Белый Клинок - Мазин Александр Владимирович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/101
- Следующая
– Она – из Рожденных-в-Тумане! Тех, кто приходит к слабым и уводит их навсегда. Мы не трогаем ее народ, не хотим их мести! Но Слушающий говорит: наши пути пересекутся. Они живут в Лоне и не боятся Лона! Лоно боится их! Даже глупые ползуны стараются убраться с их пути!
– Но она выглядела совсем как женщина! – воскликнул Несмех.– И очень красивая женщина!
Эйрис передернула плечами:
– Они могут принимать любой облик! Тот, кто однажды позвал меня, был похож на моего отца! – и – уже другим тоном – поинтересовалась: – Она показалась тебе красивей, чем я?
– Чем ты? – Несмех искренне удивился.– Нет,– и уверенно: – Нет! Конечно, нет! – Он улыбнулся, забыв, что под клапаном не видно его лица, только глаза.
Но девушка догадалась, что он улыбается.
– Я рассердилась на тебя, Большой! Но ты виноват не больше, чем я сама! Прости меня! – Она приблизилась к нему вплотную и провела ладонью по груди Несмеха.– Ты ничего не знаешь о них! Я не должна была оставлять тебя одного. Будь мы вдвоем, Рожденная-в-Тумане не позвала бы тебя!
– Откуда она знает мое имя?
– Они умеют заглядывать в мысли!
– Эйрис! Скажи, ты действительно убила бы меня, если бы она подошла?
– Не знаю… Должна была убить… Но она не подошла! – Эйрис отодвинулась от него.
– Кстати,– заметил Несмех.– Ты не забыла, где мы?
Из-под клапана раздался приглушенный смех:
– Не бойся! Я начеку!
Они снова двигались сквозь джунгли. К цели, неведомой молодому конгаю. Почти час шли без особых приключений. Если не считать мгновения, когда с пересекающей тропку ветви свесилась широкая плоская голова на длинной пятнистой шее. Несмех едва успел различить в листве массивное туловище, как Эйрис уже вскинула руку: маленький серпик, вертясь, просвистел в воздухе и вонзился в выпученный желтый глаз. Чудовище сердито заурчало, и голова тут же исчезла в листве.
Несмех почти привык к Вечному Лону, перестал ждать от него подвоха. Гибельный лес оказался не таким уж страшным. Конгай наслаждался, любуясь причудливостью форм и бешенством красок. Ему, зодчему, каждый неожиданный изгиб древесного ствола казался чудесным.
Он так увлекся, что едва не толкнул в спину резко остановившуюся Эйрис.
Девушка подняла вверх указательный палец: молчи!
Нижние, в два обхвата, покрытые черной шероховатой корой ветви простирались у них над головами параллельно земле. Вертикальные побеги с венчиками голубой листвы вырастали из них, тянулись к невидимому солнцу.
Несмех застыл на месте, вглядываясь в полумрак, но не увидел ровно ничего. Рука Эйрис заставила его пригнуться к земле.
Они перебрались на десять шагов левее, к стволу ближайшего исполина.
– Что? – шепнул Несмех на ухо девушке.
– Там,– прошептала Эйрис, указав направление кивком головы.
Вначале Несмех по-прежнему ничего не видел, кроме чередования цветных пятен. Потом на расстоянии примерно сорока шагов разглядел нечто, показавшееся ему древесным стволом причудливой формы, темно-коричневым стволом с зелеными пятнами, беспорядочно разбросанными по гладкой коре. Юноша перевел взгляд выше и вдруг заметил блестящий желто-зеленый глаз с черным пятном зрачка. И тут, словно по волшебству, из массы цветных теней возникла круглая, похожая на обтесанный валун, голова, зеленая, глянцевая, с ярко-алыми розеткоподобными пятнами, издали выглядевшими как раскрывшиеся цветы. Голова была в десяти локтях над землей. На складках толстой шеи цвет зелени переходил в темно-коричневый. Верхние конечности, принятые Несмехом за расходящиеся ветви, были в обхват толщиной.
Огромный глаз, казалось, смотрел прямо на Несмеха.
Хорахш!
– Он видит нас? – шепотом спросил юноша.
– Надеюсь, нет!
– Как он огромен…
– Что ты! Совсем маленький. Это плохо. Будь он большим и старым, вряд ли обратил бы на нас внимание.
Маленький? Несмех чувствовал себя чем-то вроде крысы, ненароком сунувшейся в логово леопарда.
– У него хороший слух?
– Так себе. Но шуметь не стоит. Не шевелись. Может, он нас не заметит. Сейчас день, днем хорахш охотится редко. Если не учует…
– Я едва не принял его за дерево..
– Еще бы! Не будь он так похож на дерево, ему нелегко было бы охотиться.
– Да уж. Такой туше нужно много мяса. Он, вероятно, не слишком поворотлив?
Эйрис беззвучно рассмеялась.
– Быстрей кугурра,– прошептала она.– Самый отважный из нашего народа не станет сражаться с ним. Хорахш – это смерть!
Ящер застыл, будто высеченный из камня. Массивная голова сливалась с кронами деревьев. Широко расставленные, чудовищно толстые задние лапы вросли в землю черными изогнутыми когтями. Могучий хвост обернулся вокруг ствола. Закругленный кончик его, повисший в воздухе, как побег зеленой лианы, не шевелился.
– Долго нам ждать? – спросил Несмех.
– Не знаю, может быть, несколько часов. Если мы попробуем уйти, он наверняка нас заметит.
– Несколько часов? Выждать, пока стемнеет…
– Большой! Когда стемнеет, он сразу увидит нас! В темноте он намного лучше видит живое! Свет ему мешает.
– Как так может быть?
– Не знаю! Нам надо уйти отсюда до темноты!
– Может, взобраться на дерево?
– Ты не успеешь! Сорок шагов для хорахша – один прыжок. Шевельнись – и ты у него в зубах! Подожди! Время еще есть. Может, появится кто-то, кем он заинтересуется… Или заснет. Мы увидим, если он закроет глаз. Пока остается только ждать.
И они ждали. Прижавшись к толстым, выступающим из земли корням лесного великана, Несмех позавидовал крабам: тем было наплевать на огромного хищника.
Хорахш качнул тяжелой головой. Пасть его приоткрылась, из нее выскользнул толстый мокрый черный язык и смахнул крупную древесную лягушку, ползшую по стволу. Пасть захлопнулась, белая пленка задернула желто-зеленый глаз.
– Попробуем! – Эйрис осторожно приподнялась.
И тут переменился ветер.
Несмех увидел, как ноздря ящера превратилась из узкой щели в круглую дыру. Огромная голова резко дернулась. Теперь оба глаза смотрели на них. Эйрис застыла, но сейчас это уже не имело значения.
Хорахш их увидел!
– Бежим, пока он не напал! – взволнованно прошептал конгай.
– Бесполезно! – Эйрис сказала это в полный голос. Больше не имело смысла прятаться.
– Чего он ждет? – нервничая, спросил Несмех.
– Ждет, когда мы побежим! Но если мы не сдвинемся с места, он все равно нападет! – Голос девушки был абсолютно спокоен и лишен эмоций. Несмех знал: когда она говорит так, то предельно сосредоточена.
– Мы будем драться?
– Ни тебе, ни мне с ним не справиться!
– А на дерево? – спросил Несмех.– Ты успеешь взобраться на дерево?
– Я отвлеку его! – очень медленно Эйрис принялась поднимать лук.– А ты попробуй…
Щелкнула тетива, и огромная голова чудовища шевельнулась. Стрела, направленная в круглый глаз, попала в алое пятно рядом с ним. И застряла в глянцевой коже, войдя не больше чем на глубину наконечника. Стрела, с пятидесяти шагов прошибающая доску в четыре пальца толщиной.
Туловище ящера упало вперед, огромная пасть распахнулась. Из пульсирующей черной глотки вырвалось оглушительное шипение. Хвост взвился вверх, ударив содрогнувшуюся ветвь.
Эйрис толкнула Несмеха, отбросив его вправо:
– Лежи!
А сама метнулась в другую сторону. Выхваченный меч полыхнул в ее руке.
Несмех не успел коснуться руками земли, а клыки ящера уже ободрали кору там, где он только что стоял.
Конгая обдало горячим вихрем. Он вжался в почву. Он был так близко к чудовищу, что хорахш мог слизнуть его, как только что слизнул лягушку.
Но с другой стороны была Эйрис.
Хорахш не был обескуражен «исчезновением» добычи, как случилось бы со змеей или ящерицей. Нет, ящер отлично видел их обоих. Хвост, огромный противовес, метнулся вправо, едва не задев Несмеха. Ящер молниеносно развернулся и бросился на девушку. Но Эйрис опередила его. Она высоко подпрыгнула, ухватилась руками за ветку в трех локтях над ее головой, подтянулась, перевернулась, походя рубанула привязанным к кисти мечом и оказалась на другой ветви, в двенадцати локтях над землей.
- Предыдущая
- 19/101
- Следующая
