В бою антракта не бывает - Нестеров Михаил Петрович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/63
• Следующая

– Выглядит серийно?

– Для этой серии, – нашел ответ Лежнев. – Оптика. Два верхних ствола под патрон 20 миллиметров, нижний нарезной – тоже 20.

Лежнев отсутствовал около минуты и вернулся в кабинет с трехствольным комбинированным ружьем. Помня, что его клиент не слепой, директор не стал давать пояснений относительно двух курков. Однако все же предчувствовал вопрос: «А где третий? Ведь стволов-то три!»

Но, видимо, Лозовский все же разобрался, что передний курок предназначен для стрельбы из двух верхних гладких стволов.

– Я беру. Не-не, трехлинейка для меня круто. Другую, «с прекрасным балансом».

Директор снова удалился из кабинета, чтобы отдать распоряжение продавцу. Вернулся с призом покупателю.

– Новинка: надувной чехол. С ним можно не беспокоиться, что оружие утонет, окажись оно в воде. Удобно для транспортировки, на нем можно сидеть во время привалов, спать...

После обычной волокиты с оформлением охотничьего оружия Клим, расплатившись, взялся за руль «Альфы». Вот сейчас он испытал некоторое отвращение к итальянской машине, им овладело нетерпение надеть резиновые сапоги, свободную униформу защитного цвета, легкую панаму с накомарником и, раздвигая кусты, осторожно подкрадываться к добыче.

Он знал, что его жертвой будут не олени или кабаны, а люди. С жадностью он торопил время, желание остаться один на один с природой было почти непреодолимым. Он несколько раз охотился в дальневосточном краю, последний раз уходили так спешно, что пришлось оставить в тайге ружья. Память привычно вырисовывала перед глазами непроходимые болота, серые тучи гнуса, непроницаемые стены деревьев, за которыми радуют глаз роскошные зеленые поляны. Вот его взор отчетливо различил прохладный ручей, начинающий свой бег из едва приметного родничка; рядом, перебирая копытцами, наклонился над водой красавец-олень. В оптический прицел его голова с рожками кажется большой, влажные покорные глаза – просто огромными. Их фиолетовый блеск, пройдя через холодную оптику, соприкасается с глазами стрелка. Оба – и охотник, и его жертва – затаили дыхание; один отчетливо видел, другой только почувствовал. Теперь кто кого опередит. Олень быстр, но пуля, рванувшаяся из ствола, быстрее. В стремительном повороте головы олень на миг подставляет висок, и свинец, разбивая височную кость, смертельно ранит животное.

Теперь оптический прицел ни к чему, невооруженный взгляд жадно цепляет агонию упавшего в траву тела, подергивания его ног волнуют мозг, душа вмиг закипает от нахлынувшего волной первобытного инстинкта. Ноги сами несут к жертве, на ходу рука обнажает нож с широким лезвием: до того как остановится сердце животного, нужно успеть перерезать ему горло, чтобы кровь сильными фонтанами покинула, наконец, агонизирующее тело.

Вот оно, это движение. Одна рука ухватилась за рог, оттягивая голову, другая, широко замахнувшись, сорвалась с места и движением к себе до позвонков рассекла горло.

Дым костра. Шкура убитого оленя сушится на ветру. Запах жареного мяса, сбрызнутого белым вином, приятно щекочет ноздри.

Эта дичь виделась Климу жертвой, а люди, на которых предстоит охота, – нет.

На сборы у Симагина ушли часы, на подбор кандидатов – сутки, через два дня он сидел напротив Страхова и с безразличием на лице слушал длинное повествование. Вот кончилась одна история, за ней последовала другая, третья:

Симагин перебил компаньона и поведал ему свою историю, сочиненную в личном кабинете генерала Михеева.

Страхов перебил Олега на полуслове:

– Я что-то не врубился. Ты собираешь отряд наемников? Ты думаешь только о себе?

– В первую очередь о себе, – поправил Симагин.

Майор Страхов подумал о Михееве. Тот перервал бы его на полуслове прощальным поклоном и отвалил, оставив, однако, двух сопровождающих. Страхов видел их, хмыкнул по обыкновению, но прокомментировал только сейчас:

– Твои головорезы мне по барабану. Если они хорошо плавают в Неглинке, посмотрю, сколько продержатся в Амуре. Сильные пловцы – я им усложню задачу и привяжу к ногам камни. И тебе заодно.

– Ой! – Симагин часто-часто захлопал глазами.

– У меня есть противоядие. Я сделаю вот какую штуку: продам себя местным бандитам. А местные покруче столичных. Тут и китайская мафия, и корейская. Вот вы и поспорите за меня.

Симагин неподдельно рассмеялся:

– Кто будет спорить за висельника? Где твоя производственная линия, покажи мне ее. Может, она закрыта на ремонт или там санитарный час? А может, шведские товарищи модернизируют ее в этот поздний час? – Олег махнул рукой. – Мы предлагаем оптимальный вариант. Нам нежелателен крайний, когда за двести баксов пара десятков китайцев-наркоманов выжгут весь заповедник, а вместе с ним и беглецов.

– Вы с Михеевым чокнулись. Вот ты, – Страхов заиграл желваками, – ты что, самоубийца? Я уберу тебя и обрублю все концы. Кто из вашей перевалочной базы еще раз сунется сюда? Никто, только Саня Михеев, если ему срочно надоест жить. Вы что, об этом ни разу не задумывались? Вот ты конкретно? Зачем ты ему, случись что-то неординарное? Вы оба в криминале по уши, но только твои связи в обратном направлении замыкаются на тебя. Он по-любому останется в стороне.

– Мне передать твои слова Михееву?

– А что от этого изменится? Ровным счетом ничего.

– А кто будет решать твои проблемы? Китаёзы? Искать бумажку с твоими кренделями? На фига им коцаный предприниматель? Что ты им скажешь? «Алло, косоглазые! Это я, Позолоченный Мальчик, звоню вам из «Лефортово». Единственные люди, кто в состоянии тебе помочь, это мы с Михеевым. А теперь к делу. – Симагин в упор посмотрел на Страхова. – Пора избавляться от трупов. Михаила Кисина глубже в землю, а Сергея Каменева на рельсы.

Собаки на дворе зашлись злобным лаем задолго до того, как шум двигателя автомобиля заслышали в доме.

Надевая брюки, Андрей посматривал в окно. У сарая, где по ночам горел свет, остановился «УАЗ», открылась боковая дверца, выпуская парня выше среднего роста. Он обошел машину спереди и, судя по жестам, попрощался с водителем. «УАЗ», развернувшись на широком дворе, взял курс в обратном направлении.

Поглядывая на освещенные окна дома лесника, гость поставил сумку у ног и ждал появления хозяев.

– Кто там, Андрей? – спросила жена.

– Кто, как не один из охотников! – зло бросил Андрей. – Начали подтягиваться. Все, подъем всему личному составу. Дождались наконец-то.

Сунув ноги в галоши, Андрей вышел во двор. Гость, подняв сумку с земли, сделал пару шагов навстречу и поздоровался.

– Андрей Викторович, если не ошибаюсь?

Валерка жестикулировал начальнику из-за спины незнакомца: «Черт его знает, кто такой».

– Он самый, – ответил Каменев и, чуть помешкав, протянул руку.

Парень улыбнулся, ответив на рукопожатие:

– Романов Костя.

«Может, не все так плохо», – подумал Андрей, внимательно рассматривая парня: лицо доброжелательное, глаза хорошие.

Румын перевел взгляд на освещенные окна, и Андрей, спохватившись, пригласил его войти в дом. Шагая впереди, он не мог видеть лица гостя, хотя ему стоило обернуться и посмотреть на его реакцию.

– Значит уже прибыли. А почему один? Мне говорили, что должна быть целая группа. И оружия при вас я не заметил.

Романов невольно замедлил шаг. Его взгляд жег затылок лесника. Что значат слова хозяина о целой группе? Группе спецназа, что ли? На пороге дома он остановил хозяина:

– Извините, Андрей Викторович, наверное, вы меня с кем-то спутали.

– То есть? – прищурился лесник. – Ведь вы охотник? Из компании «Россуголь»?

Романов медленно покачал головой, хотя мог бы покивать, соглашаясь с лесником.

– Вообще-то, мне нужна Марина. Она дома?

Глаза лесника округлились. Кругом на сотни миль тайга, дикие звери и интеллигентный с виду парень, возникший в этой глуши.

• Предыдущая
• 37/63
• Следующая