Княжий пир - Никитин Юрий Александрович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/103
• Следующая

– Погоди, – повторил Белоян. Он обернулся к помощнику: – Давай, Медведко.

Парень искоса поглядел на князя, с опаской – на грозного воеводу, шепнул что-то волхву. Белоян отшатнулся, кивком указал на приближающихся ромеев.

Владимир обернулся:

– О чем спорите?

– Да так, – ответил воевода мудро. – Тут есть два мнения, как справиться… Одно неправильное, а второе – мое. Коротко говоря, если говорить короче, то если сказать в нескольких словах, то я придумал старый способ. Мы ж не козы на веревках, а воины! Хоть некоторые из нас даже князь, но если ударить дружно, то наше авось не с дуба сорвалось, от них только сопли по траве взамен росы…

Белоян бросил брезгливо:

– А от нас?

– Храбрый смерти не страшится, – ответил воевода гордо. Он расправил седые усы. – Помню, лет эдак сорок назад тоже перли рогатые… Нет, с хвостами на головах… Княже, пусть перестанет скалиться! То ли хохочет по-медвежьи, то ли покусает.

Помощник уже выбежал навстречу, из ряда блистающих всадников вперед выехал высокий воин в зеленом плаще. Он вскинул руку, помощник на бегу споткнулся, пробежал пару шагов, нелепо махая руками, не удержался на ногах. Дружинники ахнули, а Владимир крепче стиснул рукоять меча, когда парень с размаху въехал мордой в не топтанную копытами траву почти под коней ромеев.

Белоян перехватил руку князя. Владимир остановил в глотке боевой клич, выдохнул с досадой:

– Убери лапу. У тебя не только морда, но и когти…

– Слабеешь от пьянства, – ответил Белоян. Глаза его не отрывались от помощника.

Тот начал подниматься, но теперь спина его была почти бурой, горбатой, кони попятились, начали подниматься на дыбки, ржали и отбивались копытами. Перед ними встал исполинский медведь, рявкнул так, что в страхе присели на крупы даже кони дружинников, а под князем попятился. Медведь с невероятной скоростью бросился на всадников, бил лапами, страшно ревел, опрокидывал коней с людьми вместе. Перепрыгивал и набрасывался на других, но в схватки не ввязывался.

Воевода заорал с восторгом:

– А я все думал, чего мыться не любит?.. Давай, Белоян, ты ж тоже этот… косолапый.

Владимир вопросительно посмотрел на Белояна. Тот кивнул, глаза волхва неотрывно следили за помощником, губы шевелились.

– Слава! – вскрикнул Владимир. Он поднял меч, в руку хлынула злая мощь, вздувая жилы. Горячая кровь зазвенела по телу. – Истребим!

Земля загрохотала, сочная степная трава разбрызгивалась под копытами липким соком. Из двух дюжин осталась на конях едва ли половина, а из пеших только трое метались, разыскивая выпавшее оружие, остальные либо лежали недвижимо, либо пытались выбраться из-под придавивших их коней.

Ромеи, если это ромеи, встретили натиск умело, успев сомкнуться, составив щиты в ряд, короткие мечи внизу, слева от щита, для быстрого удара в живот. Владимир, который сам сражался в таком строю, вспомнил и уязвимое место таких ровных линий, что умеют давить сомкнутым строем, истреблять без счета нестройные ряды варваров, но если внезапно перед ними оказывается герой…

Он страшно выкрикнул таким громовым голосом, что дрогнула земля, качнулось небо, от крика едва не лопнули жилы на шее. В обеих руках блеснуло по мечу, он бросил коня вперед, словно жаждал погибнуть, так герои-варвары прорывали безупречные ряды римских легионов, македонских фаланг, парфянских элинт…

Они дрогнули, видел по лицам, чудовищно огромный и сильный конь навалился и смял двоих, а мечи в его руках заблистали быстро и страшно, звон железа стал частым, словно с небес сыпались на широкий лист железа наконечники стрел. Сразу три дротика ударили его в грудь и плечо, его мечи ссекли наконечники, а вторым ударом он уже достал одного, тут же поразил второго, потянулся за третьим, но с боков толкнули, вперед начал протискиваться Претич, за ним Чейман и, к изумлению Владимира, пугающе оскаленный Белоян, от вида которого кони вставали на дыбы, стряхивали всадников, а сами всадники бледнели и роняли оружие.

Владимир со страшной силой обрушивал меч, молниеносно поворачивался, рубил, вместо щита удары принимал на другой меч, рядом держались воевода и вечно мельтешащий перед глазами Чейман. Воевода привычно бдил, дабы дитяти не причинили вред, Белоян берег великого князя, ревнителя старых устоев, с двух сторон настолько умело взялись защищать обозленного великого князя, что никак не мог показать себя во всю мощь, а тут еще Чейман всюду лезет вперед, норовит грудью закрыть, красиво умереть жаждет…

Помощник, что стал медведем, кидался как дикий зверь, сила стала медвежьей, но соображал как человек, на меч или копье не кидался сдуру, а ревел так, что конь пугался и сбрасывал всадника ему под лапы. Дружинники рубили быстро и страшно, спеша воспользоваться растерянностью врага.

Владимир наконец добрался до угрюмого всадника-мага. Тот нехорошо оскалил зубы, в его поднятой руке внезапно заблистал меч. Владимир похолодел чуть, но за спиной его дружина, он выкрикнул по-ромейски оскорбление, его мечи взвились в воздух. Когда столкнулись, в глазах всадника он уловил изумление, железо зазвенело, враг оказался не только силен, но и умел драться, булат сталкивался в воздухе с такой скоростью, что для всех они были окружены мерцающей завесой из сверкающего железа, а от непрерывного звона пухли уши.

Владимир чувствовал, что уже везде кончился бой, дерутся только они двое. Воевода пытался прийти на помощь, но его перехватил Белоян или кто-то еще. Всадник-маг рубился умело и мощно, но его меч не успевал за двумя мечами Владимира, а князь обеими руками бился одинаково. Со шлема слетел яловец, на плече вздыбилась искореженная ударом булатная пластина, затрудняя движение, с руки со звоном слетел булатный наручень.

– Сдавайся! – крикнул Владимир, он тоже дышал тяжело, слова вырывались с хрипами. – И ты будешь жить…

– Как же… – прохрипел всадник по-русски, – ты такое и брату своему говорил…

Владимир вздрогнул, в этот миг подготовленный удар обрушился на его шею. Левая рука с мечом метнулась прикрыть, раздался звон, он ощутил удар в плечо и голову, отшатнулся, вслепую отмахнулся правым мечом, во что-то попал, а в голову хлынула звериная ярость, что делала его берсерком, страшным даже для викингов, с которыми он ходил в набеги на Италию, Францию, Британию.

Страшно вскрикнув, он приподнялся на стременах, перед ним было ненавистное лицо врага, что ударил в самое больное место. Звон, руку едва не вывернуло из плеча. Он охнул, пальцы разжались, выпустив обломок меча. Дружинники разом выдохнули воздух. Меч разрубил воина-мага до седла, лишь тогда сломился, ударившись о булатную пластину в седле.

…Владимир ощутил, что ему помогают слезть. Претич озабоченно пощупал рану на плече и шее. Владимир дернулся, воевода присвистнул:

– Еще бы чуть… Боги берегут. Хотя за что, не понимаю.

– Какие боги, – огрызнулся Владимир. – Мой меч… хоть и хреновый.

Белоян молча приложил к ране пахучие листья, перевязал тряпицей. Владимир кривился, похож на старую бабку, что мается горлом. Дружина сейчас смолчит, потом шуточки пойдут по всему Киеву…

– Потери?

– Двое ранены тяжко, но Белоян уже пошептал, – доложил Претич. – Да и вообще, кости правит… Медведь же тоже костоправ… ха-ха!.. только самоучка. Остальные ранены по мелочи.

Только сейчас Владимир разглядел, что Претич бледнее обычного, хотя глаза блестят довольно, а из-под шлема выглядывает краешек окровавленной тряпицы.

– Меч скуем, – пообещал волхв. – Настоящий!.. Видать, эти пиры не совсем тебя еще извели.

– И бабы, – добавил воевода.

– И бабы, – согласился Белоян. – Ты победил богатыря.

– А чего он… магией не шарахнул?

Белоян хмыкнул, а воевода сказал гордо:

– А этот клешоногий… который прикидывается волхвом, на что? Он же как клещ вцепился в его руки-ноги… А то и в язык. Ну, по-своему, по-волховьи… Короче говоря или выражаясь кратко, исподтишка, незримо. А тот, видать, уже привык драться по хитрости…

• Предыдущая
• 20/103
• Следующая