Спецназ не сдается - Нестеров Михаил Петрович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/67
- Следующая
Да и, похоже, выхода у него не было. Он мог обратиться в особый отдел и рассказать о предложении, сделанном ему сенатором, вторым лицом в верхней палате парламента. И получить в ответ лишь один жест, и он знал какой.
Сенатор, курирующий работу органов внешней разведки, просидит в своем кресле не один срок. Он способен двигать фигуры на этом поле. Кто для него капитан? В каком деле и каким образом он сможет подкорректировать данное руководством задание? Пока ничего не ясно. Наверное, подумал он, для сенатора важно, очень важно иметь своих людей в различных ведомствах, в том числе и в секретных подразделениях. Похоже на боевой резерв, заметил Яков. Вроде бездействует, но всегда наготове, даже получает за это деньги.
– Вы сказали, что от приказа я не отступлю ни на шаг.
– Именно, – безапелляционно подтвердил генерал. – Даже больше. Если вдруг в твоей работе случится накладка, я сумею вывести тебя из-под удара.
– Зачем вам это?
И Яков услышал то, о чем подумал.
– Скажи мне, что нужно богатому человеку? Больше денег. А что нужно власть предержащему? Правильно – больше власти. Сражения идут повсюду, во всех эшелонах власти. Побеждает тот, у кого армия сильнее.
– Я думаю по-другому, – возразил капитан, – побеждает не тот, кто исходит из того, что есть у соседа, а отталкиваясь от задач.
– Мы найдем общий язык, – улыбнулся сенатор. – А пока ответь на вопрос: как скоро ты сможешь оказаться в Баку? Исключая сценарий твоего нынешнего приезда в столицу. Ну? – поторопил он собеседника.
– Думаю… через неделю, – с небольшой задержкой ответил офицер.
– Отлично. Это как раз то, что я хотел услышать. Сделай так, чтобы вместе с тобой в командировку отправились проверенные люди. Понимаешь, о чем я говорю?
Воеводин говорил о бойцах «Гранита», с которыми командир поделился деньгами. До конца командировки оставался всего один день.
Яков кивнул: да, я все понял.
– В детали одного неотложного дела тебя посвятит Виталий – подружись с ним, он хороший человек. Он же подготовит все необходимое для работы. Со своими бойцами переговоришь лично. Но не затрагивай эту тему, если засомневаешься в ком-либо. Мое имя вслух не произноси. Вот, пожалуй, и все.
Генерал протянул Якову руку:
– Удачи тебе, капитан, и твоим бойцам. Коли тебя что-то настораживает в наших отношениях, успокойся: если наши взаимоотношения выгодны нам обоим, то почему бы и нет?
Сенатор неожиданно подмигнул Якову. Он умело построил разговор, но закончил его более искусно, в стиле короткого философского спича.
Яков тоже не остался в долгу – мысленно. Он не ложился под сенатора, довольно быстро согласившись на сотрудничество, просто он показал свою зрелость. Вот и все.
Сенатор вызвал Козырина и, чего раньше никогда себе не позволял, взял его за грудки знаменитого френча.
– Форсируй события, лично лети в Дагестан, в Азербайджан, встречайся с нашими диверсантами, готовь для них все необходимое. Пусть они в течение недели растопчут ко всем чертям и Ильясова, и его яхту. Неделя! Пусть выжмут все из себя и из этого долбаного чеченца. Держи счет, на который нужно будет перевести все его деньги. Сидя на таком крючке, начальник морского разведупра сделает для нас все, а не все возможное, улавливаешь разницу?
В этом плане сенатор мог сыграть одну из двух партий. Имея на руках сообщения секретного агента, он мог манипулировать этим по своему усмотрению и в дальнейшем, перехватив инициативу, существенно влиять на работу морской разведки. Поскольку легко доказывал, что разведчиков ВМФ в секретном донесении заинтересовал только тот пункт, где речь идет о бешеных деньгах, а безопасность страны – побоку.
Начальник разведупра Главного штаба ВМФ не сможет объяснить главе государства, почему сведения, затрагивающие жизненно важные интересы государства, не доведены до президента. Свалить все на нерадивых подчиненных означало признаться в собственной некомпетентности. В том, что главная задача военно-морского разведывательного органа, заключающаяся в добывании и обработке информации, не выполняется.
Собственно, даже после откровенного разговора, к которому сенатор уже начал готовиться, начальник военно-морской разведки не сможет доложить президенту о своем промахе, не пожертвовав своим местом. Этим он связывал себя и развязывал руки главе госкомитета.
А ильясовский миллион – это ерунда. Это наживка. Которую Главному штабу ВМФ ни за что не выплюнуть.
Вот так, взяв своего помощника за грудки, его инициативу бывший генерал КГБ приписал на свой счет. Спустя какое-то время. Кажется, так делал Вальтер Шелленберг.
Тучный, тяжело дышащий, однако легко переносящий жару Кямал Муртазин торопливо приближался к яхте класса «IOR». Эта крейсерско-гоночная яхта, оборудованная современными электронавигационными приборами (эхолот, лаг, радиопеленгатор), имела «швертботные» обводы корпуса с глубоким плавниковым килем, нижняя часть которого была заполнена свинцом. Эта морская красавица, оснащенная эффективным парусным вооружением типа шлюп с топовым стакселем, имела лишь один недостаток: на полных курсах под спинакером при свежем ветре она резко зарыскивала на ветер с сильным креном.
Крепкий и смуглолицый охранник по имени Саид узнал Кямала, который не раз приходил к хозяину яхты, однако попросил азербайджанца подождать на палубе. Коротко переговорив с хозяином, Саид молча показал Кямалу, что тот может спуститься в кают-компанию.
Хозяина звали Бадраном Ильясовым, он находился в федеральном и международном розысках. Здесь, в Баку, его никто не искал.
Бадран встречал гостя в кают-компании, за столом, который поднимался по двум пиллерсам и закреплялся вплотную под подволоком. Вместе с парусной кладовой роскошная кают-компания, отделанная канадским кедром, образовывала помещение длиной около восьми метров.
На столе, словно специально для гостя, любившего шотландское виски, стояли бутылка «Джек Дэниелс», ведерко со льдом, пара стаканов. Поздоровавшись с Кямалем за руку, чеченец усадил его за стол и налил виски – гостю побольше, себе – на палец, положил лед. Вряд ли Бадран Ильясов был гостеприимным человеком, скорее исполнял ритуал вежливости. К тому же Кямала, встречи с которым всегда носили деловой характер, не грех угостить, а порой сунуть в его потную ладонь зеленоватую купюру.
Муртазин, одетый в широкие светлые брюки, рубашку навыпуск и модную безрукавку, одним глотком осушил стакан и причмокнул, выражая и удовольствие, и благодарность. А темные глаза Ильясова уже говорили ему: «Теперь к делу».
– Ты знаешь человека по имени Яков Моравец? – спросил азербайджанец.
Они общались на русском языке. Бадран мог сносно изъясняться на арабском, английском, хуже – на немецком. Когда приобрел эту яхту, сделал попытку овладеть голландским, ибо все морские термины пошли от него, но вскоре забросил это дело: слишком сложно и утомительно. Ограничился лишь основами, которые позволяли ему свободно перечислить, например, комплект парусов своей яхты: штормовой грот, генуя для средних ветров №2, стаксель, штормовой стаксель и стаксель, который может быть установлен на внутреннем штаге. Еще он знал гоночный балл своей яхты, высоту надводного борта на миделе, количество спальных мест и мощность двигателя. Непонятно почему, но ему нравилось морское словечко «бык-гордень». Некогда спустившись с гор, абрек легко освоился в российской столице. Оказавшись на море, горец стал вдруг яхтсменом и нисколько этим не смутился.
– Не знаю такого человека, – чуть запоздало ответил бывший милиционер. – А что?
– Добавь в лед выпивки, – по-киношному сострил-попросил Кямал. Проглотив очередную порцию скотча, он снова причмокнул полными губами.
Кямал Муртазин входил в бакинскую агентурную сеть ГРУ, точнее, в ее «азербайджанскую» часть из местного населения: служащие администрации порта, ресторанов, госслужащие, бизнесмены, нефтяники и прочие. Нередко встречался с людьми, чьих имен не знал. Исключение – сегодняшний день: с человеком, с которым он встретился рано утром, он контактировал не раз.
- Предыдущая
- 11/67
- Следующая
