Человек с топором - Никитин Юрий Александрович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/111
- Следующая
– Насколько больше?
– Настолько, что я даже боюсь… вышептать.
Тонет атомная подводная лодка, подумал он со злостью и смятением. Бросаться спасать или нет? Только в России сто пятьдесят миллионов человек. Постоянно кто-то где-то гибнет. А на планете шесть миллиардов. Что же, превратиться в зачуханных спасателей, как какие-нибудь обамериканившиеся супермены? Правда, все эти супермены, бетмены и прочие люди-молнии спасают только «своих», американцев, но для нас, невров, все человечество – наше, так что будем носиться как угорелые, вытаскивать из горящих поездов, самосвалов, наказывать мафиози, спасать тонущих… и в то же время тысячи людей все равно будут гибнуть – ибо даже нам не дано разорваться и поспеть всюду.
– Да, разменяемся, – согласился Мрак, – это точно. Но что же делать, если на глазах тонет ребенок?
Олег сказал со злым хладнокровием:
– Ну и хрен с ним. Мне важнее, чтоб на его место родился другой, поумнее. А лучше – два.
– Ну, Олег… А говорил, я – зверь.
Олег сказал раздраженно:
– Я не собираюсь размениваться. А те ценности, которыми живут здесь в данный момент… не становятся автоматически моими ценностями! Мы никогда так не мельчали, Мрак. Забыл, как мы дрались за весь род людской?
– Ну-ну, вспомнил…
– Забыл, как решились подойти и заглянуть за Край?
Он вздрогнул, побледнел, зябко передернул плечами. Мрак пробурчал:
– Это ты заглядывал. Я – нет.
– Но за род людской дрались, – возразил Олег настойчиво, – а за Край… за нынешний Край на этот раз заглянем вдвоем.
Мрак дернулся:
– Ты о чем?
– Пока только о Таргитае.
– Ну, если только о Таргитае…
– Тогда Край Мира был совсем рядом, – обронил Олег. Он вскинул голову, смотрел вдаль. Лицо стало жестким. – А теперь он отодвинулся… отодвинулся сильно. Все эти катастрофы и мелкие войны на планете – чепуха. Укус комара заметнее. Настоящая угроза может прийти только извне…
– Из космоса? Олег, ты ошизел.
– Один блуждающий камушек, – проговорил Олег, – размером с Тунгусский, отбросит в Средневековье. Если с Аризонский – в век пещер. А был и тот, что смел с лица земли все крупнее ящерицы… Тогда исчезли не только динозавры. Есть и такие камешки. Всю планету вдрызг… А кроме комет и блуждающих метеоритов, есть и другие гадости…. Очень близкие, кстати! Так что, Мрак, я уже почти готов выглянуть… за Край. Ты со мной?
Мрак смотрел дикими глазами. По телу Олега пробежали искорки, он превратился в жидкий металл, вытянулся в колонну – острую и тонкую, как непомерно длинное копье, затем неуловимо быстро опал до прежних размеров, какую-то долю секунды побыв железной черепахой, и тут же рядом с Мраком снова летит прежний рыжеволосый волхв с зелеными глазами и унылой, как у коня, умной мордой.
Свой крохотный домик они рассмотрели еще из стратосферы. Тоненькая женская фигурка застыла на веранде, такой хрупкой, игрушечной, словно морозный узор на стекле. Ирма смотрела вдаль на дорогу, а потом, как будто ощутила их присутствие за десятки миль, вскинула голову и взглянула, как показалось даже Олегу, прямо в глаза обоим. Ему почудилось, что Мраку захотелось спрятаться.
Мрак нацелился было вниз, Олег сказал коротко:
– Уран…
– Ах, черт, – сказал Мрак с досадой. – Он же радиоактивный. Это нам по фигу… Где-то в лесу запрятать? Кстати, а ты можешь его как-то… укрыть?
Олег мгновение смотрел ошалело, потом выговорил:
– Ну вот, а мы все: дурак Мрак, Мрак – дурак… А я не додумался, представь себе.
Он окутал Мрака силовым полем, упаковал уран в контейнер с непроницаемыми для радиации стенками – все необходимое сотворил тут же, уплотнив с километр воздуха и перестроив его атомную структуру. Незримыми проникли сквозь перекрытия в кабинет, Олег упрятал контейнер, а оттуда уже вышли через дверь. Ирма ахнула:
– Пресвятая матерь божья!.. Что с вами?
– Просто сильно устали, – ответил Мрак торопливо. – Приготовь ванну, если тебе нетрудно. И… если покормишь, я тебя бить за это не стану.
Она даже не улыбнулась, с отчаянием смотрела в его исхудавшее лицо, потом метнулась на кухню. Олег незримо проник туда раньше ее, уволок батон колбасы и сунул Мраку. Тот сожрал, как будто быстро-быстро почекрыжил ножом, облизнулся, сразу повеселел.
– А ты ведь можешь и песок, – сказал Олег тихонько. – Я видел! Когда над пустыней…
– Там всего несколько песчинок, – отмахнулся Мрак. – А если вот так ковшиком, я ж захлебнусь. Насчет урана ты прав, его будет легче. Противно, но легче.
Из столовой донесся веселый возглас:
– Мойте руки, я уже накрываю стол!
– Ура, – сказал Мрак ликующе, – кормить будут!.. Разве это не жизнь?
– Жизнь, – согласился Олег.
Он отправился искать ванную комнату, Мрак заскочил в столовую чмокнуть Ирму, а когда вбежал в ванную комнату, то на миг опешил, застыл на пороге.
Его друг, который никогда не обращал внимания на свою внешность, сейчас неотрывно смотрел на свое отражение в зеркале. Лицо удлинялось на глазах, надбровные дуги выступили острыми навесами. Нос стал с горбинкой, нижняя челюсть потяжелела, выдвинулась и стала шире. Глазные впадины вместе с глазами поплыли в стороны, а цвет глаз изменился на ярко-синий, потом на коричневый, а теперь еще и на лиловый.
Одновременно он становился то выше ростом, элегантный такой денди, то опускался ниже среднего, но раздвигал неимоверно плечи, шея как у быка, массивный череп, толстые короткие руки, эдакий Джон Буль – британский бык, волосы обретали то цвет соломы, и тогда Олег выглядел сказочным викингом, то делал их иссиня-черными, как у горцев Колхиды, однажды примерил абсолютно седые, делая их то коротко подстриженными, то отпускал почти до пояса. Странно, что бороду так и не попробовал, словно чувствовал к ней неприязнь, зато перемерил около двух десятков носов, ртов – от толстогубых, как оладьи, до узкой щели на мертвенно-бледном лице.
В заключение вернулся к прежнему облику: красноголовому, как дятел или ирландец, с зелеными внимательными глазами, рослому, крепкому, но не так уж совсем, чтобы все оглядывались на переразвитую фигуру. Даже показалось, что чуть-чуть уменьшил ширину плеч и груды мышц.
Мрак втихомолку перевел дух. Не хотелось, чтобы Олег принял какую-то иную личину, но по своей злобной манере сказал насмешливо:
– Чо, ты – самый лучший?
– Наверное, – ответил Олег, он все еще внимательно всматривался в свое отражение. – Наверное…
Он отвернул кран, ударила тугая струя воды. Он подставил ладони, нимало не интересуясь, холодную открыл или кипяток.
– Еще бы! – сказал Мрак. – Ты ж у нас само совершенство.
– Мрак, ты же знаешь, я очень не люблю рисковать. Тем более когда нет необходимости. Острой необходимости.
– А морду сменить – риск?
Олег, к его удивлению, ответил очень серьезно, даже торжественно:
– Мне кажется… почти уверен, что внешность тесно связана с психикой. Измениться внешне – измениться и… словом, это буду уже не я.
– А если будет лучше, чем ты? – спросил Мрак насмешливо. Он спохватился: – Нет-нет, это меня за язык дурь дернула. Лучше не надо, я к такому привык.
Олег подумал, сказал кротко:
– Если бы точно, что лучше… а если хуже?
– Да-да, я ж говорю – не рискуй.
– Боюсь, – сказал Олег виновато, – что будет все-таки хуже. При любом изменении. К этому я уже приспособился. Уже накинул узду, управляю. А новая внешность даст новые желания, навяжет новые вкусы… Может быть, мне вообще расхочется мчаться куда-то помогать Таргитаю? Нет, Мрак, оставаться нам в этих телах!
– И с этими мордами, – поддакнул Мрак.
– Это у тебя морда, – ответил Олег.
Он тщательно вытирал полотенцем пальцы, хотя с его способностями абсорбировать все, что коснется кожи, это уже смешно. Мрак намочил ладони, взял мыло, вдруг застыл, глаза стали квадратными.
– Олег… – произнес он в великом недоумении. – Но не чудилось же все это нам!
- Предыдущая
- 37/111
- Следующая
