Путь императора - Мазин Александр Владимирович - Страница 13
- Предыдущая
- 13/104
- Следующая
Нифру завертелась волчком и упала. Танец окончен. Сейчас Кадол, Мили и Мимошка пойдут с чашами для сбора, а Большой возьмет Нифру на руки и унесет со сцены. Не для пущего эффекта. Жена Тарто настолько выкладывалась в танце, что часто и впрямь не могла подняться сама.
Луна завораживала. Фаргал не мог оторвать от нее глаз. Холодок пополз у него по спине. Не осознавая, что делает, мальчик поднялся, откинул полог шатра и шагнул в ночь.
Вокруг – ни души. Все, кто был на рыночной площади, собрались вокруг помоста. Фаргал слышал шум толпы, но как будто издалека. Даже лошади, привязанные всего в тридцати шагах от шатра,– словно в нескольких милях. Ноги сами по себе понесли Фаргала прочь, мимо опустевших рядов, к узенькой, уходящей вверх улочке. Луна пропала, заслоненная стенами. От канавы тянуло смрадом нечистот. Ни одного огонька в высоко расположенных окнах, только редкие звезды вверху, между почти сомкнувшихся крыш.
Фаргал, не думая ни о чем, переставлял ноги. Он не чувствовал вони, и темнота его не тревожила. Он знал, куда нужно идти. Остальное словно бы потерялось в синем тумане…
Большой, Тарто и Нифру подошли к шатру. Фетсианка куталась в шерстяной плащ – ей было холодно.
– Фаргал,– позвал старшина, откидывая полог.
В ответ – молчание.
– Его нет! – воскликнул Тарто, заглянув в шатер.– Нифру!
– Вышел прогуляться,– предположил Большой, но фетсианка уже выпростала из-под плаща руки. Пальцы ее осторожно искали что-то в ночном воздухе. Тарто напряженно следил за ней, а Большой, подняв повыше факел, озирался по сторонам.
Пальцы Нифру сжались, словно ловя невидимую нить.
– Погасите огонь,– чуть слышно проговорила она.
Тарто выхватил у Большого факел, швырнул на мостовую и затоптал.
– Агеон ис, агеон ан, агеон сян со… – наговаривала на старофетском Нифру, перебирая пальцами.—Агеон ма, агеон цза, агеон лу фон…
Голубая ниточка потянулась от ее руки в темноту. Слабенькая, еле заметная.
– Там,– дрожащим от напряжения голосом, проговорила фетсианка.
Большой глядел, приоткрыв рот.
Тарто толкнул его кулаком в спину:
– Беги, дурень! Быстро!
И бывший солдат, грохоча сапогами, устремился за голубой паутинкой. Тарто обнял жену, взял ее руку:
– Держись, моя хорошая!
Топот тяжелых сапог затих – Большой вбежал в проулок.
Фаргал почувствовал: цель уже рядом. С одной улочки он свернул на другую, пошире, поднялся по ступеням. Впереди, за аркой, была Верхняя площадь, самое высокое место в городе. Днем они с Бубенцом поднимались сюда, смотрели на острые крыши и зубчатую змею городских стен. Вокруг площади располагались два храма, Великого Ашшура и Прекрасной Таймат, пустующий дворец Владыки и дома «хозяев» города. Днем здесь топталась по меньшей мере дюжина стражников. Ночью их должно быть еще больше, но почему-то, когда Фаргал пересек тень древней арки, Верхняя площадь оказалась безлюдной. Никого.
Мальчик остановился на мгновение, повернул голову… Туда, понял он и двинулся к цели. Но не успел сделать и двух шагов, как ноги его оторвались от земли.
В темной щели улицы голубая нить была видна на добрых двадцать шагов. Большой бежал изо всех сил и, поскольку дорога все время шла вверх, запыхался. У лестницы ему пришлось перейти на шаг. Слева и справа поднимались каменные стены в три человеческих роста. Впереди, наверху,– высокая арка с зубчатой башней наверху.
Большой смахнул пот со лба и… голубая волшебная паутинка исчезла.
Пальцы Нифру разжались. Путеводная ниточка угасла, а фетсианка бессильно повисла на руках мужа. Тарто скрипнул зубами, но все, что он мог сделать,– это отнести жену в шатер, накрыть потеплее и ждать, уповая на милость Ашшура. Волшебство поглотило все силы Нифру и иссякло вместе с ними.
Большой выругался и в три прыжка преодолел оставшийся кусок лестницы. Перед ним лежала голая площадь, озаренная лунным светом, а впереди, всего в нескольких шагах…
– Ур-р! – яростно выдохнул Большой и рванулся вперед.
Фаргал пришел в себя и обнаружил, что его куда-то несут. Он дернулся…
– Ага, очухался! – раздался у него над ухом знакомый бас.– И куда это ты нацелился на ночь глядя?
– Отпусти меня! – потребовал мальчик.– Я сам пойду!
– Сам так сам! – Бывший солдат поставил парнишку на ноги.– Давай топай, только в канаву не свались, потом год не отмоешься!
– Ну здесь и вонища! – Фаргала била дрожь, а ноги подгибались, как после долгого бега. Он крепко вцепился за руку мужчины.– Как мы сюда попали?
– Как ты сюда попал? – Большой издал смешок. И тут же насторожился, услышав топот ног.
Свет факелов озарил серые стены и выпуклые камни мостовой. С соседней улочки вынырнула четверка вооруженных мужчин. Большой отчасти успокоился, увидев шлемы с эмблемой городской стражи.
– Кто такие? – властно спросил один из них.
– Цирк,– ответил Большой.– Стоим у вас на рыночной площади.
– А что по городу шастаете? – недоверчиво спросил другой.
– Да малец вот заблудился.– Большой кивнул на Фаргала.
Стражник поднес факел поближе, убедился, что перед ним действительно мальчик, и спросил более мягким голосом:
– Завтра-то будете выступать?
– Я думаю. Сбор сегодня хороший.
– Ага, ну ладно. Придем и мы глянем, а то сегодня, вишь, в карауле. Ну-ка, мы вас проводим, а то еще заплутаете.
Четверо стражников окружили цирковых. Бывший десятник забеспокоился, но солдаты довели их до рыночной площади, убедились, что Большой не соврал, и отправились восвояси.
– Ну и куда тебя понесло? – спросил Тарто.
Все цирковые, кроме Налуса, сторожившего снаружи, собрались в одном шатре, и в нем стало тесновато.
– Я не помню,– ответил Фаргал.
Глаза его слипались, ужасно хотелось спать.
– То есть как не помнишь? – воскликнул Кадол.– Прошел половину этого вонючего городишки – и не помнишь? Да мы тут…
– Помолчи,– оборвал его Тарто.
Его сын открыл было рот… и закрыл.
– Нифру,– обратился к жене старшина,– что ты скажешь?
Фетсианка сидела, завернувшись в одеяло (ей все еще было холодно), Мили обнимала ее за плечи.
– Да,– ответила Нифру.– Мальчик может забыть, это обычно.
– Большой? – Старшина повернулся к бывшему солдату.
– А что я? Ты сказал: беги,– и я побежал. Ну и догнал парня.
– Что-нибудь странное видел?
– Ну… нет, ничего.
– Ладно,– сказал Тарто.– Для тех, кто еще не знает. Ко мне сегодня подходил один местный заправила, хотел купить Фаргала: приглянулся ему наш мальчик.
– А морского ерша в задницу он не хочет? – фыркнул Большой.
– Много предлагал? – поинтересовался Кадол и тут же схлопотал затрещину от Мили.
– Если он способен нанять колдуна, то можно ожидать и других неприятностей,– сказал старшина.– Мой вопрос: следует ли нам утром покинуть город? Кадол?
– Нет. Послушай, отец, на второй день в таких городишках самый сбор, мы…
– Я тебя понял. Большой?
– Согласен с Кадолом. Не по деньгам. Ясное дело, хотя вот сбрую новую покупать надо, сам знаешь, ну, в общем, стыдно нам удирать от какого-то местного купчишки!
– Мили?
– Я – как муж.
– Нифру?
– Я… не уверена, что волшебство… как-то связано с тем купцом.
Тарто посмотрел на Фаргала. Мальчик задремал. Словно ему и дела не было до их решения. Старшина никогда не забывал: с Фаргалом связана некая тайна. Следовательно, с парнишкой может случиться все, что угодно. С другой стороны, боги должны заботиться о своих любимцах.
– Мы остаемся,– решил старшина.– Кадол, через два часа сменишь брата, ты, Большой, будешь сторожить после Кадола. Спокойной ночи.
На следующий день труппа дала целых два представления: после полудня и на закате. Оба – с полным успехом. Поразмыслив, старшина решил, что можно остаться еще на один день.
Ночь выдалась, не в пример прошлой, темная и ветреная. Ближе к полуночи начался дождь, и Кадол, которому выпала вторая стража, до этого честно обходивший кругом лагерь, спрятался под навес, к лошадям. Может, и к лучшему вышло: сторож, он на виду, ему и стрела первая или нож в спину. Кирасы да кольчуги – это для воинов и благородных. Прочим в Эгерине воинское снаряжение запрещено.
- Предыдущая
- 13/104
- Следующая
