Они жили не так, как привыкли - Бестер Альфред - Страница 4
- Предыдущая
- 4/8
- Следующая
– Ты раньше встречала здесь этих телезвезд? – спросил он.
– Да. Так как насчет выпивки?
– Конечно, конечно. Но мне бы хотелось немного поговорить о них.
Он подвел ее к табурету перед стойкой бара, сдул пыль и галантно помог ей усесться. Затем он перепрыгнул через стойку, вытащил носовой платок и профессионально навел на красное дерево глянец.
– Это моя профессия, – ухмыльнулся он и принял дружелюбно-безликое выражение бармена. – Добрый вечер, мадам. Приятная ночь. Что желаете?
– Боже, у меня в магазине был сегодня бурный день. Сухой «мартини». Лучше двойной.
– Конечно, мадам. Хлебец или маслину?
– Лук.
– Двойной сухой «Гибсон». Секундочку. – Майо пошарил на полке и, наконец, достал виски, джин, несколько бутылок содовой, содержимое которых, несмотря на запечатанные пробки, частично испарилось. – Боюсь, наш «мартини» несвежий, мадам. Может, желаете что другое?
– О, ну тогда, пожалуй, скотч.
– Содовая выдохлась, – предупредил он, – и нет льда.
– Ерунда.
Он ополоснул содовой стакан и налил виски.
– Благодарю. Налейте и себе, бармен. Как вас зовут?
– Меня зовут Джим, мадам. Нет, спасибо. Никогда не пью на работе.
– Тогда бросай работу и присаживайся ко мне.
– Никогда не пью на работе, мадам.
– Можешь звать меня Линда.
– Благодарю вас, мисс Линда.
– Ты серьезно не пьешь, Джим?
– Да.
– Ну, за Счастливые Дни…
– И Долгие Ночи.
– Мне нравится. Это ты сочинил?
– Ну, вряд ли. Это обычная присказка барменов, специально для парней. Знаешь, а ты соблазнительна. Только не обижайся.
– Не обижусь.
– Пчелы! – воскликнул вдруг Майо.
Линда вздрогнула.
– Где?
– Запах. Как в улье.
– Да? Я не знала, – равнодушно сказала она. – Я, пожалуй, выпью еще.
– Подожди. Послушай, эти знаменитости… Ты действительно видела их здесь? Лично?
– Ну, конечно. За Счастливые Дни, Джим.
– Наверное, все они бывали здесь по субботам.
Линда задумалась.
– Почему по субботам?
– Выходной.
– А-а…
– А каких телезвезд ты видела?
– Каких только назовешь, – рассмеялась она. – Ты напоминаешь мне соседского мальчишку. Я всегда рассказывала ему о знаменитостях, которых видела. Однажды я рассказала ему, что видела здесь Джига Артура, а он спросил: «Вместе с его лошадью?»
Майо не понял сути, но, тем не менее, был уязвлен. Только Линда собралась его успокоить, как бар вдруг мелко затрясся и одновременно раздался далекий подземный гул. Он, казалось, медленно приближался, а затем стих. Сотрясение прекратилось. Майо уставился на Линду.
– Иисусе! Как ты думаешь, может быть, это рухнуло здание?
Она покачала головой.
– Нет, когда рушится здание, это всегда сопровождается ударом. Знаешь, на что это похоже? На подземку Лексингтон Авеню.
– На подземку?
– Ага. Местный поезд.
– Это безумие. Разве может работать подземка?
– Я и не говорю, что это она. Я сказала, что похоже. Налей мне еще, пожалуйста.
– Нужно поискать содовой. – Майо исчез и вновь появился с бутылками и огромным меню. Он был бледен. – Лучше возьми что послабее, Линда, – сказал он. – Ты знаешь, сколько стоит выпивка? Доллар семьдесят пять центов. Вот смотри.
– К черту цену! Жить так жить. Сделай мне двойное, бармен. Знаешь что, Джим? Если ты останешься в городе, я могу показать тебе, где жили все эти твои телезвезды… Благодарю. Счастливых Дней… Я могу взять тебя в рекламное агентство и показать их фильмы. Что скажешь об этом? Звезды, как… как Ред… как там его?
– Бербери.
– Ред Бербери и Рокки Гилфорд, и Рокки Кейси, и Рокки Летящая Стрела…
– Смеешься надо мной? – сказал Майо, опять обидевшись.
– Я, сэр? Смеюсь над вами? – с достоинством сказала Линда. – Зачем бы мне смеяться над вами? Я только пытаюсь быть милой. Я хочу, чтобы ты хорошо провел время. Мама говорила мне: «Линда, – говорила она, – запомни о мужчинах одно: носи то, что они хотят, и говори то, что им нравится». Вот что она мне говорила. Ты хочешь, чтобы я носила это платье? – потребовала она.
– Оно мне нравится, если ты это имеешь в виду.
– Знаешь, сколько я за него заплатила? Девяносто девять долларов пятьдесят центов.
– Что? Сто долларов за эту черную тряпку?
– Это не тряпка. Это черное платье для коктейля. И я заплатила двадцать долларов за жемчуг. Поддельный, – объяснила она. – И шестьдесят за театральные туфельки. И сорок за духи. Двести двадцать долларов, чтобы ты хорошо провел время. Ты хорошо провел время?
– Конечно.
– Хочешь понюхать меня?
– Я уже нюхал.
– Бармен, налей мне еще!
– Боюсь, что не могу обслужить вас, мадам.
– Это еще почему?
– Вам уже достаточно.
– Мне еще недостаточно, – негодующе сказала Линда. – Что у вас за манеры? – Она схватила бутылку виски. – Иди сюда, давай, немного выпьем и поболтаем о телезвездах. Счастливых Дней… Я могу взять тебя в рекламное агентство и показать их фильмы. Что скажешь об этом?
– Ты меня только что спрашивала.
– Но ты не ответил. Я могу показать тебе, также, кино. Ты любишь кинофильмы? Я так ненавижу, но не могу отказаться от них. Фильмы спасли мне жизнь, когда произошел большой взрыв.
– Как это?
– Это секрет, понимаешь? Только между нами. Если пронюхает другое агентство… – Линда оглянулась и понизила голос. – Мое рекламное агентство обнаружило большой склад немых фильмов. Потерянных фильмов, понимаешь? Никто о них не знал. Агентство решило сделать из них большие телесериалы. И меня послали на этот заброшенный рудник в Джерси произвести инвентаризацию.
– В рудник?
– Ну, да. Счастливых Дней.
– Почему они оказались в руднике?
– Старые ленты. Огнеопасные. Их нужно хранить, как вино. Вот почему. Итак, я взяла с собой двух ассистенток провести весь уик-энд внизу за работой.
– Ты оставалась в руднике весь уик-энд?
– Угу. Три девушки. С пятницы по понедельник. Таков был план. Однако, вышла забавная штука. Счастливых Дней… Так… Где это я?.. Ах, да! Значит, мы взяли продукты, одеяла, белье, все, как для пикника, и стали работать. Я хорошо помню момент, когда произошел взрыв. Мы как раз искали третью катушку фильма про НЛО. Первая катушка, вторая, четвертая, пятая, шестая… Нет третьей. И тут – БАХ! Счастливых Дней…
– Боже! И что потом?
– Мои девушки ударились в панику. Я не могла удержать их внизу. Больше я их не видела. Но я поняла. Я все поняла. Этот пикник длился целую вечность. Затем я голодала еще дольше. Наконец, поднялась наверх… И для чего? Для кого? – Она заплакала. – Никого нет. Никого не осталось. – Она схватила Майо за руку. – Почему бы тебе не остаться?
– Остаться? Где?
– Здесь.
– Но я же остался.
– Я имею в виду, надолго. Почему бы не остаться? Разве у меня не прелестный дом? И запасы всего Нью-Йорка. И грядки для цветов и овощей. Мы можем разводить коров и цыплят. Рыбачить. Водить машины. Ходить в музеи. В художественные галереи. Развлекаться…
– Но ты и так делаешь все это. Ты не нуждаешься во мне.
– Нет, нуждаюсь. Нуждаюсь!
– Зачем?
– Брать уроки игры на пианино.
– Ты пьяна, – сказал он после долгой паузы.
– Не ранена, сэр, но мертва.
Она уронила голову на стойку, хитро улыбнулась ему и закрыла глаза. Через секунду Майо понял, что она «отключилась». Он стиснул зубы, выбрался из-за стойки, подытожил счет и оставил под бутылкой виски пятнадцать долларов.
Потом взял Линду за плечи и мягко потряс. Она безжизненно болталась в его руках, волосы ее растрепались. Он задул свечу, поднял Линду и отнес ее в «шеви». Затем, напрягая все свое внимание, повел машину в темноте к лодочному пруду. Это заняло сорок минут.
Он отнес Линду в спальню и усадил на кровать, обрамленную прекрасно сделанными куклами. Она немедленно скатилась на пол и свернулась в клубок с куклой в руках, что-то тихонько ей напевая. Майо зажег лампу и попытался усадить ее прямо. Хихикая, она снова упала.
- Предыдущая
- 4/8
- Следующая
