Планета, которой нет - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/45
- Следующая
– Что? – робко спросил Данька.
– Приложи ладонь к столбу и попроси… то есть прикажи поднять нас внутрь. В зал информатория.
– Он послушается?
– Да.
Данька вздохнул и провел ладошкой по металлической колонне. Тихо сказал:
– Поднимите нас наверх, в информационный зал. Пожалуйста.
Секунду ничего не происходило. Я вдруг осознал с пугающей ясностью, что все мои надежды и предположения – полный вздор. Храм не послушается Даньку и вряд ли выполнит мои требования. Мало ли по каким причинам Храмы боятся причинить нам вред. Да и «глобус», сложившийся из вращающегося Храма, еще ничего не доказывает. Сектанты прорвутся к Земле, и кварковая бомба упадет на крышу моего родного дома. И будет облако серой пыли на месте третьей от Солнца планеты…
Нас бросило вверх – мягким, но сильным рывком. Мы прошли сквозь непроницаемые стены Храма словно сквозь туман. И вновь – уже знакомое влажное дыхание пронзаемых стен… Облако желтого света, заботливо укутывающее нас.
Храм подчинился приказу Даньки. Мальчишки с планеты, которой нет.
…Мы стояли в зале, огромном даже по меркам Храма. Внутри гигантского куба с черными стенами, исчерченными тысячами светящихся полос. Каждая линия, мерцающая неярким оранжевым светом, несла в себе информацию об одной из населенных людьми планет. Где-то здесь были и координаты Земли – планеты, добраться до которой можно только туннелями прямой гиперпространственной связи. Проклятой планеты, к которой не летали звездолеты; планеты, выброшенной из русла галактической цивилизации. Раньше меня заинтересовали бы эти цифры, длинные столбцы расчетов, несущие в себе лишь абстрактные «пятимерные» координаты, не дающие представления ни о направлении, ни о дальности.
Теперь это было безразлично.
Я оглянулся – мы оказались здесь все вместе. И Данька, и Ланс, и Эрнадо с Редраком, и даже сидящий у их ног Трофей. Но именно меня неведомый лифт вынес во главу делегации.
– Я человек с Земли, – тихо сказал я, и эхо подхватило мои слова, грохотом разнося их по залу. – Я житель планеты, которой нет. Тот, кто случайно попал в этот мир. Тот, кто требует подчинения.
– Подчиняюсь… – Голос шел отовсюду: он стекал с потолка, он вырывался из стен, горячими гейзерами бил из плит пола. Бесплотный, безликий. Голос Храма. Голос, обрекший меня на смерть.
– Я требую общего подчинения! – закричал я. – Всех Храмов! Всех миров! Хватит игры! Я разгадал вас и получил право отдавать приказы!
Тишина.
И странное, незнакомое ощущение: словно мягкая упругая пленка обтягивает тело. Впрочем, нет, не совсем незнакомое – темпоральная граната Сеятелей после применения оставляла похожий эффект. И такой же равнодушный голос из глубины сознания:
– Ситуация нестандартна, возникает конфликт цели и ограничений. Указаний в программах логических структур не имеется. Произведена темпоральная капсуляция человека с Земли…
Вокруг меня сгустилась темнота.
– …и активация эмоциональной матрицы.
Я попытался вырваться из упругого плена – и не смог. Все мои движения давали не больше эффекта, чем барахтанье мухи в киселе.
– Человек с планеты Земля, ты обладаешь иммунитетом и правом на тактическое управление системой Храмов. Но претензии на стратегическое руководство выходят за рамки дозволенного. Тебе предоставляется возможность беседы с создателем Храмов, после чего будет принято решение о твоей судьбе.
Черная пелена затянула мозг.
…Я сидел в кресле – удобном и мягком, обтянутом песочного цвета велюром. Мебель в комнате, похоже, была из черного дерева, пол и стены закрывали огромные рыжевато-коричневые ковры. Как и во внешнем облике Храма, здесь доминировали два цвета. Даже огонь в сложенном из черного мрамора камине был желтовато-оранжевым, рыжим, без всякой примеси голубоватой белизны высоких температур или багрово-красных отсветов угасания. Середина. Во всем – даже в цветах.
– Это называется местом для принятия решений.
Кресло моего собеседника стояло напротив. Узенький черный столик между нами был заставлен яркими маленькими бутылочками, фруктами и конфетами в хрустальных вазах, изящными фужерами и бокалами. В сторонке уютно пристроились массивная зажигалка, коробка с длинными толстыми сигарами и несколько пачек сигарет.
Внешность «создателя Храмов» тоже была достаточно колоритной. Высокий, очень худой, с роскошной гривой медно-рыжих волос, в тонких интеллигентных очках, чуть старомодном костюме. Лицо – немного неправильное, несущее следы какой-то сложной смеси национальностей, но симпатичное и открытое. И удивительно умные, доброжелательные… ласковые, что ли, глаза.
– Никогда не думал, что в Храме есть такие помещения… и смотрители, – пытаясь скрыть за иронией растерянность, сказал я.
Мужчина виновато развел руками:
– Увы. К сожалению, Сергей, такого помещения в Храме нет. Не предусмотрено. Я спорил с проектировщиками и строителями, но они решили, что обойтись иллюзией гораздо проще.
Я легонько качнулся в кресле, чувствуя его мягкую упругость, потянулся к вазе, взял розоватый, налитый соком персик. Неплохие иллюзии…
– И запах, и цвет, и вкус – все вполне реалистично, – заверил меня мужчина с легкой улыбкой. – Не говоря уж об осязании. Вы можете выпить и почувствуете опьянение. А можете выкурить сигарету, не опасаясь за свое здоровье. Мы можем беседовать сколь угодно долго – времени вокруг нас не существует. Ваши друзья даже не заметят отсутствия предводителя.
– Почему вы не пригласили сюда Даньку? – поинтересовался я, разглядывая этикетки бутылок. – Он ведь тоже землянин. Сеятель.
– Для Храмов любой землянин – повелитель. Но для меня Даниил в первую очередь ребенок. А у нас будет серьезный разговор, Сергей. Взрослый… Кстати, и о мальчике предстоит поговорить отдельно.
Я кивнул, молча соглашаясь. Извлек из «коллекции» бутылку с «Мускатом белым Красного Камня», открыл ее – пробка поддалась мгновенно. Иллюзорная пробка в несуществующей бутылке с ненастоящим вином.
О, я вижу, вы знаток хороших вин… – Мужчина протянул мне свой бокал. – Несмотря на свою фантомную природу, я люблю этот сорт.
Моргнув, я едва не расплескал вино. Спросил, тщетно пытаясь сохранить голос спокойным:
– Вы… тоже ненастоящий?
– Конечно! Фантом, морок, голографическая картинка. – Мой собеседник сделал маленький глоток вина и блаженно улыбнулся. – И в то же время – точная копия, слепок с реально существующего человека. Сеятеля, если вам будет угодно.
Привидение, смакующее несуществующее вино… Забавно.
– Храм назвал вас создателем. Это верно?
– Нет, что вы! – Мужчина так энергично замотал головой, протестуя против незаслуженной славы, что вино в его бокале расплескалось. – Я лишь создатель теории… общей методологии подхода к храмовой системе формирования цивилизаций. К строительству самих зданий, их технической основе я не имею ни малейшего отношения!
– Идеолог значит куда больше исполнителя, – парировал я. – Законодатель гораздо важнее палача…
– Зачем же такие сравнения! – В его голосе зазвучало искреннее возмущение.
Я сделал маленький глоток вина. Взглянул на свет камина сквозь стеклянный тюльпан бокала. Маслянистые разводы на хрустале подтвердили вкусовые ощущения – вино было крепким. И непередаваемо вкусным. Дьявол… первый раз в жизни пью хорошее вино. И то не по-настоящему!
– Извините, – тихо сказал я. – Сравнение неудачно, согласен. Вы больше напоминаете музыканта, чем законодателя или… В общем, я буду звать вас Маэстро.
– Как угодно. – Фантом явно обиделся.
– Просто обстановка вокруг напоминает дешевый боевик, – пояснил я. – Ласковые беседы с обильным угощением обычно предшествуют допросу третьей степени.
– Исключено, – с жаром произнес Маэстро. – Пытки и убийства… тем более землян, для нас исключены!
«Тем более землян…» Забавно. Оговорка или осторожный ввод информации? Я потянулся к сигаретным пачкам, выбрал более знакомую. «Житан» – самый крепкий из известных мне сортов табака.
- Предыдущая
- 32/45
- Следующая
