Творцы миров - Никитин Юрий Александрович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/104
- Следующая
– Ребята, – проговорил я наконец с тяжелым сердцем, – теперь и я вижу… мы замахнулись на такое, что не потянем.
– Что такое? – спросил Кулиев испуганно.
– Вся эта всемирная история, – ответил я. – Дело даже не в том, что не уложимся в графики… а не уложимся, уже видно. Все студии не укладываются, мы не одни такие, но… как бы это… мы замахнулись даже на больше, чем нужно. Объясню-объясню, не кипятись! Несмотря на то что всем хотелось охватить все эпохи, начиная от простого кочевья, а далее – через рабовладельческий строй идти к миру нанотехнологии, но давайте скажем, положа руку на сердце, почему разрабатываем охотнее всего Средневековье?
Аллодис сказал осторожно:
– Причин много. Но повод ли это, чтобы вот так резко ломать уже утвержденный план…
Я покачал головой:
– Нам его спустили не из правительства. Даже не Иисус, Мухаммад или Моисей дали… Сами составили, сами и поменяем, потому что работа идет, лучше начинаем понимать, что делаем и во что ввязались. А ввязались, вернее, замахнулись на то, что лучше оставить на аддоны. Если к тому времени вообще не передумаем. А сейчас, сегодня же, сворачиваем все работы по доисторическим и технологическим эпохам, все силы – на Средневековье! К счастью, практически все и так работали над сеттингом Средних веков.
Кирич заговорил мягко:
– Позвольте мне пару слов? Ребята, вы бы посмотрели на свои лица! Как будто крушение всех сокровенных планов… Ничего подобного! Писать баймы и книги – много общего, а я видел, что все новички обычно замахиваются на нечто глобальное и… с треском проваливаются под лед. Профессионалы трезво взвешивают свои силы. И хотя сил и умения у них намного больше, но они выбирают небольшой участок для действия. Зато их мир получается цельным, упругим, компактным. Новичок, ошалев от свободы, тащит в свой роман героев с мечами, драконов, принцесс, пришельцев из будущего и космоса, динозавров, сумасшедшего ученого, вампиров и бледных мутантов, машину времени и оживших фараонов… а это не есть гуд. Сейчас я хочу поздравить вас с взрослением. С переходом в профессионалы! Да, вы переходите в этот момент, когда беретесь сосредоточить все силы на выгодном для вас участке и сделать полноценную байму…
Скоффин буркнул мрачно:
– Мы еще не отказались от полноценного мира.
Кирич возразил с непривычной мягкостью:
– Огромный – не значит полноценный. Слишком огромный начнет распадаться на куски. Делайте Средневековье, а все остальное, как верно сказал наш шеф, можно будет добавить в аддонах, если такое желание еще останется. Зато основная игра получится более ударной!
Николай сказал с тоской:
– Но сколько работы коту под хвост!
Я возразил:
– Не так уж и много, давай по-честному. Все выкладывались в средневековый мир, а на остальные эпохи у нас все больше эскизы да идеи. И те довольно смутные. Ребята, мне тоже тоскливо… Как будто сам себе обрезал крылья! Но, что делать, мы делаем виртуальный мир, но сами живем по законам рилайфа, увы.
Поступили в коммерческую продажу первые образцы «электронной бумаги». Цены кусаются, да и разрешение пока слабое, но я прикинул наши возможности: идем пока, тьфу-тьфу, с опережением своих же завышенных обязательств и сроков, пока еще горим на работе. Переговорил, сторговался, убедил пока передать нам на правах лизинга, и через неделю специалисты торжественно доставили и заклеили большой участок стены этой электронной бумагой.
Слабое разрешение, увы, не компенсируется увеличенной площадью экрана, зато можно, не вставая из-за стола, рассматривать свое творение и на большом экране. Все-таки у нас байма некст-ген, к моменту ее выхода уже у многих будут экраны повышенной емкости. Правда, все предпочли все же свои настольные дисплеи, а на стену выводят только спорные моменты, когда решение принималось либо после жаркой дискуссии, либо после моего унтер-пришибеевского окрика.
Дольше всех разглядывал стену в электронной бумаге Николай.
– А помнишь, – сказал он неожиданно, – двушки?
Я не понял, переспросил:
– Двухкопеечные, что ли?
– Нет, двести восемьдесят шестые.
– А-а-а… я застал их, застал. Экраны размером с почтовую открытку, да еще и предохранительные сеточки перед ними, чтобы спасаться от жесткого излучения, сумасшедшие скорости в три мегагерца, дискеты на семьсот килобайт…
– А игры помнишь?
– Это диггеры да шамусы?
– Ну да. И арканоиды всякие. Помнишь, как играли? Все ночи напролет…
Николай заулыбался мечтательно, сказал медленно:
– Мечется шарик под твоими пальцами, что-то там сшибает, а ты переживаешь так, как не переживешь за наводнение, что вчера затопило треть Индонезии… Что там эти сто тысяч утонувших, когда у тебя не получается перескочить с шестого лэвела на седьмой! Сердце колотится, адреналин стекает в туфли, ни о чем другом и думать не можешь, а все о том, как пройти на этот седьмой лэвел…
Скоффин с подозрением наблюдал за ним из-под прищуренных век.
– Это ты к чему?
– Да так просто…
– Старый ворон так просто не каркнет, – возразил Скоффин. – Что ты хотел этим сказать?
– Не знаю, – ответил Николай. – Разве что напомнить самому себе, что такое вот у нас, человеков, восприятие. Можем всю ночь переживать из-за какой-то фигни, что никакому здоровому скоту и в голову не придет. Шарик мечется, а ты переживаешь…
Скоффин хмыкнул.
– Я знаю и других придурков. Раскрывают книгу с какими-то черными закорючками на листах, вдруг начинают то хмуриться, то смеяться, то слезу пустят…
Николай возразил:
– Ну не скажи. Здесь другое…
Он осекся, на него смотрели насмешливо, но дружелюбно.
– Насколько другое? – спросил Аллодис.
Николай улыбнулся, махнул рукой:
– Ладно-ладно. Мы сейчас беремся эксплуатировать ту самую способность человека видеть то, чего не видит ни одно живое существо, помимо человека. Как из закорючек, точек и всяких нуликов создается в мозгу… именно в мозгу, а не на экране!.. яркая картина иного мира, где человек захочет бывать чаще, чем… чем…
– Чем у Лариски, – подсказал ехидный Скоффин под смешки остальных.
Николай смутился лишь на миг, но, истинный запорожец, тотчас же принес личное в жертву и продолжил развивать мысль:
– Да, чем в нашем привычном и поднадоевшем мире. Мы должны предложить ему нечто большее, чем простую стрелялку, бродилку, качалку лэвелов… И, страшно подумать, мы вроде бы это сможем сделать…
– Почему страшно?
– Не знаю, – ответил Николай со вздохом. – Я ж местами интеллигент, всегда чего-то боюсь, кого-то подозреваю этими местами… Просто как вспомню, что из простой баймы не вытащить подсевших на нее…
– Не бери в голову, – сказал Скоффин авторитетно, – я ж говорил, что меня точно так же не могли вытащить из книжек. И ничо, не сбрендил.
Николай смолчал, но я видел в его глазах несогласие. Баймы – не книги, говорил его взгляд. В книге виртуальный мир разворачивается перед тобой, но ты не участвуешь в нем. А в байме можешь вмешаться, спасти тонущего или убить топителя, дать денег сиротке, защитить женщину… Две большие разницы, даже три, как говорят теперь. А люди не все сильные. Среди умных и чутких как раз больше слабых и очень поддающихся. И поддающих.
- Предыдущая
- 37/104
- Следующая
