать себя такой ценой. Моя дочь будет вскормлена молоком родной матери.
— Какое молоко, он ведь задушит тебя!
Лоуик попытался увести Джеанну силой, но она выхватила нож, а ее охрана взялась за мечи. Люди Лоуика тоже обнажили клинки, но их было гораздо меньше, и потому они, не проронив ни звука, все же вышли следом за своим господином в глухую ночь.
Джеанна под защитой нескольких солдат проводила Лоуика до потайной дверцы в крепостной стене. Алина не отставала от них ни на шаг, желая лично убедиться, что виновник всех тревог вот-вот оставит Хейвуд.
Напоследок Лоуик предпринял еще одну тщетную попытку уговорить Джеанну, потом преклонил колено и поцеловал ей руку.
— Храни тебя бог, любовь моя. Я еду к епископу и буду умолять его о помощи. Он замолвит за нас словечко королю. Я найду способ защитить тебя, и мы непременно будем вместе.
Увы, Джеанна не проронила ни слова.
Алина пробормотала себе под нос: «Скатертью дорога», — и от всей души пожелала Лоуику поскорее обратить свои притязания на другую владетельную даму.
Уже спеша обратно в башню, она упрекала себя в несправедливости. Раймонд был искренне предан Джеанне. Возможно, потому и Джеанна оказалась беззащитна перед ним.
Опасения Лоуика за жизнь Джеанны и Донаты вовсе не были беспочвенны. Мужчины безжалостны к неверным женам и незаконным детям; сознание этого витало над Хейвудом всю долгую, бессонную ночь. И Алина горячо молилась Марии Магдалине, покровительнице падших женщин.
Потом наступил долгожданный рассвет и закончилась мучительная неизвестность, хотя никто еще не знал, чего ждать от нового дня. Внешне спокойная, Джеанна отдала последние распоряжения стражникам, убедилась, что ее слова поняты верно; затем привела себя в порядок и отправилась в зал.
Когда Алина поняла, что Джеанна хочет встретить мужа с незаконным младенцем на руках, она все же решилась поспорить.
— Послушай, Джеанна, Доната ни в чем не виновата. Не подвергай ее такой опасности. Дай я возьму ее.
— Нет, — прошелестела Джеанна, и Алине стало ясно, что та еле держится на ногах от страха, а значит, вряд ли мыслит ясно.
— Джеанна, будь благоразумна. Нельзя ожидать, чтобы мужчина в такой момент владел собою. Она попыталась взять у кузины ребенка, но та не дала. — Я не хочу ее прятать…
— Ты и не прячешь ее, не в том дело. Дай девочку мне! Но Галеран уже стоял в дверях, и его силуэт зловеще-темным пятном выделялся на фоне рассвета. Охнув, Алина отошла в сторону, уговаривая себя, что бояться, в сущности, нечего, что Галеран всегда был разумен и добросердечен по сравнению с другими мужчинами,
Лишь по сравнению… У Алины было пять братьев, и она отлично знала, чего стоит мужское благоразумие.
Да и был ли человек на пороге тем Галераном, которого она помнила? Оборванный, исхудавший, грязный, заросший бородой, с новыми шрамами на лице…
Алина сомневалась, пока собаки не кинулись радостно ему навстречу. Он нагнулся, потрепал их по головам, затем выпрямился и пошел к Джеанне, застывшей посреди зала с ребенком на руках. Алина боязливо затаила дыхание.
Перед нею был не тот Галеран, которого она знала.
Ho, в общем, все могло быть намного хуже.
А вчера он и Джеанна мирно беседовали во время купания. А утром Джеанна долго пробыла с ним наедине в светлице; правда, вышла оттуда с каменным лицом…
Алина не могла не замечать сгустившегося в глазах Галерана мрака, не могла не ощущать исходящего от него жара еле сдерживаемого бешенства. И не могла забыть, как он ударил Джеанну.
Так что, быть может, Джеанна с облегчением смотрела сейчас ему вслед.
Но, подойдя ближе, Алина увидела то, чего вовсе не ожидала увидеть.
— Ты плачешь? — спросила она и сразу же об этом пожалела: Джеанна не любила, когда видели ее слезы. — Доната хочет есть.
Джеанна вытерла глаза.
— Прости. Я потеряла счет времени, — спокойно сказала она и стала спускаться со стены во двор.
Поспешая следом, Алина думала, что Джеанне следовало бы плакать прилюдно и как можно чаще. Слезы быстрее всего смягчают мужские сердца.
— Что теперь будет? — спросила она.
— Не знаю.
— А Галерана ты спрашивала?
— Нет.
— Почему?
Джеанна остановилась и в упор посмотрела на кузину.
— Потому что он, верно, и сам не знает.
— Ты бы хоть спросила. Вы ведь были вместе нынче утром.
— Мы почти не разговаривали.
— Но вы не выходили целую вечность! Ох!
— Уймись.
Сердце Алины захлестнула теплая волна.
— Так… значит, вы поладили?
Джеанна вздохнула.
— Нет, Алина. Увы, такое не исправить даже самыми жаркими объятиями.
— Но чем же тогда?..
— Не знаю. — И Джеанна пошла через двор к башне.
— Но не можешь же ты вовсе не думать об этом. Надобно быть начеку. Что собирается делать Раймонд?
Джеанна остановилась как вкопанная.
— Раймонд?
— Да, Раймонд. Помнишь его? — съязвила Алина. — Такой высокий, белокурый. Он не отступится от тебя, и сейчас, вероятно, пытается склонить на свою сторону короля.
— Да, пожалуй. — И Джеанна задумчиво нахмурила брови. — Но скажи, какая выгода королю поддерживать Лоуика против семьи Галерана? К тому же Галеран — крестоносец, вернувшийся из похода. В глазах людей он — почти святой.
— И что же, ты думаешь, Лоуик сдастся?
Джеанна побледнела.
— Думаю, он захочет помочь судьбе. — С этими словами она подобрала юбки и побежала вверх по лестнице в зал. Алина, громко топая, еле поспевала за ней.
— Что? — выдохнула она, когда Джеанна крикнула писца. Но миг спустя ей все стало ясно: Джеанна диктовала тревожное послание мужу, чтобы тот остерегся тайных убийц в лесу.
— Он попытается убить его? — ахнула Алина, когда писец выбежал, чтобы отдать пергамент гонцу.
— Почему бы нет? Почему бы нет? — нервно откликнулась Джеоняа, расхаживая по залу в вихре развевающихся юбок. — Галеран умрет, а Раймонд заявит о своих правах на меня. — Она остановилась, заломила руки. — Ах, если б я могла поскакать к нему вместо гонца!
— Ты хочешь защитить его? Поверь, Джеанна, он сам о себе позаботится, особенно после того, как ты его предупредила. И потом, с ним этот Рауль де Журэ; он тоже парень крепкий.
Джеанна немного успокоилась и даже рассмеялась.
— Верно. А мне пора прекратить бунтовать: и так мои капризы завели нас слишком далеко. Буду уповать на милосердие господне.
Алина обняла ее.
— Значит, не все еще потеряно. Пойдем, слышишь, Доната проголодалась.
И она пошла вместе с кузиной к вопящей от голода Донате и по пути горячо молилась о здоровье и благополучии Галерана.
Галеран был очень удивлен. Скупые слова послания Джеанны не дышали особой сердечностью, но все же могли значить лишь одно: Джеанна предпочла его Раймонду.
- Предыдущая
- 23/92
- Следующая
