Место для битвы - Мазин Александр Владимирович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/73
• Следующая

– Нельзя, бабушка. Девушки обидятся.

Старуха опять захихикала.

– Обидятся, точно! – подтвердила она.

– Лучше б себя для мужей поберегли,– заметил Духарев.

– Да ты что? – старуха замахала артритной лапкой.– Йим от такого богатура, как ты, сына понести – великая радость. Да с таким сыном – у-у-у! Такого сына в род получить – великое дело!

«Так! – подумал Серега.– Понятненько. Значит, не просто дефлорировать, а еще и оплодотворить. Причем конкретно. Чтобы, значит, парень был, а не девка. Ясненько. Пустячок!»

– Зельишко у меня есть,– старушонка хитро сморщилась.– Прах. Его абу привозят. Может – из Синда. Может – из Хинда. От зельишка того старый мой, бывалоча, как молодой козел скакал.

– Я еще не старый,– буркнул Духарев.

– Кто ж говорит, что ты старый? – удивилась старуха.– А есть у меня и другое зельишко. В вино молодое бросишь щепотку – и любая, хоть баба, хоть девка,– вмиг огнем вспыхивает да бегает, как шальная, пока это самое не получит, что у тя в портках шевелится. Дать?

Духарев поразмыслил малость…

– Давай,– сказал он.– Оба.

Несмотря на зельишко и весьма долгое воздержание, с шестой девицей произошел облом. Возможно, будь последняя девица-красавица не столь невинной, последнее, хм-м… осеменение тоже удалось бы. Но дева лежала сущим кулем. Симпатичным, приятно пахнущим и на ощупь тоже приятным, но… тихим. Пискнула легонько, когда Серега проник в тайное местечко, но после этого терпеливо лежала, прикрыв глазенки, минуток двадцать, пока одноразовый муж трудился, скрипя утомленными суставами. Затем начала чуть слышно постанывать. Но совсем даже не от возбуждения, а потому что подобная механическая процедура для недавней девственницы, скажем прямо, малоприятна. Вдобавок у «секс-машины» нестерпимо разнылся ушибленный в схватке локоть, и пришлось могучему мужу в прямом смысле возлечь на несчастную девушку. Двух минут не прошло, как мужу стало ясно, что полупридушенная центнером костей и мышц малышка вот-вот вообще отрубится. И «секс-машина» дала задний ход, а именно: сползла с бедняжки и, перевернувшись на спину, замерла в блаженном покое. Забавно, что при этом основной ее агрегат продолжал гордо алеть над обессиленным телом.

Шестая по счету «невеста» минутку полежала рядом, переводя дух, потом решительно вскарабкалась на поверженного представителя сильного пола и принялась неумело играть боевой флейтой. Духарев не чувствовал в себе достаточных сил, чтобы руководить этой игрой, поглаживал лениво нежные сисечки с крохотными сосочками и сам не заметил, как задремал. И сон ему приснился совсем не эротический, а донельзя странный и загадочный…

Это была гора. Склон горы. Осыпь из довольно крупных камней, по которым было не так трудно карабкаться вверх, то подтягиваясь, то перепрыгивая с одного валуна на другой. Ниже осыпи кудрявилась густая зелень, от которой почему-то поднимался влажный грибной дух, словно ранней осенью где-нибудь на Карельском перешейке. Но это точно был не север, а самый натуральный юг. И небо было южное, и солнце шпарило с неимоверной силой. Злое было солнце, чужое, яростное.

Серега был не один. Справа от него упорно, покряхтывая, лез наверх Устах. А впереди – еще двое. Легкий ловкий Машег и некрупный незнакомый парень в нурманских доспехах. Машег время от времени помогал этому парню: то плечо подставит, то, вскарабкавшись выше, руку подаст.

«Чего это он?» – удивился Духарев странной заботливости хузарина. Больше он ничему не удивлялся, только упорно лез наверх, смахивая ручьями текущий пот. Не удивительно: в полной выкладке на такой жарище. Но пить, как ни странно, не хотелось.

Потом осыпь исчезла, и они вчетвером оказались уже наверху, в узкой долинке, спускавшейся к маленькому озерцу.

Духарев наконец увидел лицо четвертого. Это оказалась почему-то погибшая жена сотника Халли. Без каких-либо ран, только довольно грязная. Впрочем, сам Серега вряд ли был чище.

– Вода! – выдохнул Машег, и все четверо, позвякивая амуницией, рысцой устремились вниз.

Откуда он выпрыгнул, непонятно. Трава была слишком короткой. Странный некрупный зверь с невероятной быстротой метнулся к нурманке. Когти скрежетнули по кольчуге, женщина взвизгнула и отшвырнула зверя прямо на Устаха. Но Устах был урожденным варягом, и меч возникал у него в руке раньше, чем голова успевала об этом подумать.

Хлесткий рубящий удар отшвырнул тварь в сторону. Зверя юзом протащило по траве прямо под ноги Машегу. Хузарин рубанул саблей. Мощно, с оттягом. Непонятный зверь опрокинулся на спину, быстро-быстро забил задними лапами. Но кровь из него так и хлестала, и минуты не прошло, как тварь затихла.

– Ну ничего себе здесь ящерки! – пробормотал Устах, покачивая головой.

Серега наклонился над убитым зверем. Н-да…

Гладкое коричневое тело с россыпью желтых пятен. Мощные задние лапы с длинными кривыми когтями, маленькие передние… Крупная круглая голова, пасть с таким арсеналом, что любая акула позавидует. М-да… У их ног лежал прекрасно знакомый Сереге по фильмам и рисункам самый настоящий тиранозавр. Только совсем небольшой. Размером с ротвейлера…

Дверь тихонько стукнула, и от этого звука Серега проснулся.

В избе определенно кто-то был. И этот кто-то – совершенно точно не одна из вчерашних девчонок. Потому что пахло от незваного гостя не сладкой девочкой, а кожей, дымом и мокрым железом.

Точно, железом! Духарев услышал слабый металлический шелест. Очень знакомый. Такой звук, когда поворачиваешься, издает панцырь из стальной чешуи. Черт! Серега видел только светлую каемку вокруг двери. Что за дурная привычка делать стены без окон! А в Серегиной голове уже включился анализатор. Движется скрытно, значит – чужак. Оружный. Опытный, поскольку носит дорогую броню. Кто? Степняк? У степняков стальной панцырь – редкость. Только у самых лучших. Какой-нибудь уцелевший печенежский батыр? Или вожак скрытно подошедшего ночью еще одного отряда? Дурацкая беспечность: варяги, понадеявшись на местных, не выставили дозорных. Расслабились, блин, победители!

Притворяясь спящим, Сергей попытался вспомнить, куда положил меч. Кажется, на лавку. На ту, что ближе, или ту, что дальше? Нужно вспомнить, потому что возможность сделать бросок будет только одна.

«На лавку я его положил или нет?»

Неизвестный сделал шаг и, вероятно, повернулся, потому что металлический звяк повторился. Ага, вот он! Сергей наконец разглядел смутный силуэт.

А может, это не печенег? Тогда – кто? Кто ты, мать твою?..

Человек сделал еще один шаг…

«Куда же я все-таки положил меч? – подумал Духарев.– Варяг, блин! Десятник! А! Где наша не пропадала!»

Толкнувшись спиной, Сергей гибким рывком перекатился на корточки и, разгибаясь, мощно и резко толкнул незваного гостя ладонями в живот. Ладони ощутили твердый холодный металл, а незнакомец хрюкнул, полетел спиной в дверь, распахнул ее и вывалился в сени. Свет наконец проник в комнату, Сергей углядел меч (не на лавке, а на стене), сорвал, стряхнул ножны, рванулся вперед…

Ах ты, мать!..

В узких сенях, на земляном полу, лежала, нет, уже не лежала, а поднималась неловко, неуклюже, как механическая кукла, одетая в броню женщина. Она пучила на Серегу помутневшие глаза… И не дышала! Еще бы ей дышать, если ее сожгли вчера на погребальном костре!

Духарев сам с шумом выдохнул воздух, попятился.

Женщина, убитая жена Халли, оперлась на колено…

Приехали! Призрак! Ох, не в добрый час Серега вчера Бабу Ягу вспоминал!

Черт! Призрак же должен быть бесплотным! Хрен там, бесплотным! Ладони Духарева еще помнили твердость панцыря и упругое ощущение плоти под ним!

• Предыдущая
• 46/73
• Следующая