Артур и минипуты - Бессон Люк - Страница 18
- Предыдущая
- 18/41
- Следующая
— Полагаю, вы уже поняли, что я говорю о принцессе Селении, моей дочери!
И он с нежностью раскрывает объятия коленопреклоненному воину.
Юная девушка, облаченная в костюм воина, медленно, как того требует протокол церемонии, встает, поднимает голову и всем становится видна ее ангельское личико. Она еще красивее, чем на рисунке в дедушкиной книге. Цвет ее отливающих сиреневым блеском взлохмаченных волос удивительно гармонирует с миндалевидными глазами цвета мальдивской бирюзы.
В душе этой хрупкой девочки живет неукротимый дух: больше всего она любит играть в разбойников и воинов. Однако никакой боевой костюм не может скрыть ее изящной женской фигурки. Это настоящая принцесса: белокожая, как Белоснежка, красивая как Золушка, грациозная, как Спящая Красавица и проказница, как Робин Гуд из Диснеевского мультика.
Король очень гордится своей красавицей-дочкой. При мысли о том, что эта очаровательная девчушка — его дочь, он буквально багровеет от удовольствия.
Зрители аплодируют в знак одобрения. Но вряд ли кто-нибудь выиграет пари, если станет утверждать, что выбор пал на Селению после долгих и взвешенных размышлений. Скорее всего, свою роль сыграло очарование принцессы, мгновенно покорившее всех присутствующих.
И только Барахлюш совершенно равнодушен к ее чарам.
— Давай, смелей, Барахлюш! — подбадривает себя мальчик.
Король делает последний шаг в сторону дочери.
— Принцесса Селения, да пребудет с вами победоносный дух предков! — торжественно провозглашает король-отец.
Селения подходит к камню и медленно протягивает руки к мечу, готовясь половчей ухватить его рукоятку.
В эту минуту на арену выскакивает Барахлюш.
— Папа! — кричит он на бегу.
При виде его Селения от злости топает ногой.
— Ах ты, Барахлюш несчастный! — шипит она сквозь зубы. Она прекрасно знает, что даже в такой торжественный момент ее младший братец способен выкинуть любой фортель.
Король ищет взглядом младшего сына.
— Я здесь, папа! — кричит мальчик, подбегая к разгневанной Селении.
— Ты опять хочешь меня разозлить? Не мог подождать десять секунд? Валял бы потом дурака сколько угодно!
— На меня возложена очень важная миссия, — возражает Барахлюш, старательно подражая торжественному тону отца.
— Что? А моя миссия, значит, не важная? Я должна вытащить меч и идти на битву с Ужасным У!
Барахлюш пожимает плечами.
— Ты слишком большая гордячка, чтобы вытащить этот меч из камня, и ты это прекрасно знаешь!
— Послушай, господин всезнайка, — ехидно произносит Селения, — а не завидуешь ли ты мне?
— Нисколечки! — устремив взор к небу, отвечает Барахлюш.
— Стоп! Прекратите оба! — прикрикивает на них король: — Что ты себе позволяешь, Барахлюш? — строго спрашивает он. — Это же очень важная церемония! Надеюсь, у тебя действительно есть серьезная причина ее нарушить.
— Конечно, отец. Ведь сегодня открылась световая дверь в верхний мир, — отвечает Барахлюш.
— И кто же явился на этот раз? — спрашивает король голосом оперного тенора.
Словно отличник у доски, Барахлюш отчеканивает:
— Его зову Артур. Он внук Арчибальда.
Ответ порождает среди зрителей бурю эмоций. Имя Арчибальда помнят все. Но король явно огорчен.
— И… чего хочет этот… Артур? — уныло спрашивает он.
— Он хочет выступить на совете. Он говорит, что на нас вот-вот обрушится огромное несчастье, и он один может нас спасти.
Оживление минипутов готово смениться тот ли паникой, то ли мятежом.
Оттолкнув брата, Селения подбегает к отцу.
— Наше великое несчастье называется Ужасным У и нам не нужен никакой Артур! Это я, Селения, принцесса минипутов, должна исполнить свой долг и защитить наш народ!
И, не дожидаясь королевского согласия, она подскакивает к камню, и схватив меч за рукоятку, изящным жестом пытается извлечь его из каменного плена.
Но, увы, безуспешно. Меч даже не шелохнулся. Тогда она хватает рукоятку двумя руками и изо всех сил тащит клинок на себя. С прежним результатом — меч остается в камне.
Селения упирается ногами в камень, силится вытащить меч, дыхание ее учащается, она буквально рычит от злости… Но все напрасно. Зрители в смущении. Король также в растерянности, он изо всех сил пытается скрыть свое разочарование.
Запыхавшись, Селения останавливается передохнуть.
— Вот видишь, я же говорил, что ты слишком гордая! — поддразнивает сестру Барахлюш.
— Ах, ты!… — вытянув руки, Селения бросается вперед, явно намереваясь задушить нахального братца.
— Селения! — укоризненно восклицает отец.
Принцесса отступает.
— Дочь моя, мне очень жаль, — прочувствованно говорит король. — Мы все знаем, как ты любишь наш народ, но… Твое сердце переполняют ненависть и жажда мщения.
— Неправда, отец! — чуть не плача возражает она. — Это… это Барахлюш нарочно меня разозлил! Я уверена, стоит мне только успокоиться, как я вытащу этот меч из камня!
Король скептически взирает на дочь. Как доказать ей, что ее ослепляет ярость? Что в ее груди клокочет ненависть? Что пока она не успокоится, могучий меч не пойдет к ней в руки?
— Что бы ты сделала, если бы сейчас перед тобой оказался Ужасный У? — неожиданно спрашивает у Селении король.
— Ну… ну, я бы обошлась с ним так, как он того заслуживает, — уверенно говорит она, изо всех сил стараясь подавить рвущуюся наружу злость.
— А чего он, по-твоему, заслуживает? — не успокаивается король, желая испытать нервы дочери на прочность.
— Я… я… я бы удавила этого негодяя! За все его преступления и все несчастья, которые он обрушил на нас, а также…
Тут Селения, наконец, понимает, что отец расставил ей ловушку, и она в нее угодила.
— Мне очень жаль, дочь моя, но ты не готова сражаться этим мечом. Меч может передать свое могущество только тому, кто движим чувством справедливости, а не мести, — торжественно заявляет король.
— А тогда что ты предлагаешь? Пусть этот гнусный урод убивает нас, захватывает наши земли, грабит дома, а мы будем молча на все взирать? Не попытавшись ничего сделать? — запальчиво выкрикивает принцесса, желая привлечь на свою сторону зрителей.
Амфитеатр одобрительно гудит. Без сомнения, в ее речах есть доля правды.
— И кто, по-твоему, тогда нас спасет? — громогласно вопрошает она.
— Артур! — уверенно отвечает ей Барахлюш. — Он — наша единственная надежда.
Селения нарочито беспомощно возводит глаза к небу. Король стоит и размышляет. Собравшиеся выжидающе молчат.
Советники шепотом совещается, а потом утвердительно кивают королю, полагая, видимо, что король будет доволен их решением.
Они не ошиблись.
— Принимая во внимание… и в память об Арчибальде, совет соглашается выслушать молодого человека по имени Артур.
От радости Барахлюш издает восторженный вопль, а сестра его, как обычно, когда у нее что-то не получается, обиженно надувает губы.
Толпа, собравшаяся на трибунах, волнуется: так бывает, когда привычный ход событий неожиданно нарушается.
— Миро! — призывает король своего главного советника. — Готовьте связь!.
Крот не заставляет себя упрашивать. Соскочив с помоста, он трусцой устремляется в центр управления и усаживается перед длинной дугообразной стойкой, на которой расположено множество рукоятей и рукояточек самых разных размеров; возле каждой рукоятки написан свой номер.
Быстро сделав с помощью счетных костяшек необходимые вычисления, Миро поворачивает рукоятку под номером двадцать один. Из стены выезжает огромное зеркало в раме из корней растений; оно очень напоминает зеркальце заднего обзора. За ним незамедлительно выдвигается второе зеркало, в котором отражается первое. Из потолка выдвигается третье зеркало, на которое падают лучи света, отраженные от двух первых зеркал…
Одну за одной, Миро поворачивает нужные рукоятки, и отовсюду выдвигаются зеркала, с помощью которых изображение, полученное на линзу опущенной в яму подзорной трубы, будет передано на городскую площадь. В придуманной ученым кротом системе задействовано никак не меньше пяти десятков зеркал.
- Предыдущая
- 18/41
- Следующая
