Война нервов - Нестеров Михаил Петрович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/63
• Следующая

– Дело сделано, дружище. – Вглядевшись в его лицо более внимательно, он не увидел прежней бледности. К тому же он уловил кислый запах, распространившийся по помещению.

Рейтер слабо улыбнулся и ответил на немой вопрос товарища:

– Я все ящики с золотом заблевал.

– Так оно там? – Карл так искусно выразил удивление, что Рейтер не мог не рассмеяться.

Он стер улыбку, едва заслышал резкий звук полицейской сирены. Он приподнялся на цыпочки и выглянул в запыленное окошко, расположенное сбоку от ворот. Полицейская машина сбавила ход. Медленно проезжая вдоль ограды, водитель и его пассажир чутко вслушивались и всматривались в строения за ограждением, слабо подсвеченные фонарем.

– Полиция сидела у нас на хвосте, – тихо, в нос, рассмеялся Карл. – Я знал, что так будет. Поэтому распределил наши роли таким образом. Всего несколько секунд, а грузовик как в воду канул.

– Полиция уехала, – сообщил Рейтер и тоже прислонился к гаражной двери. Не глядя на Карла, спросил: – Ты так все здорово рассчитал, Карл…

Фрикке не дал ему продолжить.

– Очень хотел разбогатеть, Вилли. Хассель и Марсия не исключение. И ты тоже. И вот мы богаты.

– Да. – Рейтер с трудом растянул губы в улыбке. – Тебе нужно алиби, Карл.

– Я его получу на калле Альберто Агилера. Буквально через двадцать минут я отзовусь на громкий стук в дверь и выйду открыть, прикрывшись простыней. А за моей спиной раздастся голос проститутки: «Карл, ты куда? Вернись ко мне».

– Ты провел у нее всю ночь?

– Разумеется. И начало утра. О Мадрид! – Карл широко улыбнулся и мечтательно вздохнул. – Не Париж, конечно, но… он чертовски красив. Бульвар Прадо, господа, – сказал советский разведчик, словно обращался к широкой аудитории. – Размашистый, затененный зеленью деревьев проспект. Чем вам не Елисейские Поля? Вам не нравится все величественное, монументальное? Вы не в восторге от памятников Христофору Колумбу и Сервантесу? А что скажете насчет банков и универмагов? Вижу, ваши глаза загорелись. – Карл заговорщически подмигнул Рейтеру. – Но все равно вы не видите дальше своего носа.

Он похлопал товарища по плечу и первым залез в кузов. Вдвоем с Рейтером они разгрузили грузовик, побросал слитки в кучу. После чего Карл, готовясь к заключительной фазе операции, сказал Рейтеру:

– Я сам отгоню грузовик.

Вилли покачал головой и улыбнулся:

– Нет, я с тобой, дружище. Не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится.

Двор имел два выезда. Второй выходил на юг, где через две минуты пути по узким улочкам показался пруд. Карл, крепко сжимая в руках баранку и не снижая скорости, крикнул:

– Готов?

– Да! – Рейтер открыл дверцу грузовика и приготовился прыгать.

– По моей команде… Пошел!

Рейтер оттолкнулся от подножки и пробежал следом несколько метров. Он не видел, что вытворял в это время Карл. Разведчик прыгал против хода машины. Он умело сгруппировался, едва его ноги коснулись земли, и перекатился через себя. Грузовик протаранил воду, на миг замер на поверхности и быстро, как корабль, получивший пробоину, пошел ко дну.

Карл подобрал с земли шляпу. Отряхивал ее уже на ходу.

Они подошли к дому Марсии в тот момент, когда с правой стороны раздался приглушенный звук пистолетного выстрела. Тут же прозвучал еще один. «Вальтер», – по звуку определил Карл.

– Что там происходит? – не мог сообразить он.

Рейтер пояснил:

– Это Марсия убила Хасселя.

Он уже держал в руке свой «вальтер».

– Повернись ко мне спиной, Карл. Видит бог, я не хочу портить твое красивое лицо.

Когда барон выполнил команду, Рейтер приставил к его спине ствол пистолета.

– Знаешь, что я сделаю, когда убью тебя? Останусь в этом доме? С этой старухой? Не смеши меня, Карл, иначе я подумаю, что ты плохо разбираешься в людях. Я переправлю золото в Барселону. Я уже навел справки в коммерческой компании грузоперевозок. А в Барселоне я растворюсь. Для начала воспользуюсь паспортом прикрытия. На имя Карла фон Фрикке я куплю судно. Любое, что можно будет купить. Потоплю его, чтобы вместе с ним скрыть не свои, а твои следы, Карл. Сам же я отправлюсь в долгое плавание на другом судне. Туда, где никогда не было и не будет войны, будь она проклята и будь она трижды благословенна… Прощай, Карл.

С этими словами Рейтер нажал на спусковой крючок…

Тактический транспортный самолет средней дальности «Грейхаунд», названный так в честь древнейшей английской породы борзых собак, происходящих из Северной Африки, оторвался от взлетной полосы и, набрав высоту, взял курс на восток. Кроме экипажа из двух человек и пятерки легионеров, на борту находились десять служащих аэродрома, сопровождающих груз для соотечественников с базы близ Кисмайо.

«Грейхаунд» был разработан на базе самолета дальней радиолокационной разведки. Баки его были наполовину пусты. Он «улетал» почти на две тысячи километров, тогда как путь туда и обратно составлял порядка семисот километров. Он летел на высоте двух тысяч метров с крейсерской скоростью, не превышающей пятисот километров в час.

Блинков, сидя на откидной, как в пикапе, лавке, вдруг подумал, что через считаные минуты, когда этот палубный транспортник, ставший незаменимым для полетов на малые и средние дальности, пойдет на снижение, его бойцы активизируются. Это чувство было настолько острым, что Джеб даже покосился на Кока. Ему показалось, тот сделал движение рукой, каким распарывают горло от уха до уха… Затем Джеб снова перенесся в тот вечер, захлебывающийся в разговорах ни о чем. Ему показалось, он еще тогда подумал о карантине в незнакомом Кисмайо: временная изоляция пройдет незаметно, может быть, даже пойдет на пользу.

На военном аэродроме легионеров встречали четверо парней в камуфляже.

– Привет! – поздоровался старший, ровесник Джеба. – Меня зовут Митч. Временный гвардеец при санчасти. Обострение язвы желудка. Подлечусь – и снова на базу. Русские? – поинтересовался он после короткой паузы. – Поначалу я не поверил. Обычно сплю до девяти, а тут встал с рассветом.

– Снились кошмары? – вступил в разговор Николай. – Много пьешь, куришь травку? Ты не одинок!

Митч рассмеялся.

– Вижу, на английском ты говоришь свободно.

– Я говорю бегло, – уточнил Кок. – Наш командир говорит свободно. Знакомься – Джеб. Это Чижик – он говорит сносно. Это Тимур. Говорит хреново. Но все понимает. Румын. Честно говоря, я его плохо знаю. Говорят, из него слова не вытянешь. Меня зовут Кок. Это аббревиатура от моей должности: Легат Великого Белого Братства Древнего Мистического Ордена Розенкрейцеров. Кстати, откуда у вас здесь столько покойников?

Американец огляделся, в недоумении покачал головой:

– Где ты увидел покойников?

– Сейчас я разговариваю с одним из них. – Кок сделал паузу. – Шутка. Ну давай, Митч, показывай, где тут у вас пункт санитарного осмотра.

Легионеры сели в джипы. Митч дал команду, и машины взяли направление в сторону военной базы.

На протяжении трех дней Митч не отходил от легионеров, словно они серьезно заболели. Он снабжал их пивом, морской вяленой рыбой, которую сам ловил в Индийском океане, солил и вывешивал на солнце. Рассказывал о себе, этой местности. И вот сегодня, явившись в карантинный бокс, сообщил новость с улыбкой:

– Парни, я лечу с вами.

«Нет, Митч, – незаметно покачал головой Кок, – тебе лучше остаться».

Митч походил на израильского резервиста. Ему не требовалось времени на сборы. В его комнате на столе Кок увидел громадный рюкзак, шлем с очками и респиратором, зачехленный бинокль, карабин «кольт». И сам Митч был облачен в пустынный камуфляж с нарукавным знаком Иностранного легиона.

– Так ты легионер? – спросил Кок, вкладывая в это слово иной смысл.

– Да, – подтвердил Митч. – Пять лет пахал на лягушатников. Передохнул полгода – и снова завербовался.

• Предыдущая
• 40/63
• Следующая