Жемчужина императора - Бенцони Жюльетта - Страница 45
- Предыдущая
- 45/95
- Следующая
– Проще, но, конечно, и дороже. А я совершенно не уверен в том, что ваш Наполеон купается в золоте. Что-то мне подсказывает, что у него большие затруднения с деньгами. А кстати, сказал я вам, что это та же самая машина, которая была в Сент-Уане? Только с другими номерами...
– Нет, об этом вы не говорили, но, вообще-то, нам это мало что дает... разве только доказательство, что покровители Марии и есть те самые люди, которые убили цыгана.
Какое-то время Карлов молча курил, наслаждаясь дорогим табаком. Потом встал и спросил:
– Что будем делать дальше?
– Не знаю, что нам еще остается, кроме того, чтобы вернуться. Вы отвезете меня домой?
– Конечно! Вот только я бы на вашем месте, если бы у меня был дом здесь, пусть даже совсем пустой, наверное, заглянул бы туда хоть ненадолго. Просто для того, чтобы оглядеться кругом.
– Я сам об этом подумывал, но сегодня ночью это невозможно... А вот в другой раз... В другой раз... Слушайте, сейчас у меня появилась интересная идея. Но для того чтобы ее осуществить, мне понадобится ваша помощь.
– Выкладывайте...
– Почему бы в следующий раз вместо того, чтобы выслеживать машину, не подождать ее у поворота? Приезжаем, прячем такси и сторожим! Что вы на это скажете?
– Что это дело может выгореть! – восторженно откликнулся Карлов. – Чертовски хорошая идея! Поехали, отвезу вас домой. Пора отдыхать...
Вернувшись к себе, Адальбер увидел Теобальда, раскладывающего пасьянс на кухонном столе.
– Почему ты еще не лег? Я же тебе сказал, что меня ждать не надо.
– Знаю, но у меня срочное сообщение...
– Ты что, писать не умеешь? Дай стакан воды, у меня горло как наждак!
– Вы слишком много курите! – изрек Теобальд, отправившись исполнять хозяйский приказ.
Адальбер жадно выпил стакан «виши», потом второй.
– Ну, так что там у тебя за сообщение?
– Звонила мадемуазель дю План-Крепен. Госпожа маркиза просила передать, что хочет вас увидеть сразу же, как вернетесь домой, даже если будет очень поздно.
– Уже действительно очень поздно! – заметил Адальбер. – И что, я все равно должен к ней идти?
– Ну да!
– Но ведь парк Монсо в такое время уже закрыт. Мне придется обходить вокруг...
– Почему бы вам не взять машину?
– Машина у меня потрясающая, но она поднимает адский грохот, я весь квартал перебужу!
– Тогда вам остается только идти пешком... и я пойду с вами. Вдвоем чувствуешь себя не таким одиноким!
– До чего глубокая истина! – буркнул Адальбер, наливая себе третий стакан, только на этот раз – бордо. Ему необходимо было подкрепиться..
Минутой позже оба спешили по направлению к улице Альфреда де Виньи, и Адальбер, которого начинало клонить в сон, с тоской вспоминал уютное такси полковника Карлова или кожаные сиденья собственного «Амилькара», одновременно спрашивая себя, с чего это маркизе понадобилось так срочно его увидеть, не дожидаясь рассвета. Кроме того, он был недоволен, поскольку не смог убедить Теобальда остаться дома, но, когда на углу улицы Кардине вынырнули и мгновением позже растворились в ночи две подозрительные тени, он понял, что предосторожность была не напрасной. Он так устал, что в случае нападения непременно оказался бы проигравшим, а фигура прямого как зонтик Теобальда в длинном черном пальто и с нахлобученным до бровей котелком не только излучала спокойную силу, но неуловимо напоминала силуэт полицейского, отбивая всякую охоту подходить ближе.
Мари-Анжелину они застали рядом с постелью маркизы де Соммьер. Устроившись на обшитых кружевом подушках, облаченная в сиреневую батистовую кофточку со множеством крохотных оборочек из валансьенских кружев, в чепчике на пышных волосах, старая дама напоминала о приятных обычаях эпохи Короля-Солнца, когда можно было принимать друзей, лежа в постели. Но то, что она хотела сказать Адальберу, было куда менее приятно.
– Мне очень жаль, что пришлось заставить вас нестись сюда, в то время как вы предпочли бы спать, но, если бы я вас не предупредила, у вас был бы весьма жалкий вид, когда комиссар Ланглуа явился бы чуть свет трезвонить у ваших дверей только ради удовольствия взглянуть, какую мину вы при этом состроите!
– Дорогая маркиза, – произнес Адальбер, —в это время суток я не слишком хорошо соображаю, а смысл ваших речей ясен мне не более, чем смысл Откровений святого Иоанна!
– Сварите ему кофе, План-Крепен. Сейчас все объясню!
– С вашего позволения, кофе займется Теобальд, который пришел вместе со мной. И превосходно с этим справится!
– В таком случае я тоже выпью кофе. А теперь слушайте! Вчера, как и обещала, я пригласила в гости моего старого друга Ланжевена, который, разумеется, был в курсе дела и охотно согласился мне помочь. С этой целью он и отправился на набережную Орфевр, к Ланглуа, который, насколько я поняла, был его любимым учеником. Все это происходило под конец дня. Они занялись изучением фактов, и тут на набережную Орфевр нахлынула «Тысяча и одна ночь» в лице индийского принца в розовом бархате. Принц был осыпан жемчугами, и сопровождала его почти так же разукрашенная свита...
– Боже правый! Магараджа Альвара? – еле выговорил ошеломленный Адальбер, безошибочно узнав его по этому описанию. – А он-то зачем туда явился?
– Принес для Альдо алиби из чистого золота.
– Но Альдо не нуждается в алиби! Он нуждается в том, чтобы его нашли. И как можно быстрее!..
– Совершенно с вами согласна, но Его Величество думает по-другому. И потому он со скорбным достоинством объяснил, что Альдо не мог убить несчастную графиню Абросимову, поскольку ту ночь они провели вместе.
– Что?! Да он с ума сошел!
– Возможно. Как бы там ни было, ничто не могло его с этого сбить: он готов перед целым светом поклясться, что они с Альдо до рассвета не расставались.
– Невероятно! И чем же они занимались все это время?
– Они... они беседовали.
– Беседовали? – переспросил Адальбер, и глаза его потемнели. – О чем бы им говорить?
– О предметах высочайшей философии, о реинкарнации, о союзе душ... да мало ли о чем! Он сказал, что Альдо – создание света и что он перед ним... преклоняется... или поклоняется ему... Кажется, он употребил именно это слово...
– Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! Морозини и так весь день с ним провел. Он бы туда не вернулся...
– Он туда и не вернулся. Магараджа говорит, что он приехал за ним к вам, предварительно позвонив по телефону. Вы только что ушли. Что касается магараджи, то, едва Альдо его покинул, он почувствовал огромную пустоту и потребность согреться у этого светоча, только что ему открывшегося. Он пытался бороться с собой, но ничего не вышло. И тогда он отправился за ним...
– И Альдо дал себя увести человеку, который ему не нравится... до отвращения?
– Ну... это вы так говорите! А по словам Альвара, между ними даже родилось нечто вроде общности, знакомой одним лишь великим душам. И все же чудовищность преступления на мгновение ошеломила Его Величество, но затем в озарении ему открылась истина, и он получил приказ спешить на помощь брату, против которого выступила человеческая глупость.
– И Ланглуа все это скушал?
– Нет. Разумеется, нет, но он вынужден считаться с заявлением, сделанным иностранным правителем. На этот счет министерство возражений не допускает: магараджу нельзя отослать восвояси, как какую-нибудь мелюзгу.
– А не объяснил ли восточный принц заодно и того, куда он дел Морозини на рассвете, которым завершилась эта великая ночь? Он не отправил его домой в своем «Роллс-Ройсе»?
– Нет. Альдо, кажется, испытывал потребность немного пройтись, подышать свежим утренним воздухом. Магараджа из своего окна видел, как он спускался по Елисейским Полям в сторону площади Согласия...
– ...в сиянии зари, одевавшей его розовыми лучами! – разозлившись, вскричал Адальбер. – Но что за немыслимая глупость! Если читать между строк, Альдо предоставляется выбор между грязным убийством, за которым последовало не менее грязное бегство, и тем, что он провел ночь в постели магараджи Альвара. Потому что про озарения, родственные души и трансцендентальную медитацию можете рассказывать кому-нибудь другому! Все предпочтут мою версию, и Альдо окажется либо убийцей, либо наложником магараджи! Иными словами, он в любом случае будет обесчещен!
- Предыдущая
- 45/95
- Следующая
