Ради твоей улыбки - Беверли Джо - Страница 8
- Предыдущая
- 8/66
- Следующая
И вот наконец наступил решающий день. Элинор села в роскошную карету лорда Стейнбриджа для того, чтобы отправиться в Ньюхейвен. На этот раз, как ни странно, ее не покидало чувство покоя. Она была так безучастна, словно собиралась на свою собственную казнь. Покой — единственное, что ей оставалось.
Когда четверка лошадей тронулась, лорд Стейнбридж повернулся к своей спутнице:
— Надеюсь, моя милая, вы не огорчились тому, что ваша служанка не поехала с нами? Слуги должны быть как можно меньше посвящены в дела господ. — Граф улыбнулся. — Мой брат прибудет в Ньюхейвен сегодня вечером, если успеет. А это он посылает вам. — Граф протянул ей небольшой пакет.
Элинор с удивлением взглянула на него, потом взяла пакет и надорвала обертку. Внезапная тревога охватила ее. Ее мифический супруг обретал реальные очертания, и кольцо с изумрудом, которое она нашла в пакете, сделало это ощущение еще более определенным.
Вместе с кольцом в пакете находилась записка, на которой красивым, летящим почерком было написано: «Мисс Элинор Чивенхем».
Письмо оказалось коротким и простым:
"Дорогая Элинор!
Вы должны знать, что я разделяю ваши чувства и ожидания. Больше мне нечего сказать. Пожалуйста, примите мой скромный дар в знак признательности за вашу доброту и доверие. Смею надеяться, что очень скоро у меня будет право дать вам гораздо больше.
Николас Дилэни".
— Очаровательное кольцо, — произнес лорд Стейнбридж.
Подняв на него глаза, Элинор поняла, что он с удовольствием узнал бы, что написал его брат. Она уже почти протянула ему письмо, но какое-то чувство преданности будущему мужу остановило ее, и она поспешила засунуть конверт в ридикюль.
— Ваш брат очень предусмотрителен.
— Я рад. — Граф вздохнул с облегчением.
— Прошу вас, лорд Стейнбридж, скажите мне, он на самом деле добровольно идет на это? — осторожно поинтересовалась Элинор. Ко всем неприятностям ей не хватало еще обиженного мужа!
Граф неожиданно вспыхнул:
— Вы хотите знать? Разумеется, да. — Нотка горечи, которая так часто появлялась в его голосе, когда он говорил о брате, послышалась вновь. — Уверяю вас, Ники никогда не делает того, чего не хочет. Если бы он хотел избежать этой женитьбы, он просто уехал бы куда-нибудь подальше и исчез на годы.
— А вы бы предпочли, чтобы он оставался дома, милорд?
Граф вздохнул:
— Разумеется… И знаете ради чего? Ради одной простой вещи — здесь было бы безопаснее. Он живет в свое удовольствие, и все неприятности отскакивают от него, как от каменной скалы, но в один прекрасный день удача отвернется от него. Когда Ники рассказывает мне о своих приключениях, я просто прихожу в ужас. Это больно. Мы ведь, кроме всего прочего, близнецы, а это, знаете ли, весьма крепкие узы.
— И он тоже ощущает подобную связь?
— Кажется, нет. — В голосе графа снова прозвучала горечь.
Элинор обернулась к окну. Обычный весенний пейзаж: овцы на сочной зеленой траве, рядом новое потомство. Тонкое кружево первой листвы, желтые полянки одуванчиков…
Но весна запоздала после долгой суровой зимы, и воздух все еще оставался холодным. Элинор была благодарна лорду Стейнбриджу, который укутал ее ноги шерстяным пледом. Она думала про себя, какое же невероятное количество контрастов представлял собой ее будущий муж! Авантюрист, любознательный путешественник, обожаемый своими близкими и друзьями, элегантный джентльмен, которому ничего не стоило превратиться в грубого насильника. Что ни говори, но мужчины все-таки весьма странные существа.
Поездка, длившаяся пять часов, наконец завершилась, и они прибыли в Ньюхейвен. Солнце клонилось к закату. Карета, их хрупкое временное укрытие, остановилась немного в стороне от маленькой провинциальной гостиницы, позади небольшого коттеджа. Лорд Стейнбридж объяснил Элинор, что он действует в соответствии с распоряжениями брата.
— Вас никто не должен видеть, пока судно не пристанет. Ники продумал все до мелочей.
У Элинор странное всеведение Николаса Дилэни неожиданно вызвало раздражение, но прежде чем она смогла что-то сказать, граф отлучился посмотреть, близко ли к берегу подошло судно.
Он вернулся минутой позже.
— Его уже видно, моя дорогая. Еще немного… Вы можете побыть здесь одна? Кучер и лакей останутся с вами, но мне необходимо находиться на берегу. — Кристофер улыбнулся. — Все должны видеть, как я встречаю Николаса и его жену.
Элинор уныло заверила графа, что он может оставить ее, и присела, пытаясь окончательно не впасть в отчаяние. В какой-то момент ей даже показалось, что она не прочь оказаться сейчас в своей мрачной комнате на Дерби-сквер.
Она попробовала вообразить в уме их встречу. Что говорят мужчине в такой ситуации? И как она может притворяться, будто бы уже несколько недель замужем, если речь идет об абсолютно незнакомом мужчине?
Внезапно дверь распахнулась, и лорд Стейнбридж протянул ей руку:
— Прошу вас, миссис Дилэни.
Уже стоя рядом с ним на трапе, она вдруг поняла, это был не Кристофер, а его брат.
Так вот кто задавал тон и дирижировал представлением! Николас Дилэни. Он играл свою роль превосходно, а его брат только следовал данным им указаниям…
Николас опустил глаза и, поймав неуверенный взгляд Элинор, улыбнулся и легонько сжал ее руку:
— Пойдемте, моя милая. Без сомнения, скоро вы сможете различать нас.
Элинор чувствовала себя марионеткой, которую искусный кукловод дергает за нужную ниточку, и вместе с тем она обнаружила, что изо всех сил старается соответствовать роли, отведенной ей в этом представлении. Она приветствовала своего деверя и сокрушалась по поводу долгого путешествия, хотя никогда в жизни не плавала!
При этом украдкой она изучала братьев. Природа дала им обоим один и тот же матовый оттенок кожи и светло-каштановые волосы. У лорда Стейнбриджа они такими и остались, а у его брата солнце и ветры — одному Богу известно где и когда — превратили их в сверкающее золото. Этот особый оттенок не был заметен в полумраке ее спальни. Карие глаза Николаса Дилэни казались более яркими и чуть-чуть игривыми, тогда как у его брата взгляд был мягкий и задумчивый.
Женский голос неожиданно прервал ее размышления. Низкий сочный голос с едва заметным французским акцентом, придающим речи еще большее очарование.
— Ники! Как… и вы тоже были на этом противном суденышке? Неужели? Как я могла не заметить вас?
Все повернулись, чтобы посмотреть на стройную, элегантно одетую даму без возраста, прекрасно сознающую свою неотразимость. Пухлые, яркие губы сердечком, темно-голубые глаза, полные искристого веселья и тайного обещания. Движения ее тела, даже под кашемировой накидкой, были на удивление грациозны.
Ответная улыбка Николаса была дружеской и спокойной, но Элинор почувствована, как его пальцы на ее запястье напряглись.
— Тереза? Не может быть… Ты тоже была там? — Он махнул рукой в сторону причала. — Если бы я только знал… Извини, ничего не поделаешь, я должен сопровождать мою бедную женушку, которая так настрадалась от морской болезни.
Уловив намек, Элинор покачнулась и слегка прислонилась к нему. Было ли его напряжение адекватным выражением той маленькой хитрости, что они затеяли, или дело все-таки в этой женщине, которую он даже не подумал представить ей? Что это, интимное знакомство? Одна из его многочисленных любовниц? Не без ядовитого удовольствия она ждала, как он выйдет из щекотливого положения.
Но Николас просто прервал поток славословия:
— Моей жене необходимо прилечь. Пойдем, дорогая!
Он был само воплощение заботы, когда вел Элинор по лестнице вверх в их комнаты, по пути нашептывая тихим голосом, что она прекрасно справилась со сценой внизу.
— Не торопитесь с поздравлениями, сэр, мне вовсе не каждый день приходится участвовать в подобном обмане! Мои нервы на пределе.
- Предыдущая
- 8/66
- Следующая
