Спецназ не сдается - Нестеров Михаил Петрович - Страница 36

• Предыдущая
• 36/67
• Следующая

Ухнуло где-то над головой, и лейтенант, подняв глаза, увидел дымное облако, словно с носа лайнера выстрелила ядром пушка. Над палубой пронеслись, подобно призрачным огням святого Эльма, яркие пучки пламени и взметнулись кверху – едва ли не до клотика. И тут же раздался страшный скрежет.

Руки Сергея окаменели на рулевом колесе. В нескольких метрах перед ним происходило что-то невообразимое. Подъемный нос «Мавритании» буквально отвалился, и паром, громко чавкая обезображенным зевом, на полном ходу начал глотать волны.

Еще несколько мгновений, и «Зодиак» втянуло бы в раскрытую пасть лайнера. Перминов, давая полный газ и положив руль вправо, увел лодку из опасной зоны. И он не мог подойти к правому борту парома, где шла эвакуация бойцов Моравеца. «Мавритания» зачерпывала огромное количество забортной воды и все стремительнее теряла поперечную и продольную остойчивость. Крен усилили и ветер, и поднявшееся волнение. Паром, имевший большую парусность, стал ложиться на правый борт.

– Б…! – выругался лейтенант. – Кто там управляет лайнером? Кривой он, что ли?! Лево, лево руля, мудила!!

«Мавритания» делала правый поворот, и волны с удвоенной силой хлестали в носовую брешь. Паром все стремительнее клонило набок; казалось, он рушился, как взорванный дом. Остановились главные двигатели, вспомогательные; а работа кризисного генератора уже не могла спасти обреченное судно. Забортная вода смерчем проникла на нижние палубы, в балластные танки и на грузовую палубу. Произошло быстрое затопление грузового трюма, и судно потеряло плавучесть. Навсегда.

– Смотреть в оба! – лейтенант, рискуя и собой, и командой, снова дал газ и на большой скорости провел «Зодиак» вдоль девятой палубы, которая оказалась вровень с водой и на глазах скрывалась в бушующей, с сотнями водоворотов пучине.

На второй трети корпуса «Мавритании», как раз напротив фыркающей водяными парами трубы, попалась шлюпка и несколько спасательных плотов. Но людей на них не было. Как не видно было и «Зодиака» с подгруппой капитана Моравеца.

А навстречу шли, наддавая сиреной, иранские патрульные катера.

– Все! Все! – Сергей с остервенением ударял по рулевому колесу. – Приплыли! Приплыли!

Одна подгруппа эвакуировалась быстро, зато другая наверняка задержалась. И все из-за одного кретина.

Что могло произойти с лодкой капитана Моравеца? Либо ее подмяло, либо втянуло внутрь. Запросто могло втянуть. Поскольку при потере визора паром резко замедлил ход, а «Зодиак» шел с прежней скоростью. Лайнер проглотил лодку и судорожно запил ее забортной водой. Несколько мгновений стоили жизни семи человек.

И этого мгновения Сергей увидеть не мог. Он перекладывал руль, уходя из смертельного капкана.

– Уходим, командир! – услышал он голос Джуры.

– Куда, на х… уходим?! – взорвался командир подгруппы.

Уходить означало бросить товарищей. Остаться – погибнуть. Или вместе с ними, или уже после них.

Сейчас все зависело от лейтенанта Перминова. На принятие решения у него оставалось несколько секунд. Да и лодку пора выводить из опасной зоны. Она не слушалась руля, рыская носом в пенистых водоворотах, а последний из них – самый большой и страшный – мог увлечь ее за собой.

– Смотри слева по борту! – выкрикнул Катран.

И Сергей глянул в ту сторону. Там крутило в воронке чье-то тело.

Это был Крекер. Единственный человек из подгруппы капитана Моравеца, которого подобрала другая подгруппа.

Алексей Шумилов был мертв.

Высокий и плечистый боцман, одетый в безразмерную клетчатую рубаху с закатанными рукавами и старые потертые джинсы, постучал в рубку и вошел. Александр Саксеев работал на этом траулере, грузоподъемность которого составляла не больше полутора сотен тонн, чуть больше двух месяцев. Он давно слышал о старой посудине, место которой было не под ярким солнцем, а в топке доменной печи, но все же пришел по объявлению – скорее всего из любопытства: кто надумал воскресить эту груду металлолома и, наверное, отправиться на лов рыбы. Последнее время частенько обманывают списанных на берег моряков – военных, гражданских, собирают в команды (неплохие между прочим) и после плавания – даже обычного каботажного – оставляют с носом; закрываются частные конторы по найму моряков, а начальство куда-то таинственным образом исчезает.

Боцман, получив аванс, остался восстанавливать это некогда доброе судно в качестве руководителя по «реставрационным» работам – чего-чего, а, ходивший и не на таких корытах, Саксеев командовать умел. Последнее место работы 32-летнего моряка – боцман на военном рейдовом тральщике (дивизион тральщиков Каспийской флотилии). Вот у кого кишки набиты, как брюхо акулы: гидроакустическая аппаратура, телеуправляемая, взрывные средства – все это для поиска и уничтожения тральщиком мин.

Вообще же на российской части Каспия траулеров – больших ли, малых – было не так много, в основном рыбу ловили неводниками – небольшими судами: гребными, парусными, моторными, с осадкой, не превышающей метра. Условно неводниками могли называться и обычные «казанки», и «прогрессы».

Нанимателя, как это принято, за глаза называли хозяином. Боцман удивился его осведомленности, когда хозяин начал анкетировать кандидата на предмет далекий, казалось бы, от обычной, что ли, боцманской работы: знаком ли он с «рядовыми» артиллерийскими и ракетными комплексами для самообороны, радиоэлектронными средствами наблюдения и навигации и так далее. Впрочем, не его это дело, для него главное – заполучить работу и кормить семью.

Заполучил, подписал контракт – самый что ни на есть военный, поскольку составлял его сам бывший военный моряк, новый хозяин этого «корыта», крашеные борта которого сейчас сияли, как у трески. Все в договоре было как и полагается: военно-учетная специальность, штатная должность, штатное звание, тарифный разряд должностного оклада…

Хозяин, он же капитан (шкипер) траулера, по обыкновению сидел в рубке, положив ноги на рулевое колесо – только последнее время он не принимал участия в работах как простой матрос, а частенько надевал серую робу и вкалывал наравне с командой, но в основном на его плечах лежали подводные работы.

Капитана звали Сергеем Перминовым; за глаза его не так часто называли «Водолазом». Не сказать, чтобы капитан был нелюдимым, скорее необщительным.

Как-то боцман напрямую спросил у Перминова:

– Сергей Николаевич… Вот восстановим мы судно, а что дальше? Просто так ловить рыбу нам не дадут: квоты на вылов, мафия, рыболовная инспекция и все такое прочее.

Спросил так потому, что по истечении этих двух с небольшим месяцев, когда было сделано, казалось бы, невозможное, боцману было жаль сойти на берег и с этого корабля, с которым он как бы сроднился. Да и с экипажем тоже. Молодцы подобрались – дай бог каждому суденышку моряка такого, все когда-то служили на боевых кораблях. Ведь если заглянуть в контракты, которые хранились в сейфе капитана, то, как и на боцмана, там можно было найти досье на каждого, кто, дай-то бог, в скором времени облачится в робу и под скрип талей вытащит на борт свой первый улов:

бывший командир отделения морской пехоты Николай Зацарный, военно-учетная специальность – стрелковые и разведывательные мероприятия, штатная воинская должность – командир отделения, штатное воинское звание – старшина первой статьи (после службы Николай выучился на газосварщика);

бывший оператор контрольно-измерительного поста главной энергетической установки подводной лодки Эдуард Королев, военно-учетная специальность – специальности корабельных энергетических установок и систем, штатная воинская должность – оператор контрольно-измерительного поста главной энергетической установки подводной лодки, штатное воинское звание – старший матрос (после увольнения со службы Эдик ходил простым рыбаком, нередко браконьерничал);

• Предыдущая
• 36/67
• Следующая