Черный беркут - Нестеров Михаил Петрович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/86
- Следующая
– А что случилось? Одну минуту. – Осоргин быстро поговорил по телефону. Потом еще один звонок, сделанный уже им самим. – Так что там с Орешиным?
Осоргин был чуть выше среднего роста, грузный, с мощной короткой шеей. Он не имел обыкновения подолгу смотреть в глаза собеседнику, ограничиваясь короткими цепкими взглядами.
– Неприятности у него, Вадим Романович, – тихо проговорил Головачев. – Жену и сына взяли в заложники.
– Та-ак... – Осоргин обеими руками пригладил волосы. – Ну-ка, рассказывай. – И снова потянулся к трубке.
Генерал остановил его:
– Погоди, Вадим.
– Да нет, я по другому вопросу. – И покивал головой: «Я слушаю, слушаю».
Головачеву неловко было вести разговор в такой манере, когда тебя либо отвлекают от разговора, либо не совсем внимательно слушают, показывая свою незаинтересованность. Осоргин не относился к последним, поэтому Головачев, сохраняя на лице выражение легкого недовольства, начал.
Он был прав: кто-кто, а уж Осоргин-то в первую очередь должен был заинтересоваться разговором, поскольку бригада «Черные беркуты» входила в его ведомство, так же, как «Альфа» и «Бета». Правда, «Беркуты» не так давно появились на свет, но были созданы из грозной «группы зачистки № 2», коя неофициально входила в состав «Альфы», но была совершенно независима от ее командования. Сейчас «беркуты» состояли в основном из спецназа морской пехоты, но костяк составляли «старики» из группы зачистки. А командир «беркутов» заочно был приговорен к смерти несколькими бандформированиями, и за его голову предлагались немалые суммы.
Осоргин слушал, вертя в руках записку от Орешина, которую нашли в его пустой квартире.
– Кто еще в курсе похищения? – спросил директор.
– Лучше спроси, кто в курсе насчет исчезновения, – съязвил Головачев. – Несколько человек.
– Назови их. – Осоргин взял в руки остро отточенный карандаш.
– Заместитель командира бригады майор Кавлис и командир взвода Станислав Фиш, – перечислил Головачев.
– Расскажи подробней. – Осоргин занес фамилии в чистый лист бумаги.
– Одним словом, Орешин позвонил Кавлису и сказал, чтобы тот взял кого-нибудь из сослуживцев, назвав при этом Фиша, и срочно прибыл в Мурманск. Там, мол, все и выяснится.
– Откуда был звонок? – поинтересовался директор.
Головачев пожал плечами:
– Черт его знает... Междугородний.
Осоргин вгляделся в собеседника и отложил карандаш в сторону:
– Вот что, Александр Ильич, давай начистоту. Где сейчас Кавлис и Фиш?
Командир части вобрал в себя побольше воздуха и выпалил:
– На пути в Самарканд. Два часа назад они связались со мной. Жена и сын Орешина с ними.
Несколько секунд в кабинете висела тишина.
– Так, – протянул Осоргин. – Понятно. Обмен, значит, произошел? Где?
– Неподалеку от Турсунзаде. Кавлис не рискнул воспользоваться автобусом, который им предложили бандиты, и посадил семью Орешина в рейсовый. Они сделали пересадку в Шаргуне, когда проехали перевал и миновали границу с Таджикистаном. Как я говорил, скоро они будут в Самарканде.
– И сколько времени ты молчал?
Генерал-майор ответил коротко:
– Недолго.
Отвечая на вопросы директора, Головачев смотрел на него неотрывно, в то время как сам директор по обыкновению ограничивался короткими взглядами. Такой визуальный контакт собеседников вносил дискомфорт в разговор в целом. Во всяком случае, для Головачева. По идее на вопросы должен был отвечать Осоргин, который, казалось, намеренно прячет глаза.
– У кого Орешин? – спросил директор.
– Безари Расмон, ишан, глава нижнепянджского мистического братства. Непримиримые.
– Слышал о таком, – кивнул Осоргин. – Значит, проводил друга с почестями, а, Александр Ильич? И цветы, наверное, на пороге его квартиры положил?
Головачев не принял мрачной шутки директора. Он покачал головой, в голосе прозвучал укор:
– Зачем ты так? Если честно, это было личное дело Орешина, я ни в чем его не виню. И также не могу винить Кавлиса и Фиша. Игорю помощь была нужна, понимаешь?
Осоргин демонстративно развел руками: как не понять!
Головачев продолжил, оставляя без внимания жест директора:
– А что мы официально смогли бы сделать для своего офицера, попади он в такую ситуацию? Да ничего! Сказали бы, что, дескать, не только твои родственники в плену, не только русские, а иностранцы, из правительства люди. Вот что мы ему сказали бы. И сиди, мол, друг, не рыпайся; а с Безари Расмоном твоим будем вести переговоры на официальном уровне. Свяжемся с друзьями в Таджикистане, с миротворцами и крючкотворами... Потерпи, вызволим. Да не такой человек Орешин, и не такой Безари. Оба знают, что в таких делах промедления быть не должно. Если бы Орешин не прибыл в Турсунзаде вовремя, Безари казнил бы его семью и сделал бы это очень жестоко. – Головачев помолчал. – Конечно, я отвечу за все, меня и наказывай.
Осоргин наморщил лоб, хмурым взглядом окидывая собеседника.
– Ладно, давай середину разговора пропустим и начнем с конца. Сделаем вид, что ты не говорил, а я, само собой, ничего не слышал о своем офицере, чтобы он сидел и не рыпался, терпел и так далее. Итак, ты ведь не только за этим пришел?
– И сам бы пришел, но попозже, да ребята поторопили. – Головачев завозился в кресле, принимая более удобное положение. – Сидят, понимаешь, «беркуты» и глохнут от злобы. У тебя ничего не намечается в горах Таджикистана? Никакой диверсии? – Генерал постарался изобразить на своем лице наивность.
– Ты это брось! – Осоргин встал с кресла и заходил по кабинету. – Там миротворцы работают, пограничники гибнут, а он – диверсия! Сложа руки сидеть не будем, это естественно, будем и операцию по освобождению Орешина разрабатывать. Хотя давай смотреть правде в глаза: Орешин, если Безари отпустил его семью, уже покойник. Ты это понимаешь? Игорь со своей бригадой уничтожил целую банду в составе ста семидесяти человек! Ему там давно смертный приговор подписали. Шариатское правосудие не наше. Там увидели человека, нацелились на него пальцем, а потом повели стволом автомата. Сейчас Безари «подлечился», я могу поднять на его группировку данные и уверен, что у него в отряде не меньше ста пятидесяти боевиков. Ты детали, детали давай. Кто вел переговоры с Орешиным, коль он так смело отправился в путь?
– Он никогда не был трусом, ты знаешь.
– Не цепляйся к словам. Так кто?
– Казий Кори-Исмат.
– А-а... Судья. Поклялся на Коране, значит...
– Насколько я знаю, он еще ни разу не нарушал своего слова. Я бы тоже согласился на обмен.
Осоргин махнул рукой на замечание Головачева и полез в холодильник. Директор Департамента «А» и командир части были почти одинаковой комплекции, Осоргин долго копался в чреве агрегата, закрывая освещенное пространство холодильника грузным телом. Ничего полезного или нужного он там не нашел. Вытащил помятую банку пива. Ничего себе допинг! Забросил ее обратно и ногой прикрыл дверцу.
– А где Безари «взял» семью Орешина? Не мог же он в Полярном! – И отстранился рукой, включая селекторную связь. – Оля, принеси из буфета водки, колбаски копченой, пусть запишут на мой счет.
– Анна и Володька были в Питере, у сестры Ани. Помню, за несколько дней до этого Игорь рассказывал, что Анна последнее время была какая-то... он в этом месте замялся, понимаешь? Раскрепощенная, что ли. Я, говорит, теперь почти всегда дома, работа чуть ли не под окном. Одним словом, она раскрепостилась, а я расслабился в доску, твою мать! Я еще спросил его: «Что случилось, Игорь?» Он промолчал. Ну, думаю, дела семейные, улягутся потихоньку. Это мы у меня дома сидели, за рюмкой чая.
Головачев только сейчас вспомнил, что Игорь в тот вечер говорил эмоционально, грубо, помогая себе жестами, но сидел на диване прямо, не меняя позы, словно повторял чьи-то слова.
– Сейчас Оля водочки принесет, и мы с тобой тоже почаевничаем. Потом буду докладывать, – пообещал Осоргин.
– Это понятно... Слушай, Вадим Романович, ведь ты можешь подключить к работе своих «дипломатов», пусть в свою очередь потолкуют с оппозицией Безари, потянут время.
- Предыдущая
- 5/86
- Следующая
