Хаос и Амбер - Бетанкур Джон Грегори - Страница 40

• Предыдущая
• 40/62
• Следующая

Сахин рухнул на пол и распростерся у ног Фреды.

– Слушаюсь, моя богиня, – жалобно проныл он. – Пощади меня! Пощади меня!

– Встань. Заканчивай свою работу. Будь внимательнее. Благословляю тебя.

– О, благодарю тебя!

Поднявшись, слуга поднял корзину с превеликой осторожностью. Фреда еще на мгновение задержала на нем взгляд, а потом вернулась к нам.

– Как я вижу, предстоит еще много сделать, – сказала она, посмотрев на меня. Ее взгляд скользнул по груде оставшихся сундуков и остановился на Эйбере. – Пусть нам подадут напитки в библиотеку, пожалуйста. После долгого пути мучает жажда, а у меня сегодня еще масса дел.

– Хорошо, Фреда, – покорно вымолвил Эйбер и поспешил в библиотеку. Я уже не раз замечал, что все заканчивается тем, что Эйбер исполняет все приказания Фреды, хотя, похоже, зачастую делает это через силу.

Фреда дождалась мгновения, когда наш брат скрылся из виду, и отвела меня в уединенную нишу. Видимо, ей хотелось потолковать со мной с глазу на глаз. Прежде она со мной никогда не откровенничала, и я обнаружил, что не слишком готов к разговору по душам.

– Скажи мне честно, где на самом деле отец? – тихо спросила она. – Я должна знать!

– Он отправился на аудиенцию к королю Утору. А назад не вернулся.

– Не могу поверить... – вырвалось у Фреды, однако она осеклась. – Он тебе не говорил, да?

– Не говорил о чем?

– О том, куда направился потом? Он уже должен был вернуться. Столько времени встреча с королем не отнимает. Кого он навестил затем? Куда он пошел?

– Я не знаю. А ты?

– Я... Есть у меня одно подозрение... – Она отвернулась; взгляд ее сделался отстраненным. – Есть одно место, куда он уходит, когда ему плохо или грустно. Одна Тень...

– Речь о женщине? – догадался я. – О его возлюбленной?

– Да.

– Кто она такая?

– Я не знаю... мне известно лишь, что она – могущественная колдунья. Она дарила ему разные предметы... наделенные магической силой... и помогала овладеть различными видами волшебства.

Я нахмурился.

– Если она так могущественна, ему бы следовало обратиться к ней сразу же, как только началась заварушка в Джунипере. Почему он этого не сделал?

– Не знаю. Вероятно, она не в состоянии оказать ему военную поддержку. А может быть, он оберегает ее от опасностей.

Итак, в дело замешана женщина... Неожиданно поведение отца начало обретать смысл. Если он хотел защитить свою возлюбленную, то, уж конечно, он позаботился бы о том, чтобы ни Эйбер, ни я – и кто бы то ни было еще – не узнали о том, где она проживает.

Фреда продолжала:

– Что еще тут у вас стряслось? Ты же сказал, что на вас нападали несколько раз?

Я вкратце рассказал сестре обо всем, что случилось за последние дни, начиная с Реаллы и грозы, застигшей нас с Эйбером в саду, и заканчивая змееподобной тварью, подглядывавшей за мной в спальне.

– Что происходит вне нашего дома, мне сказать трудно, – добавил я. – Вчера адские твари, состоящие на службе у короля Утора, перевернули вверх дном весь дом. Обыск устроили. Искали что-то маленькое, но, я так думаю, не нашли. Не догадываешься, что бы это могло быть такое?

– Понятия не имею. А ты?

– И я не знаю, – покачав головой, ответил я. – Ну а теперь признайся честно, зачем ты вернулась сюда?

– Об этом я должна рассказать не только тебе, но и Эйберу. Это касается всех нас.

Она развернулась и первой направилась к библиотеке. Как только мы вошли, она прикрыла дверь и заложила ее засовом, после чего прошествовала к дальней стене, коснулась рукой основания подсвечника – и в стене тут же открылась маленькая дверца, хитро замаскированная под стенную панель. За дверцей не то располагалась потайная комната, не то начинался туннель. Я не разглядел, что именно, поскольку Фреда только заглянула туда и проворно закрыла дверцу. По всей вероятности, там оказалось пусто. Я расслышал тихий щелчок – это закрылся потайной замок.

Я вопросительно посмотрел на Эйбера.

– Я понятия не имел о том, что там есть что-то такое! – воскликнул он.

– Вы вообще многого не знаете, – заявила Фреда.

– С тех пор, как мы оказались здесь, за нами постоянно шпионили, – сказал я сестре. – Эйбер пытался защитить нас заклятиями, но мы не уверены, что у него получилось. А ты чем можешь нам помочь?

– Подожди. Сейчас проверю.

Фреда подобрала подол платья и села к столу. Затем, глубоко вдохнув, она зажмурилась и словно бы впала в легкий транс. Я видел, как трепещут ее ресницы. Несколько раз у нее дрогнули руки, но в остальном она оставалась неподвижной и хранила безмолвие.

– Виски? – спросил у меня шепотом Эйбер.

Я кивнул и взял у него бокал. Он налил мне виски; мы, не произнося тоста, чокнулись, уселись напротив Фреды и стали потягивать спиртное, поджидая сестру. Я еще ни разу не видел, чтобы она занималась чем-то подобным, и гадал, долго ли протянется ее медитация.

Наконец, когда миновало минут десять-пятнадцать, Фреда вдруг открыла глаза.

– А ты умница, – сказала она Эйберу. – Я нашла только одну-единственную лазейку, но, как мне показалось, ею никто не воспользовался.

Эйбер с явным облегчением улыбнулся.

– Здорово!

– А ты заделала эту лазейку? – спросил я у Фреды.

– Да. Теперь никто не сможет подглядывать за этим домом так, чтобы мы об этом не узнали. Это я вам могу обещать.

– Говорил же я тебе, Фреда – настоящая мастерица! – хвастливо воскликнул Эйбер.

– Мне красного вина, пожалуйста, – попросила его Фреда.

Она достала из сумочки маленькую колоду волшебных Карт, перетасовала их и принялась раскладывать на столе перед собой. Я узнал свой портрет, изображения отца, Эйбера и остальных членов нашего семейства, включая саму Фреду. Вскоре Карты легли по кругу – так, что все, кто был изображен на них, смотрели в центр.

Пока Фреда раскладывала Карты, Эйбер налил в бокал красного вина и поставил рядом с ней, а мне и себе подлил виски.

– Терпеть не могу выпивать в одиночку, – признался он.

Я не понимал, что делает с Картами Фреда, но они помогали ей предсказывать будущее – или варианты будущего, – а как раз в этом мы и нуждались сейчас сильнее всего. Придвинувшись поближе к столу, я увидел, как она взяла последнюю Карту и уложила ее точно посередине круга.

На этой работе кисти Эйбера был изображен Локе, и портрет этот был написан без всякого подобострастия: с Карты на нас смотрел недовольный, напыщенный мужчина в серебристой кольчуге, с небольшим брюшком (на самом деле никакого брюшка у него не было). По его взгляду можно было предположить, что он страдает хроническим несварением желудка.

– Ну? – не выдержал я.

– Все как-то... неопределенно. Разложу еще разок.

Фреда нахмурилась и собрала колоду. Мне показалось, что ей не понравилось то, что она увидела. Я нервно поерзал на стуле. Фреда дважды перетасовала Карты, протянула мне, чтобы я снял верх колоды, а когда я сделал это, она снова занялась раскладом.

Мы с Эйбером продолжали молча следить за сестрой. На этот раз Карты легли немного иначе – но все равно в середине оказался Локе.

– Итак? – поторопил я Фреду и пересел на стул, стоявший ближе к ней. – Какие вести? Будут какие-нибудь предсказания?

Довольно долго сестра молчала и изучала взглядом Карты. Я хранил молчание, хотя все фибры моей души требовали немедленных ответов.

– Ты пока не знаешь, – наконец изрекла Фреда. – Верно?

– Не знаю – о чем, позвольте уточнить? О чем-то, что ты узрела в картах?

– О Локе. Он жив.

– Быть не может!

Я точно знал, что наш брат погиб в Джунипере. Я видел его в шатре после битвы, видел, как за ним ухаживали лекари. Он умер у меня на глазах.

– Да, я тоже так думала. – Фреда медленно опустила голову. – Но карты говорят о том, что ты, Оберон, вскоре встретишься с ним. Быть может, даже нынче вечером.

Я покачал головой.

– Я был рядом, когда он умирал, Фреда. Ты видела его тело. Локе мертв. Мы сожгли его труп, помнишь?

• Предыдущая
• 40/62
• Следующая