Проводник Отсюда (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 30
- Предыдущая
- 30/219
- Следующая
Весь персонал Станции собрался в столовой. Филипп, смущенный и неловко улыбающийся, стоял во главе стола. А вокруг, держа в руках хрупкие бокалы с шампанским, замерли остальные.
Первым, что услышал Ингвар, входя в столовую, было нестройное пение. Три десятка мужских голосов старательно выводили: «Счастливого дня рождения!» Ингвар тихо стоял возле двери, стараясь не привлекать внимания. А за столом уже звенели бокалы, и Роальд, откашлявшись, начинал говорить:
– Поздравляя тебя, Филипп, я хочу сразу сказать, что самый лучший подарок ты преподнес себе сам. Да и для нас уничтоженный Орг – самое…
Роальд взмахнул рукой, обводя собравшихся широким дружеским жестом. И замер, увидев Ингвара.
Тридцать пар глаз неотрывно смотрели на Имитатора. Заложив руки в карманы, привалившись к стене, Ингвар, казалось, не обращал на них никакого внимания.
Первым нарушил тишину именинник.
– Ингвар, садитесь за стол, – доброжелательно предложил он. – У нас двойное торжество… а вы участвовали в уничтожении Орга не меньше меня.
– Садитесь, Имитатор, – поддержал его Роальд. – У нас первый праздник за долгий срок…
Ингвар молча смотрел на них. Тридцать улыбающихся лиц. Хрустальные бокалы на белой скатерти. Стереографии земных пейзажей на стенах.
Все хорошо.
Орг мертв.
Имитатор не предъявляет претензий и вот-вот улетит.
Все удалось уладить.
Орг мертв.
Имитатор улетит.
Счастливого дня рождения…
Все хорошо.
– Мне нужно поговорить с вами, Роальд, – кивнув в сторону двери, произнес Ингвар. – Немедленно.
Пожав плечами, Роальд выбрался из-за стола. Вышел в коридор, где его поджидал Ингвар.
– Мы идем в ваш кабинет, – мимоходом объяснил Ингвар, беря Роальда за руку. Пальцы Имитатора были твердыми и холодными.
Временный координатор Станции почувствовал невольный ужас.
– Что случилось, Ингвар? Что вам нужно?
Дверь кабинета закрылась за ними. Имитатор пристально посмотрел на Роальда. Повернулся к двери. И даже не замахиваясь, легким толчком ладони проломил ее. Вытянул руку из рваной дыры, поморщился от боли. Из царапин на кисти сочилась кровь, но уже через несколько секунд алые капельки начали подсыхать.
– Извините за испорченную дверь, но это самое быстрое объяснение, – просто сказал Ингвар. – Я не могу вернуться на Землю. Я не человек сейчас и не могу им стать.
Он помотал рукой в воздухе. Багровые корочки отвалились. Роальд увидел чистую, целую кожу.
– Почему? – Голос Роальда сорвался на крик.
– Потому что вы не люди. Мой организм не хочет превращаться в человеческий рядом с вами. И возможно, – Ингвар скосил глаза на тяжелую кобуру на поясе временного координатора, – он и прав.
– Но… – Роальд вздрогнул. – Как же теперь…
На лице Ингвара появилась улыбка.
– Не стоит беспокоиться. На Станции я не останусь. Имитатору нет дороги к людям, пока он не человек… Карту, Роальд!
– Карту?
– Да. Какие еще поселения существуют на планете?
Роальд замотал головой:
– Никаких, Имитатор. Планета пуста… – Он заметил, как дрогнуло лицо Ингвара, и торопливо добавил: – Существует, конечно, с десяток незаконных поселений. Вы же знаете: искатели приключений, беглые преступники, парочки, ищущие в медовый месяц экзотики… Но я даже не предполагаю, где их искать…
– Я найду сам. – Непонятная тень пронеслась по лицу Ингвара. Отзвук нерожденной улыбки, отблеск не наставшего еще покоя.
– Я найду людей, Роальд, – повторил он. – А когда вернусь за иглоколом, помогу поставить на карту еще один значок. Мне кажется, вам следует помнить, что вы не одни на планете.
Какая сила может сохранить человека человеком в отравленном, источающем смерть аду? Каков он, отличительный признак человека?
…Большой зверь, спавший посреди инопланетного леса, свернувшись клубочком, словно одинокая бездомная собака, поднялся на ноги. Вскинул голову, вглядываясь во что-то видимое лишь ему одному, что-то должное привести его к цели.
Любовь.
…Белое пламя, неощутимо-призрачное, вставало впереди, заслоняя собой искорки звезд. Одинокий и чистый костер в багровой паутине джунглей. Огромный зверь бежал к горизонту, не отрывая от теплого света взгляда человеческих глаз.
И этот рассказ из тех, чей движущий мотив я забыл. Может быть, просто хотелось написать что-то «героическое»… «военное». Десантники, повстанцы, стрельба… Но, как обычно, все получилось совсем по-другому.
«Визит», пожалуй, один из немногих моих рассказов, которые я хотел бы переработать, переписать, может быть, даже расширить. Но конечно же, делать этого не стоит. Мне кажется, что он и без того живой.
Визит
Он спустился по западному склону Диких гор. Мимо Сухой реки, где в клубах серой колючей пыли кружились огромные хищные рыбы. Мимо Горелых равнин, где в чадящих асфальтовых озерах навеки завязли королевские бронеходы.
Он шел к Дому.
В лес капитан Троев вошел поздним вечером, когда лишь тускло-багровая полоска на горизонте напоминала о прошедшем дне. Лес не имел никакого названия – он был просто лесом. Ведь именно в нем стоял Дом.
Огонек, мерцающий в окне, капитан заметил, выйдя на поляну. Секунду он стоял, разглядывая едва различимый сквозь листву желтый прямоугольник. Дом. Он дома…
Боевой комбинезон капитан скатал в тугой плотный узел. В кармане комбинезона остались и электронный пропуск, и бумажник, и ампула с вакциной от степной горячки. Одежду Троев спрятал в дупле самого большого из окружавших поляну деревьев. На дне дупла нашлись просторная накидка из серебристой ткани и мягкие мокасины, заменившие тяжелые десантные ботинки. Лучемет, немного поколебавшись, капитан оставил себе. В сущности, это всего лишь большая и шумная игрушка…
Он полз к Дому, путаясь в густой, мокрой от вечернего дождя траве. Капитан вымок и устал, перемазался зеленым соком, но бревенчатые стены Дома уже нависали над головой. Ян всегда мечтал о деревянном доме; каменный – это лишь укрытие от непогоды, нерожденная крепость. И здесь, в этом лесу, он мог позволить себе настоящий Дом… Немного бравируя своей ловкостью, он подобрался к самому окну. Широкие створки были распахнуты, и негромкий разговор сидящих в комнате отчетливо доносился до капитана.
– Он не придет. Он редко приходит ночью.
Капитан узнал его по первым же словам. Летчика трудно было спутать с другими обитателями Дома – он всегда говорил неторопливо, слегка задумчиво. Словно человек, пытающийся что-то вспомнить или понять.
– Но сегодня шел дождь. А вечерний дождь всегда случается перед его приходом.
Капитан почувствовал прикосновение к лицу – теплое, нежное, едва уловимое. Конечно, в действительности ничего не было. Но голос Даны всегда казался Троеву неотличимым от ее рук. Самых нежных в мире рук…
…Оранжевое пламя огнемета бьет по тонкой фигурке девушки. Секунду она неподвижна, словно не чувствует жаркой, облепившей все тело, обугливающей кожу смерти. Потом ломается пополам, кружится, пытаясь вырваться из беспощадных объятий боли. Черные волосы окутаны шлейфом красных искр. И сухой пистолетный щелчок – выстрел милосердия…
Троев поднял лицо, вжатое в мокрую холодную траву. Подтянул ноги, готовясь к прыжку. Мягко качнулась, роняя каскад водяных капель, задетая ветка.
– Мне кажется… Слышали?
А это уже Шен. Он всегда был самым чутким. Молодой разведчик из шестой повстанческой бригады…
…Десяток вакуумных мин накрывает холм, перемешивая землю, воздух, деревья. И лазер, целых полчаса преграждающий дорогу десантникам, замолкает…
Он прыгнул. Кувыркнувшись в воздухе, перелетел через подоконник – тело сжато в комок, чтобы труднее было прицелиться. И мягко встал на пол рядом с накрытым к чаю столом, среди растерянных, обрадованных, начинающих улыбаться людей. Летчик, Дана, Шен, Старик, Утан, Арни… А в углу ярко освещенной комнаты, на затертом диване, испуганно глядел на Троева парнишка лет пятнадцати с нежным полудетским лицом.
- Предыдущая
- 30/219
- Следующая
