В бою антракта не бывает - Нестеров Михаил Петрович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/63
• Следующая

Китаянка с готовностью кивнула.

– Что бы мы делали без тебя? – Переодеваясь в пакгаузе, Николай бросал обеспокоенные взгляды в низкое, больше похожее на бойницу, окно. Все сложилось удачно, если не считать идиотского поступка Мутанта. Пока не сели на поезд, приходилось лишь молить бога, чтобы Кисин не попался на глаза милиции.

С пренебрежением и превосходством Трофимов заявил:

– На месте Мутанта я бы застрелился.

– Ну, ты такой герой! – Игорь ткнул приятеля локтем и кивнул головой в полумрак помещения: там, уединившись, переодевалась Ирина. – Смотри, трусики надевает, – прошептал Заботин.

– Заглохни. – Трофимов развернул корпус к окну, но поворота головы не изменил. Стриптиз в заброшенном, провонявшем пакгаузе мог только привидеться в не самом красивом сне. Сейчас Ирина поправляла, изящно выгнув спину, бретельки китайского лифчика.

– Коль, может, перестанешь пялиться?

– Нужна ты мне! – Трофимов так резко повернул голову, что услышал щелчок и несильную боль в шее. – Диск неправильно встал, – рассудил он, проявляя познания в анатомии.

– Что у тебя неправильно встало?

– Подкалывать будешь, когда оденешься.

Ирина экипировалась в джинсы и свободную майку, козырек бейсбольной кепки надвинула на глаза.

– Так, кроме амбре, вроде бы все в порядке.

Они вышли из заброшенного пакгауза и безбоязненно, стороной миновали «тупик», поправляя на ходу клетчатые баулы: обычные торгаши, которых можно встретить на любой станции и не заметить. Баулы действовали на манер некачественной шапки-невидимки, когда сумки видно, а их хозяев – нет.

Осталось пройти здание диспетчерской и такое же новое строение в три этажа, где разместился таможенный отдел и охрана, и выйти к вокзалу станции Тихвинская, чтобы сесть на поезд, идущий в любом направлении.

Наконец вдалеке показался хвост состава, еще пятнадцать-двадцать вагонов, и откроется последний прямой и очень трудный участок территории сортировочного парка: не выказывая обеспокоенности, в неторопливом темпе пройти между диспетчерской и отделом таможни. При этом желательно вести, как предложила Ирина, непринужденный разговор.

Вот и сейчас, отсчитывая последние вагоны катившего на юг грузового состава, Ирина подумала о их горе-конспирации: одеты во все новое, но источающие кислый запах давно немытых тел. Одно это может вызвать подозрение и на станции, и в вагоне пассажирского поезда. Майка Ирины уже пропиталась потом, и девушка не могла переносить собственный запах.

– Вот что, пацаны. – Ирина передала им свою сумку, которую для придания формы набили травой. – Вы идите на станцию, а я наведаюсь к китайцам, прихвачу чего-нибудь освежающего. Так даже лучше, – успокоила она Николая, чей взгляд стал подозрительным, – не толпой пойдем, соображаешь?

– Ты ничего не надумала? – подозрительно сощурился парень.

– Возьми, – девушка протянула Николаю все деньги.

Неубедительно даже для Трофимова, но он сумел оценить ее поступок и кивнул головой:

– Иди.

Парфюмерией китайцы не промышляли – только одежда, обувь и бижутерия, но хозяйка отдала Ирине свой дезодорант со сладким цветочным запахом. Девушка вышла из вагона, срезая путь, поднырнула под проволоку с привязанными к ней банками, сделал шаг, другой, на третьем остановилась: слева и справа навстречу двигались вооруженные солдаты.

– Чего она так долго? – Заботин то и дело бросал взгляды на электронные часы; томительное ожидание заставило его нервничать по пустякам: его раздражало, что цифра «1» на часах была ущербной от неисправности одной из лампочек. «Скорее бы она сменилась, что ли!»

Вначале они встали в конце перрона, но благоразумно сместились ближе к зданию станции. Купили сигарет и без видимого удовольствия затягивались.

Николай поминутно собирал майкой со стены вокзала побелку и отряхивал ее.

– Чего ты как шелудивый?! Отойди от стены. А может, она нас кинула? Сколько ее уже нет, минут сорок? Нет, зря мы ее отпустили.

Заботин замолчал и привычным способом привлек внимание товарища: на краю платформы показалась группа вооруженных автоматами солдат. С другой стороны неторопливо приближались трое милиционеров-транспортников.

– Все, Колян, приплыли...

– Тихо, Игорек. Ты только не рвани, – еле слышно, сквозь зубы прошептал Трофимов. – Когда приблизятся, спроси у меня закурить. Только не ори и не шепчи, попроси нормально.

– Лучше ты, – просипел Заботин.

Борьбы за лидерство между ними словно и не бывало. Игорь свободно сдавал позиции, Николай брал то, что бросили ему под ноги. И чем дальше, тем неохотнее подбирал осколки первенства Трофимов.

– Чего я? – Под козырьком кепки белело его напуганное лицо, ворот майки на глазах пропитывался потом. – Чего я? – повторил он, едва сдерживая внутреннее напряжение. – Предложу тебе сигарету, да? Игорь, ты хочешь закурить, да?

Плотно сомкнутые губы Николая вытянулись параллельно перрону, он громко рассмеялся, предчувствуя, что дальше может и зареветь, но так же нервно, если такое возможно, а потом наплюет на Игоря и рванет сам: через железнодорожные пути к лесу.

У обоих не было никаких сомнений, что это рейд организован по их душу. И вдруг Николая осенила догадка: взяли Ирину, и та рассказала, где остальные беглецы. «Вот это она освежилась!» И взгляд на сумку: где поверх травы лежал автомат Калашникова.

– Дай закурить, – словно издалека услышал он голос приятеля.

– Держи, – непослушными губами произнес Николай, протягивая пачку. Вначале до него дошло, что согласно «паролю» солдаты уже близко, и только после этого увидел десятка полтора автоматчиков. Разглядел и офицера, который внимательно вглядывался в лица пассажиров.

Николай присел, делая вид, что завязывает шнурок на кроссовке, и подтянул ближе к себе сумку с автоматом. «Язычок» «молнии» смотрел в его сторону.

«Вперед? Назад?» Взгляд Ирины метался от одной группы солдат к другой, от здания диспетчерской, которую наполовину закрыл исходящий сизым дымом локомотив, к вагону, откуда она только что вышла, и дальше, к пакгаузу, манящему к себе низкими, будто прищуренными окнами.

Ирина прижалась к стене уборной и пока оставалась вне досягаемости обеих групп; солдаты шли медленно, но несколько человек уже ступили на территорию жилого тупичка. Этот факт и стал решающим.

Словно закрывая глаза на вторую группу патрульных и сосредотачиваясь на другой, оказавшейся отрезанной от леса и пакгауза жилым составом, Ирина медленно сместилась в сторону и назад, скрываясь за баней. Мгновение – и она развернулась. Набирая темп и ожидая автоматную очередь в спину, рванула к спасительной постройке, пустыми глазницами насмехающейся над беглянкой. И все же один раз она обернулась. Пыхнув черным дымом, локомотив сдавал назад. Сквозь грохот дизеля сумела разобрать слова, произнесенные знакомым, как показалось, голосом; кто-то громко напомнил об осторожности и велел сойти с путей. Кто-то отвлек внимание солдат от поисков и подарил беглянке несколько мгновений. Она в хорошем темпе преодолела десяток метров и, пользуясь прикрытием кустов, остальной путь преодолела гусиным шагом. Ловко перебросила тело через промасленный подоконник и тут же выглянула, оценивая усилия своих стараний. Прошло не меньше минуты, прежде чем обе группы преследователей встретились у того места, откуда стремительным, бесшабашным спуртом она положила начало очередного этапа спасения.

Но она не почувствовала даже облегчения. Оба отряда, намереваясь обойти пакгауз с двух сторон, стали быстро рассредотачиваться. «Словно „жучок“ на мне», – подумала Ирина.

Вот сейчас все было против нее. С какой бы стороны здания она не вышла, ее все равно заметят. Стоило предать проклятию пятидесятиметровый, хорошо просматриваемый участок, протянувшийся от пакгауза до леса. А солдаты не спешили срезать угол. И чем ближе они подходили, тем меньше шансов оставалось у Ирины.

• Предыдущая
• 24/63
• Следующая