Если враг не сдается - Нестеров Михаил Петрович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/67
• Следующая

«Не громко?» – спросили глаза водителя, блеснувшие озорным огнем в панорамном зеркальце. Артемов счел за благо не отвечать – хотя мог бы откликнуться: мол, солист «Морального кодекса» Мазай старше меня. По возрасту. И вообще 39-летнему Артемову нравилась такая музыка.

За сорок минут до отправления поезда 630 «Самара – Оренбург» Адлан Магомедов покинул свое место в огромном зале ожидания Самарского железнодорожного вокзала и, похлопывая по бедру сложенной газетой, направился к лифту. Матовый лоск пола, выложенного гранитными плитами, и такое же матовое свечение потолка, усеянного светильниками, были довольно гармоничными. Чего нельзя было сказать о самом здании нового вокзала, его облике, который на фоне управления железной дороги смотрелся архитектурным мутантом. Зеркальный купол, масса стекла и металла, огромные залы, включая апартаменты для VIP-персон, суперсовременные лифты, крутые лестницы, обзорная площадка… «Марсианские хроники».

Нажав кнопку нулевого этажа, Адлан вскоре оказался на пятой платформе. На восьмом пути уже стоял поезд, и Магомедов не спеша направился к последнему, общему вагону. У подножки скопилось несколько человек. Задрав головы, они ждали появления проводника; ни у одного из них билета не было. В этом, одиннадцатом, вагоне частенько перевозили солдат и призывников – чаще всего до Бузулука, где дислоцировался 950-й реактивный артиллерийский полк; Тоцкого-2 – 27-я гвардейская мотострелковая дивизия и 2881-я центральная база вертолетов; Оренбурга, где были дислоцированы учебный центр ПВО Сухопутных войск и филиал Военного университета войсковой ПВО; Донгуза – отдельная зенитно-ракетная бригада, в частности. Еще чаще вагон оккупировали шумные цыгане. Проводники брали за проезд в два раза меньше, чем в кассе, и такой «бардак» был выгоден в первую очередь дачникам, которые давно бы забросили дома и участки, если бы платили по тарифу: примерно рубль за километр пути. А некоторые ездили за сто и более верст. Электрички в Богатовский и Борский районы Самары едва ли были у местного руководства в проекте.

В толпе Магомедов, одетый в теплую замшевую куртку, заприметил Хамзата Тенишева. Небольшого роста, коренастый, небритый, в ондатровой шапке, он тоже глядел на дверь и даже вызвал у Адлана сочувствие. Чеченец настолько вжился в роль, что, казалось, не видит или не хочет видеть ничего и никого, кроме проводника («Возьмет без билета или не возьмет?»).

Хамзат был постоянным спутником Аллы Джабраиловой, в их поддельных паспортах стояла отметка о браке, и Алла по документам носила фамилию такого же фиктивного мужа – Тенишева. Игнорировав лифт, она спустилась по крутой лестнице и встала за спиной командира. Последними на перрон ступили Шамиль Гуляев, ровесник Магомедова, и Грета Брасас. Грета держала под руку рыжеватого Шамиля и о чем-то оживленно болтала с ним, порой заливаясь заразительным смехом. Всего на этой станции собралось пять боевиков, включая командира.

За полчаса до отправления поезда проводник разрешил посадку.

– Приготовили билеты, – оповестил он пассажиров.

В общем вагоне и в бане все равны, безбилетные и обилеченные пассажиры занимали понравившиеся им места. Кому не хватит мест – будут стоять, даже с билетами.

– До Заливной возьмешь? – Магомедов, получив в ответ утвердительный кивок проводника, легко поднялся в вагон. Облюбовав боковое место по ходу движения, он выставил на покатый столик бутылку лимонада, пачку печенья, рядом положил шапку и развернул газету.

Мимо него прошли Грета Брасас и Шамиль, они заняли следующие боковые места. На Грете было минимум макияжа. Светлые ресницы обрамляли зеленоватые глаза, в улыбке ее полные выразительные губы приоткрывали идеально ровные зубы. А Шамиль, улыбаясь, показывал неполный набор желтоватых зубов.

Контраст. Как в облике вокзала и административного здания «железки», который приметил Адлан. «Вокзал для двоих».

И еще одна пара прошла мимо Магомедова – Алла Джабраилова и Хамзат Тенишев.

17.55 Москвы. Поезд тронулся, чтобы сделать в Самаре одну-единственную остановку на станции Безымянка. И только после этого проводники начинают проверять билеты.

То коснулось и Зии Могуева, Казбека Халидова, Руслана Беноева, Фатимы Джабраиловой и Эльвиры Мусаевой, которые поджидали поезд на Безымянке – Кировский район Самары. Могуев и Халидов ехали до Заливной, Беноев и две чеченки – до Немчанки.

Следующая остановка в Кинеле, где к ним должны присоединиться Аслан Черкесов и Лиля Газманова. Эти двое приобрели билеты в восьмой плацкартный вагон.

Адлан Магомедов действовал грамотно: всей смуглой чеченской толпой, как верно подметил Червиченко, садиться в поезд было опасно. Равно как и выходить на одной станции и из одного вагона. Магомедов, «прислушиваясь умных людей», разбил свою группу, состоящую из семнадцати человек, и был уверен, что ни один не вызвал подозрений ни у пассажиров, ни у нарядов милиции, дежуривших на вокзалах и станциях.

В воинскую часть машины (за пару минут до ворот черная «Волга» с Артемовым оказалась впереди) въехали под открытый шлагбаум, как в Боровицкие ворота. Дежурный офицер вытянулся до хруста в искривленном позвоночнике и, казалось, добавлял света своими звездами на погонах. «Черт… как хорошо быть генералом…» – всплыли в голове Артемова строки из полузабытой песни. Генералом ему, конечно же, быть, но желательно бы побыстрее. Чтобы без некоторого стеснения, как в этот раз, затягивать пояс на черном кожаном плаще. Может, оттого пришли такие мысли, что до некоторой степени обрыдла полевая форма, в которую он облачался, будучи в «горячих точках», и гражданский «аквариумный» прикид: идеально отутюженные брюки и безупречно сидящий на нем пиджак. Идеально и безупречно. Все это жало, как новые ботинки. Хотелось «настоящей» генеральской работы. Наконец последний вывод: устал от командировок: то в один военный округ бросят, то в другой. С небольшими перерывами скитается шесть лет. Хотелось малости – стабильности. Опять же – генеральской. Все, зациклился.

«Волга» закончила свой «парадный» ход по части напротив штаба – двухэтажного кирпичного здания, топорщившегося с правого торца путаницей лестниц пожарного выхода. «Концерт продолжается», – как-то равнодушно подумал полковник, выходя из машины и первым делом замечая вытянувшиеся физиономии первых лиц учебного центра: водитель не удосужился ни выключить музыку, ни даже убавить громкость: «Нальем в бокалы вина и выпьем все до дна…» Артемов легко угадал мысли командира части и начальника штаба, вышедших встретить высокую комиссию: «Не навеселе ли приехали? Тогда нам точно несдобровать…»

Под такой «марш» (сейчас в машине гремел старый хит Мазая «Давай сбежим»), звучавший весьма лирично, но громко, Артемов еще ни разу не принимал доклады. Голос дежурного по части (а не начальника штаба подполковника Евгения Коваля или командира части полковника Кондратова) чередовался с голосом Мазая из «Морального кодекса», и получалась какая-то ерунда:

– Товарищ полковник… «На сердце так светло, когда со мною ты…» Никаких происшествий не произошло… «В этот день снежный обниму тебя нежно…» Дежурный по части капитан Ерошенко… «Устал – отдохни…»

Артемов к концу не принимал доклад, а натурально отдувался. Еще чуть-чуть, и он бы прервал дежурного капитана неприличным смехом. И тогда под предлогом проверки давления его препроводят в санчасть и втихаря возьмут пробу на алкоголь.

Смех прошел как-то сам собой, с губ Артемова весенней бабочкой слетела улыбка. Он шагнул к офицеру, развернувшемуся к нему вполоборота, пожал ему руку, затем познакомился с руководителями учебного центра.

Никто из них не играл, ролей друг друга не преувеличивал и не преуменьшал. Командир части Сергей Кондратов и полковник Артемов – одного звания. Только второй принадлежал к элите; бравировал ли сим фактом – вопрос другой. Пока же командир части (не Московского военного округа, а значит, провинциал, шепнувший начальнику штаба Ковалю: «Начальство подобралось к нашим задницам в кожаных презервативах») не догадывался об истинной миссии Артемова и его оперативной команды; офицеры ГРУ к этому времени покидали свои места в машине и как бы рассредоточивались на небольшом плацу возле штаба центра, беря в кольцо командира части и начальника штаба. Похоже на арест.

• Предыдущая
• 21/67
• Следующая