Место для битвы - Мазин Александр Владимирович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/73
• Следующая

Рагух и Машег вновь натянули луки. Две стрелы пропели над степью, и в Диком Поле стало еще двумя всадниками меньше.

А погоня еще больше растянулась. Основная группа преследователей отстала шагов на пятьсот. В опасной близости были только трое. Эти трое выстрелили практически одновременно. Все – в Рагуха. Одна стрела прошла мимо, вторая чиркнула по панцырю хузарина, третья воткнулась в круп коня. Животное взвилось на дыбы – Рагух уронил стрелу, вцепился в конскую гриву…

За него ответил Машег. Щелк – и ближайшего степняка вышибло из седла. Щелк – и вторая стрела продырявила бедро печенега, потник и на пол-ладони вошла в бок лошади. Животному это, ясное дело, не понравилось – и всадник с диким воплем полетел на землю. Третий степняк, увидав, что страшный хузарин готовит новую стрелу, моментально сообразил, чем это пахнет, стрельнул не глядя и пустился наутек.

Машег послал коня по дуге, мимо убитого печенега, выхватил, свесившись, у него из тула пучок стрел. Рагух тем временем справился с лошадью, и оба хузарина помчались догонять Шуйку.

Его звали Албатан, и был он из меньших, племенных ханов народа цапон. Это был его второй набег. То есть в набеги он ходил каждый год с тринадцати лет. Но вел отряд второй раз. В прошлом году духи оказались не слишком благосклонны. Дальние родичи звали Албатана вместе с русами идти на ромеев. Албатан не пошел. Решил: пока русь наехала на ромеев, он без помех может пройтись по землям русов. Так и сделал. Хорошую добычу взял. Но по дороге варяги хана Свенельда переняли степняков. Еле ушли. И добычу пришлось бросить. Хорошо, на обратной дороге наткнулись на касожских купцов, а не то вообще с пустыми руками домой вернулись бы. Стыдно!

В прошлогоднем набеге Албатан потерял двадцать восемь воинов. Пятую часть мужчин рода, способных натянуть лук. Шестерых касогов взяли в плен. С пятерыми повеселились, а шестого, главного, отдали сородичам за выкуп.

Неудачный был год.

Но в этот раз Албатану повезло.

Его воины поймали хузарина. Из тех, что служили большому хану Куркутэ. Земли Куркутэ – в двух днях пути от земель народа цапон. Куркутэ – сильный хан. Ходил с русским хаканом на ромеев. Те откупились данью, но ее пришлось поделить с русами. Куркутэ своей доли мало показалось, однако с русами он биться не стал, а повел своих на булгар. Побил их и богатую добычу взял. Сильный хан Куркутэ. Но Албатану не господин. Здесь – Дикая Степь.

Хороший вождь в первую голову о своих родовичах печется. В походе у воина трудов много, а удовольствий мало. Поэтому Албатан разрешил своим поразвлечься с пленником. Но предупредил, чтоб заодно вызнали, откуда и от кого бежал без памяти.

А когда пленник заговорил, Албатан понял, что хузарин принес печенегам удачу. Рассказал хузарин, что больше не служит Куркутэ, а передался хану из русов по имени Скапэ. Прознал Скапэ о посольстве ромейском, что много золота и серебра при себе везет. Выведал хитрый рус, где хранят богатство ромеи, как стерегут, когда из лодок своих выходят, чтобы волоком пороги обойти. Стража при ромеях была сильная, но в большинстве наемная. Были в ней у Скапэ свои люди. И свои у Скапэ воины были, очень хорошие. С такими он и сам мог бы ромеев ограбить. Только не хотел Скапэ, чтобы узнал ромейский большой хан, кто взял на нем добычу. Потому позвал в помощь прикормленных хузар.

Хитрый рус все обдумал и все с вожаком хузарским обговорил. Долю в добыче обещал и помощь в набеге.

Ночью, на волоке, когда умаявшиеся за день ромеи крепко спали, верные Скапэ люди из наемников сами тихонько вырезали часовых.

И тогда на лагерь, как буря, налетели прикормленные хузары. Разметали сонных ромеев. Побили многих, сорвали шатер ромейского вождя, похватали мешки и умчались. Сразу послать погоню ромеи не смогли. Притаившиеся у лагеря русы забросали их из темноты хузарскими стрелами, а потом сели на свои лодки и ушли в условленное место, где должны были с хузарами встретиться.

Только вождь диких хузар умно поступил. В условленное место встречи не пошел. У Скапэ-хана воинов много, а чести совсем нет. Не захочет он долю отдавать. А чтоб тайну сохранить, перебьет союзников. Да и золото отдавать жалко. Немножко можно отдать, да. Если большую часть себе оставить. А немножко себе оставить, когда все золото уже у тебя, такое очень обидно.

Ход мыслей хузарского вожака Албатан одобрил. Сам поступил бы так же.

Вспомнил хузарский вожак, что были они данниками Куркутэ. Если отдать Волку часть золота, Волк не даст своих данников русам. А серебра и золота, что они у ромеев взяли, было столько, что на десяти конях не увезти. Простил бы их Куркутэ за такой дар – он золото любит.

Была еще одна причина у Куркутэ простить своих бывших данников. Золото, которое везли ромеи, предназначалось не только русскому хакану, но и печенежскому Волку. Таким образом, хитрый Скапэ руками диких хузар ограбил не только ромеев, но и большого хана Куркутэ. Вот сведения, стоившие половины добытого золота. Рядовой разбойник об этом, конечно, не знал, но вожак мог догадываться…

Не пошли хузары на условленное место, а переплыли Днепр и хотели в степь уйти.

Но тут случилась беда. Налетели внезапно на диких хузар страшные люди. В лагере всех побили. Пленник уцелел потому, что ночью табун пас. И конь у него был хорош: ускакал.

Албатан поинтересовался: знал ли пленник тех, кто их побил?

Услышав ответ, очень удивился хан. Даже переспросил: верно ли? Откуда здесь, в Приднепровье, белые хузары хакана Йосыпа? Все же знают: договорился старый Йосып с русами, что эта земля за ними.

Но пленник настаивал, и Албатан поверил. Дикий хузарин не посмел бы ему солгать. После того, как с хузарином люди Албатана развлеклись.

Хузарин принес хану удачу.

Поэтому Албатан оставил пленника в живых. На время.

Сейчас боги уже не улыбались. Но хан знал, как вернуть их расположение.

Родовой бог Албатана ездил в плетеном коробе вместе с иными реликвиями, доставшимися Албатану от предков. Давным-давно бога вырезал из дерева кама[20] самого великого Улцапона. Бог был черный и липкий.

Пленника, с выпученными от ужаса глазами, приволокли к хану.

– Видишь? – спросил Албатан, кивнув на уложенные в ряд тела.– Их убили твои родичи.

Хузарин быстро заговорил, путая печенежскую и собственную речь. Албатан не стал утруждать себя пониманием этого лепета.

– Отпустите его,– приказал он воинам и вынул узкую саблю, сработанную мастерами из Синда.

Хузарин попятился было, но остановился. Глаза у него стали – как у овцы.

Албатан пару раз встряхнул кистью, затем ударил.

Воины восхищенно зацокали. Клинок развалил хузарину грудную клетку: прошел через ключицу, ребра, сердце, легкие, наискось рассек чрево и вылетел на свободу. Албатан стряхнул с дымчатого лезвия кровь и вложил в ножны раньше, чем тело хузарина рухнуло на землю. Один из воинов, нагнувшись над трупом, вырвал теплую печень, другой тесаком обрубил мертвецу большие пальцы: чтобы там, в подземном мире, хузарину уже нечем было натягивать тетиву. Там он будет рабом, а не воином.

Албатан взял бога и опустил его в разверстое нутро.

Воины замерли в благоговении.

Когда Албатан вынул бога, тот был липким и красным от удовольствия. Хан вернул его в короб и вытер руку о штаны.

Утреннее нападение стоило жизни нескольким воинам, но зато Албатан кое-что узнал. Он узнал о слабости тех, кого преследовал. Будь они сильны – вот тогда была бы настоящая беда. Убитый хузарин говорил: их побили так же. Налетели утром, внезапно – и порезали спящих. А гнались за ним непонятные люди. По одежке – славяне, а повадка хузарская. Хузары народу цапон враги. И славяне враги. Но славяне и хузары меж собой тоже не друзья, а враги. Непонятно! Зато ясно, что пленный не соврал. Сказал точно: одеты славянами, а повадка хузарская. Стреляют отменно, и луки у них хороши.

• Предыдущая
• 30/73
• Следующая