Диверсанты из инкубатора - Нестеров Михаил Петрович - Страница 45

• Предыдущая
• 45/65
• Следующая

Сангалло наконец-то разлепил рот:

– Если бы вы сказали прямо…

– Ты плохо слушаешь. Но твоя работа впечатляет, – эти слова прозвучали без тени фальши. Вентура даже улыбнулся.

– Мне так до конца и непонятно, представлял ли Фокин угрозу для российских спецслужб.

– Точная постановка вопроса, – удовлетворенно покивал Вентура. – Карта спецслужб сегодня разыгрывается с особым размахом. В Праге вышла книга «Като. История проверенного человека» о министре иностранных дел Чехии, карьера которого была связана с госбезопасностью. Так называемый герой скандальной истории о российских дипломатах, занимающихся сбором секретной информации в Норвегии, также описал свою деятельность в роли двойного шпиона. Норвежец собирал материалы и конспектировал содержание своих тайных встреч с российскими официальными лицами в течение многих лет. Ему осталось лишь обработать рукопись, добавить к ней несколько глав о действиях властей и реакции средств массовой информации обеих стран. Благодаря бывшему агенту норвежской контрразведки пять сотрудников российской разведки, работающих под крышей МИДа, были объявлены персонами нон грата. Есть и другие примеры. И если спросить министра иностранных дел Чехии, допустил бы он выход порочащей его истории, он бы ответил… Впрочем, его ответ мог бы оказаться неоднозначным. Человеку, который перенес инфаркт, глупо задавать схожие вопросы.

Вентура на минуту задумался:

– Мне тоже не дает покоя вопрос: зачем диверсанты вернулись в локанду? Не для того же, чтобы сразиться с Ди Мартино и нарядом полиции.

– Они забрали из номера хорватские документы. Мне кажется, это ключ к решению вопроса.

Вентура не стал спрашивать, к какому именно вопросу подходит найденный Сангалло ключ. Вопросов масса.

– Они здорово рисковали, вернувшись в гостиницу, – ответил Вентура, – а риск должен быть оправдан. Надо усилить контроль на хорватской границе. Ты прав: хорватские паспорта играют в этом деле важную роль. Мне придется вылететь самолетом в Венецию и лично проконсультировать пограничников, местную полицию.

– Что вы поручите мне?

– Твоя задача состоит в следующем…

Генерал Бурцев решил воспользоваться «ходом», через который в профильный отдел контрразведки проникали агенты, бывшие и действующие офицеры ГРУ и ФСБ, умельцы из секретной лаборатории. Но ему пришлось бы пересесть из вороного «Мерседеса» с устрашающей номерной подвеской на менее заметный автомобиль. Заодно уволить своего адъютанта. Не успел водитель «мерса» класса CLK подъехать в воротам, как они по-сезамовски распахнулись.

– Ети твою мать! – выругался Бурцев. Ему снова не удалось нагрянуть неожиданно.

Он действительно в здание зашел с черного входа. Дежурный по отделу оказался именно там, а не в пропускном отделе возле парадного входа. Он выбрал тактику, которая понравилась генералу: не развернул изложение о делах конторы на пороге запасного выхода, а просто поздоровался. Бурцев протянул дежурному капитану руку и крепко пожал:

– Майор Тартаков у себя?

– Так точно, товарищ генерал. Начальник отдела в управлении.

– Мне он не нужен. Проводи меня к Тартакову.

Бурцев нечасто бывал в этом здании на Большой Дмитровке. Он бы с удовольствием поменял целый этаж на Лубянке на этаж в профильном отделе. Тут он не замечал ни поддельной, ни настоящей, ни специально организованной суеты. Здесь лица у служащих были другими. Может быть, более приветливыми. Здесь не было духа карьеризма.

Дежурный постучал в дверь и распахнул ее перед генералом. Тот шагнул внутрь и увидел жующего Тартакова.

– Вижу, ты работаешь, – прокомментировал Бурцев, а на языке вертелось «закусываешь». – Не буду мешать.

Майор запил бутерброд минералкой, глянул в зеркало и осмотрел зубы, открытые растянутыми губами.

Бурцев устроился в приемной. Он был одет в серый дорогой костюм в еле приметную полоску, галстук более темных тонов, источал аромат французского одеколона.

Он косо посмотрел на майора. Тот на ходу накидывал пиджак и застегивал пуговицы. Задержавшись на пороге, он секунду соображал, пригласить ли генерала в кабинет или присоединиться к нему в приемной. Бурцев поторопил его жестом руки.

Тартаков сел на свое место. Место, которое он по приказу этого человека сдал на время Матвееву. Впору называть его углом. И разговор пойдет, конечно же, о Матвееве.

– Сбой, – начал генерал, катая ручку по столу. Он смотрел на поверхность стола и словно боялся поднять глаза на майора. – Я не прошу тебя искать и перечислять сбои в работе – их много, и они как на ладони. Я прошу тебя объяснить причину хотя бы одной неудачи.

– Что-то где-то не срослось, – сказал Тартаков.

– Ты недоспал или недоел, – устало прокомментировал Бурцев в схожем ключе. Он давно знал Тартакова. Если бы не его мощная, как у каминной трубы, тяга к спиртному, сейчас к нему обращались бы «товарищ генерал». Бурцеву хотелось подвести майора к зеркалу, показать его отражение и сказать: «Посмотри, на кого ты похож». Откровенно не хотелось обращаться к реальному облику майора, который был то ли краше отражения, то ли, наоборот, отвратительнее. Ничего не разберешь.

Так или иначе Бурцев видел в Тартакове двух разных людей и был близок к тому, чтобы вызвать к подчиненному бригаду экзорцистов. Причем не местных, а прямо из Ватикана. И дать им наказ: вытрясите из него всех духов, включая запойного.

Бурцев не заметил, как майор начал доклад.

– Мы максимально облегчили работу группе Наймушина. Вернее, делали все для этого. Получилось наоборот. Газеты пестрят заголовками об убийстве Фокина, покойный генерал смотрит с первых страниц, но итальянские спецслужбы не спешат подтвердить или опровергнуть этот факт.

Пауза. Бурцев отлично понимал, кому она адресована. Он мысленно сказал многозначительное «да…» и заполнил пустоту:

– Почему?

Майор живо откликнулся на вопрос генерала:

– Почему они не задействуют в поисках преступников полицию, карабинеров?

– Да.

– Хороший вопрос. Макаронники имеют на это право, поскольку Наймушин, Скобликов, Эгипти совершили преступление в их стране. Вместо этого – гробовая тишина. Причем с обеих сторон.

– На месте они могли обнаружить что-то, что заставило их скрыться.

– Что? – Бурцев пожал плечами. – Узнать бы это. У тебя есть версии?

– Бредовые.

– Бредовые? Как я тебя понимаю… Что насчет реальных?

Тартаков чувствовал: генерал выводит его на более чем откровенный разговор. И он не стал противиться. Он – второе лицо в рамках этой операции – ответил прямо:

– Реальные версии рождены наверху. Вы, товарищ генерал, наверняка выдвинули рабочую версию и присвоили ей номер 1А. Высший приоритет. Пересмотру не подлежит. Эта версия говорит за то, что группа Наймушина выжидает, ищет наиболее безопасный выход на итальянские спецслужбы. Цель этой акции – спасение собственных жизней, поскольку они понимают – из Италии им не выбраться. Либо их убьют, либо возьмут живыми, а это пожизненное заключение. У них есть с чего пойти – полная информация об этой операции. Также они расскажут о секретном проекте ГРУ «Организованный резерв». Я прав?

– И я знаю причину. Ты пропил свое место наверху. Но ты все знаешь о нем и рассуждаешь, свесив ноги с соседнего облака. У тебя облик майорский, а мозги генеральские.

Тартаков даже не хмыкнул.

– Вы уже что-то предприняли?

– Да.

– Матвеева отстранили от задания?

– Напротив. Сегодня в Италию прибывает группа людей, которых обычно называют поисковиками, – акцентировал Бурцев. – Они получили задание найти Наймушина, Скобликова, Эгипти. Наша задача найти ответ на вопросы: почему спецслужбы Италии молчат о Фокине. – В голосе генерала просквозило раздражение. – Хотя последнее время что-то дозированно сливали в прессу; что обнаружила на вилле группа Михея. Ответ может дать Михей и его партнеры по команде. Возможно, мы сможем их вытащить.

• Предыдущая
• 45/65
• Следующая