Варвары - Мазин Александр Владимирович - Страница 63

• Предыдущая
• 63/113
• Следующая

Более или менее пристойно вели себя те, кто обосновался во главе стола. Там устроился сам Одохар, а справа от него – Травстила.

Рикс пил относительно немного, а Травстила, хоть и вливал в себя чашу за чашей, оставался в идеальной форме.

Они беседовали. Причем вполне вероятно, что беседовали – о Коршунове. Алексей пару раз ловил на себе их взгляды. Но самого разговора не слышал. От Одохара Алексея отделяло всего двое: Фретила с супругой, но гам стоял такой, что Коршунов и Рагнасвинту слышал через слово, а понимал – через пять. Впрочем, ее и слушать было нечего. Обычное щебетание…

Как в анекдоте: «А у меня жена – такая умница. И красавица, и по дому все делает, и веселая такая: все щебечет, щебечет, щебечет… идиотка…»

Одно из железных правил, усвоенных Коршуновым в ТОЙ жизни: чем меньше пытаешься вникнуть в смысл того, что говорит женщина, тем лучше для обоих. Главное; правильно улавливать интонацию.

Агилмунд внезапно воздвигся из-за стола, перешагнул через скамейку, подхватил молоденькую квеманку поперек туловища и молодецким рывком вскинул на плечо.

Квеманка запищала и задрыгала ногами в воздухе. Одежка ее задралась, явив взглядам пирующих не только ноги, но и то, что между ними. Вслед Агилмунду полетело несколько реплик. Очевидно, рекомендации по поводу того, как наилучшим образом употребить аппетитный «десерт». Агилмунд реплики проигнорировал. Пошатываясь – не от тяжести ноши, конечно, а от поглощенного пива,– направил стопы к ближайшим кустам.

Рагнасвинта больно укусила Коршунова за ухо. Как он смеет глазеть на «прелести» какой-то квеманской девки, когда она рядом! Куснула – и тут же принялась ластиться.

А на дальнем конце стола тем временем назрела ссора. Одохаровский дружинник Ахвизра наехал на Книву. Заговорил яростно, обвиняя его в чем-то. Коршунов расслышал имя «Нидада». Алексей знал, что так звали парня, которому перерезали горло на болоте. Почему – еще не разобрался. Что-то, связанное с квеманами и Книвой.

Он еще размышлял, стоит или не стоит вмешиваться, когда Книва что-то брякнул, а разъяренный Ахвизра вскочил и схватил его за горло. Тут уж медлить было нельзя, и Алексей бросился на помощь. С другой стороны на подмогу брату устремился Сигисбарн…

Но быстрее всех успел рикс.

– Ахвизра! Отпусти! – рявкнул он командным голосом.

И Ахвизра с явной неохотой разжал пальцы.

Книва, потирая горло, глядел исподлобья. Волчонок.

– Иди сюда, Ахвизра! Сядь! – Рикс хлопнул рядом с собой по лавке.

– Аласейа! – Рагнасвинта повисла у него на локте и затараторила. Насколько сумел понять Коршунов, она советовала ему немедленно прикончить нехорошего Ахвизру, покусившегося на ее родича.

Ахвизра, как раз проходивший мимо, приостановился, поглядел на Коршунова угрюмо… А потом вдруг ухмыльнулся, подмигнул и, показав на Рагнасвинту, сделал неприличный жест. Подруга Коршунова свободной рукой попыталась ответить на оскорбление действием, но Ахвизра ловко увернулся, захохотал и вполне довольный плюхнулся рядом с риксом. И тут же ухватил кувшин с пивом.

– А он прав,– заметил Коршунов.– Пойдем-ка на речку.

Рагнасвинта нахмурила светлые бровки… Потом сообразила, просияла и потащила Коршунова на бережок.

На это дело она готова была утром, днем, вечером, ночью – словом, в любое время суток. Но никогда сама не проявляла инициативы, за исключением того, первого, раза. Должно быть, этого требовали местные правила хорошего тона. А традициям здесь, как успел заметить Коршунов, следовали железно. Все. От десятилетнего пацана до самого рикса. Нужно было быть богом или залетным героем вроде Коршунова, чтобы тебе позволили нарушить некоторые из правил. Богом или скалксом.

Просвещал Алексея Книва. Сигисбарн же – присутствовал. Восседал на пеньке с важным видом, молча свидетельствуя истинность сказанного младшим братом.

Итак, все здешние женщины, обладающие гражданскими правами, делятся на три категории: мави, тиви и квено.

Мави – это незамужняя девица. Мужней власти над ней нет, только родительская. Посему она может делать все, что ей заблагорассудится. В рамках дозволенного традицией. Рамки эти довольно широки, но кое-что запретно. Например, нельзя вольной девице потерять невинность. Потому что после этого она автоматически переходит в одну из двух следующих категорий: становится квено, то есть мужней женой, если совратитель девицы выразит на то свое желание. Или же – тиви, если попользовавшийся девушкой такового желания не выразит. Но он может оставить бывшую девицу при себе. В качестве наложницы. Или не оставить. Опять-таки – на усмотрение совратителя. То есть девица сама остро заинтересована в том, чтобы соблюсти честь, иначе ее социальное положение может существенно упасть, поскольку ярлык «тиви» – это пожизненно. И это не только позор, но и ущемление в правах – и для самой согрешившей девицы, и для ее детей. Ограниченное право наследования, например. Но не следует думать, что любому обольстителю «порча» невинной девушки сойдет с рук. Потому что за каждой здешней девушкой, как правило, стоит род. А родичи могут счесть, что превращение их представительницы в «тиви» является оскорблением рода. Согрешившую могут и убить: как-то казнить с помощью лошадей. Ну и совратителю, ясное дело, тоже мало не будет. Вопрос о том, ущемлена ли честь рода, решает старейшина. Например, если род не Бог весть какой крутой, а совратитель – рикс или выдающийся воин – огласен взять бедняжку в наложницы, так и ладно. Но «тиви» – это пожизненно. В законные жены ее уже никто не возьмет.

Вот, например, Аласейа мог бы Рагнасвинту в наложницы взять. При желании. Поскольку он есть официально признанный «небесный герой», а Рагнасвинту к нему лично батька Фретила заслал. Но Аласейа, к роду Фретилы и раньше необычайно расположенный, решил и вовсе беспредельное почтение роду сему оказать: взял девку в законные жены. И это хорошо, потому что крайне своенравна Рагнасвинта. Не то что братьям старшим – отцу с матерью непрерывно перечила. Чтобы такую укротить, настоящий герой нужен: обычному мужу не совладать.

• Предыдущая
• 63/113
• Следующая