Ингвар и Ольха - Никитин Юрий Александрович - Страница 45

• Предыдущая
• 45/125
• Следующая

Насытилась она быстро, чересчур много незнакомых блюд, не удержалась, пробовала, но когда счет пошел на десятки… К тому же Асмунд рядом сжирал, как лесной пожар, все, что ставили перед ним, настойчиво советовал Ольхе отведать то одного, то другого, называл кушанья, объяснял, из чего да как.

Да и как удержаться, когда ни одно блюдо не повторилось, все красиво, подряд не подали, к примеру, два мясных, или два рыбных, или два сладких блюда, а чередовали умело, разжигали аппетит даже у тех, кто пробовал отвалиться от стола, а то и вовсе встать, выйти на свежий воздух!

На закуску подали белорыбицу, ветчину копченую и печеную, грузди соленые, груши в меде, гусей копченых, икру осетровую – Асмунд настойчиво понуждал попробовать эти черные блестящие шарики, настолько огромные, что Ольха не решалась считать их рыбьей икрой, – колбасы все видов, начиная от тонких, как пальцы, копчушек, до огромных кровяных с печенью гусей, корюшек копченых, маринованных угрей, судаков, зайцев копченых, печеных и жареных, рыжиков соленых, всевозможные сыры, начиная от простого домашнего из творога со сметаной и до всяких странных сыров из ягод и яблок, семгу, сиги копченые, языки, масло хоть сливочное, а хоть из рябчиков или зайцев…

Но не успела перевести дух, как прямо из-под носа увели копченого зайца, взамен поставили огромную лохань с крепкой парующей ухой, и Ольха поняла, что пошли первые блюда. За ухой подали горки зеленого горошка, чтобы почистили зубы, затем пошла репа с мясом, грибы жареные и тушеные, оленина, мозги жареные и мозги вареные, мозги со сморчками, отбивные котлеты из телятины, котлеты из зайца, цыплята с подливой, гуси с грибной подливой, холодное из тетерки, щуки вареные, жареные караси в сметане, сиги жареные, раки, окуни с яйцами и маслом, блины, яичница с молоком с зеленым луком, сыр из сметаны, пирожки, вареники, каши грибные и гречневые, каши из зеленой ржи и пшеницы, сырники, кровяные колбасы, колбасы из гусиной печени, колбасы из озерной рыбы, голуби жареные, голуби разварные, без счета подавали после рябчиков блюда из мелкой дичи: бекасов, диких голубей, дупелей, жаворонков, куликов, перепелок, песочников, подорожников, сивков, скворцов, дроздов, стрепетов, травников, чернозобок, зуйков, овсянок…

Ольха по большей части и птиц таких не знала, в лесу не водятся, как и рыбу прежде едала лишь ту, что живет в их крохотной речушке. А в могучем Днепре, что все равно похож на окиян, чего только не водится!

Еще она помнила уже смутно, что ела жареных рябчиков, кашу из раков, снова сыры, суп из свежих грибов, пирожки из мозгов, молодую морковь, репу, земляные груши, горки земляники и малины, жаркое из откормленных кур, набитых печенкой вперемешку с зеленью, разварную говядину, заливное из зайца, компот из разностей, жареные мозги с подливой, жареную баранью грудинку, разварную рыбу с пряными корешками, сбитые сливки, пироги со свежей земляникой, жареного глухаря, судака разварного, щуку с хреном, ряпушку печеную с хвощом, блины гречневые, куличи, бабы, жаркое из медвежатины, кисель со взбитыми сливками, вареный окорок молодого вепря, телятину жареную с яичницей, курицу с черносливом, воловий рубец с оболянкою, кулебяку с рыбою, крапиву с яйцами, сморчки с мозгами, линя с подливой, карпа жареного, карасей в сметане, кисель из крыжовника, окрошку, щуку с грибами, сладкий пирог из свежих ягод, окуней вареных с подливой, рябчиков с ягодами, суп из гуся, оладьи с вареньем и сметаной, ершей жареных, телячью печенку с земляникой…

Были десятки других восхитительных блюд, названия которых даже не пыталась запомнить, только провожала вытаращенными глазами то диковинную рыбу с нежнейшим мясом и совершенно без костей, Асмунд обозвал ее стерлядью, назвал даже дальнюю страну, откуда привозят еще живой, то отодвигала Асмунду и Рудому очередного поросенка с хреном, испеченного как-то иначе или наполненного не рябчиками, а жареными дроздами, то снова дивилась невиданным блюдам и вслушивалась в диковинные названия: капуста, морковь, гречневая каша, окрошка, котлеты, осетрина…

Оглушенная великолепием палаты, богатством одежд, диковинными блюдами, она все же замечала и повышенный интерес к себе. Не только как к пленной женщине, хотя уже ловила похотливые взгляды, но как к пленной княгине. Она это чувствовала, отец не зря учил княжескому ремеслу. Князь всегда должен уметь видеть и слышать больше других, подмечать мелочи.

Поэтому, даже не отрываясь от еды, она чувствовала на себе пристальный взгляд человека с черными глазами. И даже рассмотрела, на него не глядя, что у него черная курчавая бородка, черные, как вороново крыло, волосы и смуглое лицо. Густые брови срослись на переносице, глаза блистают остро, недобро. Хазарский посол, вспомнила она. Он пил и ел как все, смеялся шуткам, провозглашал здравицу в честь великого князя, создателя Новой Руси, но пьет и ест, как она заметила, меньше других, не пьянеет, а его черные, как спелый терн, глаза время от времени обшаривают лица всех сидящих, ничего и никого не пропуская.

Любопытно, подумала она невольно, кто-нибудь видит это? Или замечает только она, с детства воспитанная в княжеской науке все видеть и все примечать?

Когда Ольха, попросив позволения отлучиться, встала из-за стола, хазарин был занят разговором, не видел, как она вставала, однако когда возвращалась со двора, в коридоре ее окликнул негромкий голос. Ольха повернула голову, хазарин манил из раскрытой двери небольшой комнаты.

Ольха горько усмехнулась. Еще когда только встала из-за стола, как почти сразу поднялись трое пирующих у двери. Она не видела, когда Ингвар подал им знак, но дружинники следовали за ней во двор до самого отхожего места. И сейчас едва не наступают ей на пятки, так спешат вернуться за стол.

– Вряд ли мне это будет позволено, – сказала она насмешливо.

Хазарин кивнул:

– Это все просто. Отсюда бежать невозможно. А гридням я подарю по золотому. За то, что поговорю с тобой. У них на виду.

Он сунул гридням монеты, и Ольха удивилась, с какой готовностью ей разрешили остановиться. Хазарин увлек ее в комнату, но дверь оставил открытой. Русы могли видеть пленницу, но не слышали разговора.

Ольха спросила негромко:

– Что ты хочешь?

– Ты боишься?

– Я и так пленница, – ответила она холодно. – Мне хуже не будет.

Он улыбнулся, показав мелкие острые зубы:

– Тогда заботишься обо мне?.. Ладно, шучу. Рискую только я, да и то не очень.

– Что ты хочешь? – повторила она.

Он пожал плечами:

– Прямой вопрос. Древляне все таковы? Я мог просто заинтересоваться красивой женщиной. Как и все другие мужчины.

– Только не ты, – бросила она. – Я тоже видела тебя.

Его губы изогнулись в улыбке.

– Ты видела меня, я видел тебя… Ты не находишь это знаменательным?

– Нет, – сказала она резко. – Пожалуй, ты зря потратил деньги. Я пойду.

– Погоди, – попросил он уже без улыбки. – Я хотел сказать, что у нас есть нечто общее. Мы терпим обиды от захватчиков. Да, у славян к нам мало любви, ведь часть племен платила нам дань. Те же поляне, к примеру. А часть славян и теперь наши данники. Но древляне никогда ими не были, верно?

Она гордо тряхнула гривой волос:

– Никогда!

– Значит, у вас не должно быть к нам вражды, – ответил он, в черных глазах блеснула насмешливая искорка, и она с внезапным гневом поняла, что он имеет в виду. Древляне не платят дань потому, что сидят в непроходимых лесах, где и человеку пробраться трудно, а уж хазарской коннице никогда не пройти. – Мы можем говорить как друзья.

– А дань с полян? – напомнила она.

– Вы не поляне.

– Поляне нам братья, – напомнила она. – Пусть даже не совсем удачные. Но ведь даже от уродов грех отказываться, верно?

Его черные глаза по-прежнему были насмешливыми, будто разговаривал с ребенком.

– Разве не бьются с братьями хуже всего? Именно с братьями есть что делить. Ладно, я не об этом. К тому же это была малая дань – по мечу с дыма.

• Предыдущая
• 45/125
• Следующая