Малышка и Карлссон-2 - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/92
• Следующая

– Папа! – тролленок показывал на значок на стене.– Смотри – нарисована лестница и человечек.

– Ага! – тролль поднял голову.– Молодец! Вот она, дверь. За мной!

Путешественники поднялись на несколько пролетов по железным ступенькам. Там действительно оказалась дверь, узкая и такая крепкая, что даже тролль не смог бы ее взломать. К счастью, дверь оказалась открыта. Протиснувшись в нее, тролли оказались на другой лестнице, более широкой и покрытой ковролином.

– Смотрите, лифт,– сказала Лейка,– Сдается мне, я узнаю эту местность…

Широкая лестница привела троллей на площадку, от которой в разные стороны разбегались узкие коридоры с рядами одинаковых пронумерованных дверей.

– Мотель? – неуверенно предположила троллиха.

– Да нет же! Это паром! – воскликнула Лейка.

– Паром? – с ужасом переспросил Скалли.

Из бледного он стал зеленым.

– «Силья Европа».– В коридоре было тепло, и Лейка скинула наконец огромную Кунигундину шаль.– А может, «Силья Фестиваль». Я на таком плавала раза четыре. Только не так, а по-нормальному. Мы сейчас идем через Балтийское море…

Позади Лейки раздался шумный вздох, а затем грохот. Троллиха упала в обморок.

К счастью, в коридоре никого не было.

– Что такое паром? – удивленно спросил Нильс.

Лейка молча указала в конец коридора, где светлел квадратный иллюминатор. Нильс побежал туда, выглянул, долго вертел головой…

– А где земля? – спросил он наконец.

– Нету земли,– мстительно сказала Лейка.– Ближайшая земля – метрах в ста под нами.

Перепуганный тролленок немедленно заревел.

Утешать его было некому.

Троллиха валялась в обмороке.

Большой тролль опирался на стену и вытирал пот со лба, пытаясь сохранить последние остатки самообладания.

Лейка посмотрела на троллей с искренним злорадством.

– Что, не нравится? А каково было мне в фуре? Что застыл, Скаллигрим,– к стенке примерз? Так ты подвигайся, не стой на месте!

Скаллигрим даже не отреагировал на издевку, настолько ему было плохо. Нильс заходился рыданиями.

– Ладно уж, вредители,– сжалилась над троллями Лейка.– Пошли, отведу вас в хорошее место. Там на верхних палубах куча буфетов и ресторанов. Пора нам пообедать.

Волшебное слово «еда» частично реанимировало троллей. Скаллигрим перестал оползать по стенке, рыдания Нильса умолкли, даже троллиха подняла голову и посмотрела на Лейку мутным взглядом.

– Ничего страшного,– подбодрила ее Лейка.– Паромы тонут нечасто. Может, на этот раз нам повезет. А теперь пошли, сколько можно тут валяться…

Потребовалось примерно четверть часа, чтобы тролли прошли в себя настолько, что смогли самостоятельно покинуть площадку. Бледные, испуганные, ожидая худшего, они поплелись за Лейкой наверх.

От идеи с ужином пришлось отказаться. В первый и последний раз у троллей отшибло аппетит.

Предложи троллям все это изобилие на твердой земле, они были бы счастливы. Лейка купила билеты в «буфет» (по-русски – «шведский стол»): три взрослых и один детский. Думала порадовать. Еда без ограничений, пиво – сколько влезет… Не получилось. Тролли втроем скушали и выпили меньше, чем один рядовой русский турист. Кунигунда, правда, попыталась залить страх вином, но от литра красного ее фобия только обострилась.

Одно хорошо: публика на пароме была настолько разномастная, что семейство троллей в этом изобилии форм и расцветок почти не выделялось. Некоторые цыгане выглядели даже экстравагантней. Вдобавок тут, в буфете, никто никого особо не разглядывал.

Кстати, не будь троллям настолько худо, они никогда бы не прошляпили Катю и Илью Всеволодовича, расположившихся за столом в противоположном конце зала. Но измученные тролли были в том состоянии, что не учуяли бы даже сида в двадцати шагах.

Сердобольная Лейка вывела троллей на открытую палубу – подышать свежим воздухом,– но от вида бескрайнего морского простора у троллихи закружилась голова, и тролли отправились обратно в грузовой трюм – там, в родной фуре, им казалось все-таки безопаснее.

– Чтобы я еще когда-нибудь…– жаловалась троллиха.– Это твоя вина, Скалли! Двести лет жизни долой! Я, наверно, поседела…

– Парик не седеет,– съязвила Лейка.

– Моя вина,– согласился Скалли.– Будет чудо, если мы доберемся до земли целыми и невредимыми!

Лейка проводила троллей до трюма, но сама в фуру возвращаться отказалась – дескать, отоспалась в фуре на всю оставшуюся жизнь,– и ушла на всю ночь на дискотеку. По опыту она знала: поколбаситься на пароме можно и нужно. Троллям Лейка сказала, что будет ждать их на пристани, у ворот на выезде из порта. В Стокгольме она бывала не раз. Единственное, что смущало,– отсутствие в паспорте отметки о въезде. Но даже если какой-нибудь полицейский и захочет поглядеть на Лейкины документы, что маловероятно, всегда можно отбрехаться, свалив вину на пограничников. С визой-то у Лейки все в порядке. Главное, не упоминать троллей, не то сразу в психушку отправят.

В дверь робко поскреблись.

– Войди! – крикнул Ротгар, не вставая из-за стола и не прерывая своего занятия. Ротгар знал, кто пришел. Впрочем, будь это горничная, Ротгар вел бы себя так же. Отвести глаза человеку для Туат'ха'Данаанн – сущие пустяки. Хотя и это, скорее всего, было бы лишним. Того, кто снимает номера «люкс», в отелях этого уровня не принято беспокоить, что бы в этих номерах ни происходило.

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула Карина.

– Добрый вечер. Вернее, доброй ночи. Можно?

– Проходи,– разрешил Ротгар.– Что так долго? Я позвонил двадцать минут назад.

Карина вошла в номер. За ней тащился Дима, волоча Каринины чемоданы.

– Извини, собирала вещи. Я выписалась из отеля. А у тебя тут миленько.

– Раздевайся и садись туда,– Ротгар указал вилкой на дальний диванчик.– Не мешай.

Карина сняла плащ и села. Дима топтался рядом, преданно глядя на нее.

– Поставь чемоданы,– велела ему Карина и посмотрела на Ротгара.

Туат'ха'Данаанн ужинал. И не то чтобы наспех закусывал перед отъездом – нет: стол был сервирован по всем правилам, салфетки, фарфор, полный столовый прибор, подставка для соусника, бутылка французского коньяка…

Карина была удивлена. Тролль со своими байкерами должен прибыть уже завтра, если не сегодня ночью. То есть времени для подготовки – в обрез. А Ротгар изволит ужинать. Причем даже и не подумал хотя бы из простой вежливости пригласить Карину поужинать вместе с ним.

Туат'ха'Данаанн угадал ее мысли.

– Хочешь, присоединяйся,– предложил он с усмешкой.

– Благодарю,– Карина встала, подошла к столу… И сразу уловила некий неприятный запашок. Он исходил от тарелки Ротгара.

Чтобы Туат'ха'Данаанн ел несвежее мясо? Такого не может быть! Высшие ши вообще очень редко едят мясо. Карина бросила взгляд на эльфа. Ротгар не мог не чувствовать вонь, но был совершенно спокоен.

Он отрезал кусочек мяса, обмакнул в соус, положил в рот и с усилием принялся жевать.

– Экая дрянь,– невнятно проговорил он, работая челюстями.– Вдобавок жесткая, как подошва!

– Разве нам не нужно готовиться? – спросила Карина.

– Я готовлюсь,– ответил Ротгар.– Разве не видишь?

Он откромсал еще кусок, насадил на вилку и критически его оглядел.

– А если с перцем? – подумал он вслух.– Хочешь – присоединяйся. Там еще много.

– Много – чего? – спросила Карина.

– Вот этого,– Ротгар щедро посыпал ломоть перцем, откусил, поперхнулся, закашлялся, задел локтем соусник, и по белой скатерти расплылось большое томатное пятно. Карина, шагнувшая было к столу, остановилась и уставилась на сида в немом изумлении. Менее всего Туат'ха'Данаанн свойственна неловкость.

• Предыдущая
• 39/92
• Следующая