Белый Клинок - Мазин Александр Владимирович - Страница 60
- Предыдущая
- 60/101
- Следующая
Виг взобрался на седло и выпрямился. Никто не пытался в него стрелять: каждый из сарбурцев не глядел дальше вытянутой руки – даже двое оставшихся в живых тысяцких.
– Конг! – закричал Виг, срывая голос, чтобы перекричать чудовищный бедлам.– Слушай меня, Конг! Сарбур, Фаранг! Конгаи! Довольно! Я обещаю всем вам жизнь и свободу! Конгаи! Довольно! Сарбуру еще понадобятся ваши мечи! Эй!
Ему удалось привлечь внимание. Его собственные воины опустили оружие. Виг сорвал шлем, чтобы всем было видно его лицо.
– Разве Конг воюет с Конгом? – закричал он.– Довольно!
– Хорошая речь! – сказал Биорк, до которого ветер донес каждое слово его военачальника.– Краткая и доходчивая. Сейчас они сдадутся!
И оказался прав. Гвардейцы Сарбура сложили оружие.
– Что ты собираешься делать дальше? – спросил Эрд.
– Видно будет!
– Нет, я имею в виду пленников.
– А! – Вагар беспечно махнул рукой.– Отберу оружие и отпущу. Конг не воюет с Конгом! Отличный девиз подкинул нам достойный Виг. Поехали, светлейший, пора принимать почести!
– Что ты собираешься делать теперь, мой господин? – мрачно спросил Кэнау у своего командующего.
– Я? Собираюсь!.. Пошли за Сёумом, тысяцкий! Пришла пора спустить его ящеров!
XIV
«Последние три ночи лета издревле у большинства народов Мира почитаются особенными. Многие полагают, что в ночи эти, а отчасти – и днем – Силы Мира пробуждают магию земли. У нас, в просвещенном Глориане, кое-кто склонен считать подобное суеверием. Я же имею собственное мнение на сей счет…»
Пришел Час Тьмы.
Санти лежал на коврах внутри шатра и глядел вверх, в круглую прорезь, к которой сходились опорные шесты. Прорезь, чуть более светлую, чем стены шатра, с одинокой пылинкой звезды у самого края. Пришел Час Тьмы.
Санти ощутил беспокойство. Шатер его стоял в самой середине лагеря, и бдительная стража охраняла его, Но Санти вдруг показалось, что он – в ловушке. В западне, куда заманили его враги. Враги? Какие враги? Страх был беспричинным, но не бесплотным. Санти поискал у изголовья рукоять Белого Меча, не нашел и вспомнил, что отдал Клинок Асенаров Эрду.
«Беззащитен?.. Бежать!.. Надо бежать!..»
Мысли приходили, теснились, лишали равновесия…
«Бежать? – попытался сопротивляться Санти.– Куда бежать?» Здесь его охраняют…
«Здесь тебя стерегут!» – вторглась новая мысль.
Вздор! Полный вздор!
«Бежать! Куда угодно! Быстрее! Затеряться во тьме…»
«Туон! – позвал кто-то.– Туон!»
Санти вскочил на ноги. Он больше не мог оставаться на месте. Он не боялся, но он должен был что-то делать! Действовать!
Магическое зрение послушно открыло ему внутренность шатра, озарило его сумеречным серым светом. От этого, казалось, стало еще темнее. Мысль метнулась в будущее… И вернулась ни с чем. Она метнулась в Прошлое… И зацепилась за что-то…
Саркофаг!
Санти сосредоточился, скользнул сознанием по путанице нитей, напрягся и…
Саркофаг стоял посреди лесной поляны, сияя зеленым пламенем – таким же, как тогда, в подземелье озерного дома Ангнани. Санти не мог разглядеть, есть ли внутри него Нил, потому что все пространство вокруг Хранителя Жизни сплошь было заполнено зверьем. Зачарованным зверьем. Крысы, сидящие на спинах хуругов, змеи, положившие гладкие плоские головы на лапы лежащих кугурров… Все они, замерев, глядели на Саркофаг. Лишь иногда вздрогнет ухо или мигнет глаз…
И поляна эта была совсем рядом. Здесь, на острове, в лесу на западной его оконечности. Какая удача!
Санти надел сандалии и откинул полог шатра. Один из телохранителей, почувствовав движение, обернулся, но Санти отвел ему глаза – ему и всем остальным. Молодой маг знал, что должен идти один.
Никем не замечаемый, Санти быстро шагал по лагерю. Мимо тлеющих костров, мимо спящих на земле солдат, мимо шатров их командиров. Черных молчаливых шатров, вырастающих из темноты. Санти достиг границы лагеря, миновал часовых, которые тоже не увидели его. Теперь он двигался между ровными рядами низкорослых масличных пальм. Почва полого понижалась. Впереди замаячила фиолетовая масса леса. Санти еще не видел ее обычным зрением: слишком далеко; но уже чувствовал живую силу свободных от человеческого попечения деревьев. Рыхлая земля подавалась подошвам сандалий. Теплый ветер, смягченный прохладным запахом реки, колебал шелковую рубашку…
Сеть упала неожиданно. Темные узлы затянулись на руках и ногах, липкий плат тьмы заклеил рот. Рывок – и ноги оторвались от земли, лишив Санти возможности почерпнуть из нее силу. Тьма вокруг затрепетала.
Длинная тень возникла впереди. Возникла, казалось, из самой тьмы. Черный капюшон был откинут. Костистое узкое лицо тлело зеленым огнем.
«Не бойся, Туон!» – прозвучало в мозгу.
Проклятье богов! Туон! Тайное имя, данное ему Этайей!
Вот уж чего Санти не ощущал сейчас, так это страха! Он был разгневан и возмущен. Его обманули! Его подманили, как щенка на сахар!
И тут Санти с удивлением увидел, как пленивший его опускается на колени:
«Туон! Мой повелитель!» – маг стоял на коленях перед повисшим в локте над землей Санти. «Туон! Дай знать рабу твоему, что принимаешь мою покорность! Прости мне невежество мое, Туон!»
Санти не понимал ровно ничего. Кто этот маг? Почему он сначала связал Санти заклинанием, а теперь пресмыкается перед ним?
И вдруг он ощутил! Внутри, в нем самом, нечто, зашевелившееся… Будто вдруг чувствует человек, как в его грудной клетке, рядом с сердцем просыпается еще одно, чужое, НЕ ЕГО! Только это было не в теле, а глубже, намного глубже и сокровеннее. Чужой, чуждый, враг, ВРАГ!
Санти задрожал от ненависти и ужаса. Он вдруг ощутил себя не более чем оболочкой…
«Туон…– прикоснулось к нему издалека. Иной голос. Такой знакомый и желанный: – Туон…»
Мощный-как-Пламя подскочил, завертелся, как шаровая молния, ослепительный, свирепый, разбрасывающий вокруг огненные, змеящиеся жгуты. Кольцо пламени забушевало вокруг него и Санти. Удар испепеляющего гнева убил даже корни травы, растущей внутри круга.
И дальний голос угас.
Остались трое: Санти, маг и тот, кто скрывался внутри, некто, несравненно более мощный, чем тайдуанский чародей. Некто, связанный, удерживаемый самим Санти, подобно тому, как его самого связывало заклинание тайдуанского мага. Нет, не так. Тот, что внутри, был частью Санти. Его силой, его ключом к Власти… Никто и ничто не сможет устоять перед гневом юноши, если тот, кто внутри, получит свободу. Тайдуанский маг, обманувший Санти, будет испепелен, как трава у него под ногами. Только отпусти – и…
«Нет! – оборвал мысль Санти. Это было желание, пришедшее извне. Недоброе желание.– Нет! Если этого хотят мои враги, значит, я не должен так делать!»
Кольцо огня сузилось, и голос мага раздулся в мозгу Санти, накрепко связав и мысль и то, что выше мысли.
«Он упрям, Повелитель! – прогрохотал Мощный-как-Пламя.– Но я сожгу его тело, пленитель твой выйдет и освободит твой дух!»
Жар лизал кожу Санти. Жег, но не сжигал. Что-то охраняло юношу, но чародей все вкладывал и вкладывал себя в бушующее пламя, надеясь, что сопротивление иссякнет. И Санти едва не погиб, когда понял, что это он сам, Жизнь его противится Огню Тьмы.
Чуть не погиб, потому что, осознав, нечаянно принял на себя власть над этой борьбой.
Но боль и ужас заставили его «уронить» эту власть за пределы собственного понимания. И пламя, на миг окутавшее его, опалившее волосы и ресницы, было отброшено.
Однако Мощный-как-Пламя был открыт Потоку, а Хранитель Санти черпал лишь в себе самом. Сам юноша не ведал об этом, но Алчущий Силы – знал. И пока Санти надеялся, что энергия его – безгранична, Мощный-как-Пламя только и ждал, пока источник иссякнет, защитный кокон лопнет – и ничтожное тело, в котором возродилось Семя Великого, обратится в пыль.
- Предыдущая
- 60/101
- Следующая
