Малышка и Карлссон - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 58
- Предыдущая
- 58/91
- Следующая
Наевшись, Катя немного успокоилась, выпила еще одну рюмочку, и Селгарин очевидно решил, что она готова к разговору.
– Ваш друг – это тот, что упал из окна? – спросил он.
– Откуда вы знаете?
– Я ведь ехал мимо,– пояснил Селгарин.– Видел тело… То есть тела. Нетрудно догадаться.
– Он не выпал из окна,– сказала Катя.– Он упал… с крыши.
– Вы наверняка знаете, что он мертв? Я знаю случаи, когда…
– Он мертв,– безжизненным голосом произнесла Катя.– Я знаю точно. И еще перед этим в него стреляли. Тот, второй… – Она потянулась к рюмке, но рюмка была пуста. Селгарин тут же налил ей еще коньяка.
– Он… Тоже умер?
– Да. Сдох! – добавила она яростно.
– Спокойней, Катенька… – Селгарин коснулся ее руки, заглянул в глаза.
«У него такие же глаза, как у Карины,– отметило Катино сознание.– Может, даже еще синее и еще больше». В прекрасных глазах Селгарина светилось искреннее сочувствие. Он понимал и разделял Катину боль.
– С вами, Катенька, случилось огромное несчастье,– произнес он мягко.– Но боюсь, смертью вашего друга ваши, Катенька, беды не закончатся.
– Почему?
– Если бы он выпал из окна…(С крыши, поправила Катя). …С крыши, просто упал, это было бы огромное несчастье. Но если в него стреляли, если его убили, то все намного усложняется. Вы не знаете, почему в него стреляли?
Катя замотала головой.
– Уверены? Вы же сказали – это был ваш близкий друг…
– Не в этом смысле.
– Я тоже – не в этом смысле,– произнес Селгарин.– А в том, что вы можете быть посвящены в его… дела.
– Нет! – Катя сказала это чересчур пылко.
Селгарин покачал головой.
– Вы мне не верите? – воскликнула Катя.
– Я – верю. Но другие… Другие могут не поверить. У него могли остаться друзья, которые сочтут вас виновницей его гибели. Могут?
– Могут… – прошептала Катя. Она вспомнила покрытые серой шерстью лапищи тролля, передушившие ее похитителей, как цыплят…
– У него могут остаться враги, которые знают о вашем существовании. Они могут счесть вас нежелательным свидетелем.
– Могут… – прошептала Катя.
Наверняка знают… Ведь какой-нибудь час назад ее едва не украли.
«Беда никогда не приходит одна,– говорила Катина мама.– Всегда – с детками».
«Мама… – подумала Катя.– Мама и папа…»
Сесть на поезд и уехать домой, в Псков. Прямо сейчас. Но паспорт ее остался в мансарде. И деньги тоже. Выбегая из квартиры, она захлопнула дверь, но ключ, к счастью, оказался в кармане. Хоть в этом повезло…
– Не стоит,– сказал Селгарин.
– Что – не стоит?
– Вы думали о том, чтобы вернуться в квартиру. Так вот: этого делать не стоит. По крайней мере – сейчас. Ведь кроме товарищей и врагов вашего друга есть еще и правоохранительные органы. Не думаю, что вам стоит с ними встречаться именно сейчас.
– А что изменится потом?
– Потом, Катенька, может измениться многое,– сказал Селгарин.– Не забывайте, что эта мансарда все-таки не ваша, а наша. То есть принадлежит нашей фирме. И заострять внимание на вашем пребывании там совсем не обязательно. Так удобнее и вам, и нам. В первую очередь – вам, потому что мы умеем правильно общаться с правоохранительными органами, а вот вас они могут обвинить в чем угодно. Им же главное не убийцу найти, а дело закрыть.
– Но зачем его искать! – воскликнула Катя.– Он же тоже разбился!
Селгарин молчал. Многозначительно. И Катя вспомнила, как толстый опер Асов пытался ее арестовать… Он ее наверняка узнает…
– Так что же мне делать, Эдуард Георгиевич? – беспомощно спросила она.
Селгарин погладил ее по руке. Ничего эротического не было в этой ласке: так прикоснуться к ней могла бы и женщина.
– Мы вас не бросим,– пообещал он.– Вы наш сотрудник. Более того, вы – юная красивая девушка. Если я оставлю вас на произвол судьбы, я себя уважать перестану!
– Спасибо… Спасибо вам… – прошептала Катя. Ей вдруг стало легко и спокойно. Она снова была не одна… И тут Катя вспомнила Карлссона и опять разревелась.
Селгарин не стал ее утешать. Дал выплакаться, а когда Катя успокоилась, кликнул официанта, и тот принес позаимствованную у кого-то косметичку.
– Туалет – там,– сказал Селгарин.– Приведите себя в порядок, Катенька. А я пока займусь решением вашей проблемы.
Когда Катя вернулась, Селгарин как раз закончил говорить по телефону. Причем не по мобильному, а по обычному, который принес ему официант.
– Ну вот! – сказал он.– Вопрос вашего временного жилья решен.
– Эдуард Георгиевич, спасибо вам большое! Но можно… Можно я сейчас к подруге поеду, ладно?
– Конечно,– кивнул Селгарин.– Я понимаю. Только от подруги – никуда, хорошо?
– Хорошо. А можно я позвоню?
– Конечно, можно.
Официант снова принес телефон.
– Лейка, это я… Да, случилось. Никуда не уходи, я скоро приеду.
– Ну вот,– сказала она.– Спасибо вам, Эдуард Георгиевич! Я вам, правда, очень благодарна. Я поеду, ладно?
– Не ладно,– возразил Селгарин.– Я вас сам отвезу.
– Ну-у… Мне неудобно… Я могла бы и на метро… – Катя замялась. Она хотела все-таки быстренько заглянуть домой: взять деньги, документы…
– Мне будет очень неудобно, если с вами что-то случится, Катя! – отчеканил Селгарин.– Поэтому я вас все-таки отвезу. И сдам подруге с рук на руки!
Катя не посмела спорить.
– Пойду расплачусь,– сказал Селгарин, доставая карточку.
Он подошел к стойке, но платить не стал.
– Какой номер? – вполголоса спросил он официанта.
– Сто четырнадцать-восемнадцать – семнадцать.
– Чей?
– Еще не пробили, Эдуард Георгиевич! Но Веня уже работает.
– Хорошо. Пусть отзвонит мне на мобильник, когда закончит. Мы уходим. Приберись тут… Ну, ты знаешь… Коньяк дай!
Селгарин вернулся в столику.
– Держите, Катя! – он протянул ей треугольного сечения бутылку из темного стекла.
– Зачем это?
– Это, Катя, лекарство! – строго сказал Селгарин.– Никаких возражений. Выпьете вечером… с подругой. Всё, поехали!
– Ну ты даешь, Катерина! – воскликнула Лейка, когда Катя возникла у нее на пороге с кое-как припудренным зареванным лицом, бутылкой коньяка под мышкой и красавцем Селгариным за спиной.
Впрочем, сказала она это уже после того, как Селгарин удалился.
– Ну, что там у тебя стряслось?
Катя села на полочку вешалки, поставила рядом коньяк.
– Карлссона убили,– сказала она.
– Это что, шутка такая? – неуверенно проговорила Лейка.– Ты пошутила, да?
Катя ничего не сказала, только посмотрела на подругу снизу…
Губы Лейки задрожали, лицо ее некрасиво искривилось…
– З-за что? К-как?
– Застрелили. А потом он упал… Сверху на асфальт. С нашей площадки.
Лейка опустилась на полочку рядом с Катей.
– Вот, блин, такая… Что за жизнь, ну что за говно такое всегда… – проговорила она вдруг осипшим голосом, уткнулась Кате в плечо и заревела.
А Катя сидела, как каменная. Она уже все выплакала.
«За что? За что?» – вертелись у нее в голове сказанные Лейкой слова.
И всё вдруг стало таким ненужным, бессмысленным… И институт. И Дима. Вообще всё.
– Ты знаешь, какой он, какой… – бормотала Лейка сквозь рыдания.– Он такой добрый… был. Такой сильный… Я, Катька, всегда о таком старшем брате мечтала… Я как его увидела… И мне, знаешь ли, плевать было, что он богатый, что иностранец…
«Знала бы ты, какой он „богатый иностранец“»,– подумала Катя.
А Лейка все бормотала и бормотала… Катя не сразу поняла, что она такое говорит…
Оказалось, Карлссон был здесь, у нее. Что тогда, после вечеринки, она все-таки заманила его к себе домой. И не только домой, но и в постель… Катя почувствовала легкий укол ревности. Хотя не укол, так… Шевельнулось что-то… И пропало. Неважно все… Впрочем, это был один-единственный раз…
– Нет, ты не думай, он нормальный был… мужчина. Все у него, как надо. И даже лучше… – Лейка всхлипнула.– Только я сразу поняла, что я ему – как-то не так… Он, конечно, деликатный такой… был. Не сказал ничего, но я все равно поняла… Это чувствуется, ну, ты знаешь… Хотя откуда тебе знать… Ох, Катька! – И заревела еще пуще.
- Предыдущая
- 58/91
- Следующая
