Земля потерянных людей - Берроуз Эдгар Райс - Страница 19

• Предыдущая
• 19/41
• Следующая

По приказу Кинга, Лодиварман прекратил сопротивление, а Гордон ослабил свою железную хватку на горле короля.

— Нет ли в комнате каких-нибудь шнуров, Фоу-тан? — обратился он к девушке.

— Да, здесь на окнах есть шнуры, — ответила она.

— Давай их мне, — попросил американец. Фоу-тан быстро развязала узлы и вытащила шнуры,

и принесла их Гордону, ими они перевязали запястья и колени короля кхмеров. Он именно перевязал особым способом и так прочно затянул узлы, что не испытывал сомнения в том, что Лодиварману без посторонней помощи не освободиться. Для того чтобы подстраховаться, Кинг из мягкой ткани сделал кляп и засунул его в рот сиятельному пленнику и обвязал еще одним шнуром. После этого он поднялся и обратился к Фоу-тан:

— Пойдем, у нас мало времени, но подожди, тебе нельзя идти в таком наряде. Ты пойдешь со мной как рабыня, а не апсара.

Фоу-тан, стащила с себя свой узорный головной убор и швырнула его на пол, за ним последовал и золотой пояс с многослойной юбкой. Под ней оказалась шелковая набедренная повязка. Рядом на табуретке была наброшена драпировка, свисавшая до пола, Фоу-тан завернулась в нее как в саронг.

— Я готова, Гордон Кинг, — сказала она.

— Серьги, — напомнил он, — ожерелье и браслеты. Они выглядят слишком по-королевски для рабыни.

— Ты прав, — сказала она, снимая их.

Кинг быстро задул светильники, оставив комнату в темноте. Затем они ощупью пробрались к двери. Чуть приоткрыв ее, Кинг выглянул. Коридор был пуст. Он вывел Фоу-тан и закрыл за собой дверь. Около следующей двери в коридоре он остановился и попробовал открыть, она подалась под рукой. Он смог разглядеть ступени, уходящие в темноту. Он пожалел, что не взял с собой один из светильников, но было уже поздно. Когда он с Фоу-тан вошли и закрыли за собой дверь, стало совершенно темно и ничего не видно.

— Куда мы попали? — прошептала Фоу-тан.

— Это личный королевский ход в сад, — ответил американец, — и если только я не ошибся в расчетах, то другой его конец охраняется часовым, которому надо будет подмигнуть, и он нас пропустит.

Пока они медленно спускались по ступеням и пробирались дальше по коридору, Кинг рассказывал Фоу-тан, что он придумал для того, чтобы занять место стража в этот вечер, рассказал ей и о том, что он заметил очень удобную маленькую дверь в этой части здания, и что когда мажордом сказал, что это личный ход короля, он догадался, что это именно то, что ему нужно.

— Караульный там, — закончил он, — как раз из моего барака и знает мою историю. Потому-то тебе сегодня вечером и придется побыть маленькой рабыней, Фоу-тан.

— Я ничего не имею против — сейчас, — сказала она, и Кинг почувствовал, как маленькие пальчики в его руке крепче сжали его пальцы.

Наконец они дошли до конца коридора. В полной тьме Кинг принялся нащупывать замки и засовы. Замок оказался простым, но массивным. Он поддался нажатию руки со слабым скрипом. Кинг медленно распахнул дверь, на них повеяло свежим ночным воздухом, звезды заливали сад мягким светом. Кинг осторожно переступил порог. Он увидел воина на своем посту снаружи здания, и страж тоже увидел его.

— Кто идет? — спросил караульный, поднимая копье на уровень груди Кинга.

— Это я, Кинг, из десятки Вамы. Я нашел девушку, о которой рассказывал тебе, и хотел бы пройти с ней в сад на несколько минут.

— Я тебя не знаю, — нахмурился солдат. — Я никогда не слышал ни о тебе, ни о твоей девчонке, — и тут Кинг понял, что никогда не видел этого парня — часовые уже сменились с тех пор, как он вошел во дворец. Сердце его упало, но он продолжал гнуть свою линию.

— Ну что тебе стоит пропустить нас ненадолго, — сказал он, — ты же видишь, что я тоже из королевской гвардии, иначе бы мне не попасть в королевские покои.

— Может это и так, но я получил приказ не выпускать и не впускать никого через эту дверь без убедительных доказательств. Я позову офицера. Если он решит пропустить тебя, это его дело.

Фоу-тан стояла около Кинга. А тут она медленно и томно подошла к караульному. Ее гибкое тело покачивалось и просто излучало соблазн. Она подошла вплотную к парню и обратила к нему свое прелестное личико. В полных неги глазах ясно читалось обещание.

— А для меня, — спросила она нежно. — Воин, не можешь ли ты для меня на секунду ослепнуть?

— Для тебя, да, — хрипло сказал солдат, — но ведь ты не для меня, ты с ним.

— У меня есть сестра, — предложила Фоу-тан. — Когда я вернусь в королевский дворец, она, быть может, выйдет к этой дверце. Что ты скажешь на это?

— Может, действительно, в этом ничего страшного, — неуверенно произнес он. — Сколько вы пробудете в саду?

— Мы в саду пробудем всего несколько минут, — ответил Кинг.

— Я повернусь спиной, — решил воин. — Я вас не видел. Запомните, я вас не видел.

— Мы тебя тоже не видели, — сообщил Кинг.

— Не забудь про сестру, малышка, — напомнил часовой, повернулся спиной и продолжил обход своего поста. Гордон и Фоу-тан метнулись в тень деревьев.

Только несколько часов спустя, он понял, что его надули, хотя по очень многим причинам он предпочел держать язык за зубами, но намеревался при первой же возможности разыскать воина, который сказал, что его зовут Кинг, и рассчитаться с ним. А может, у девушки нет сестры, подумал он, и с этой мыслью свернулся на своем соломенном тюфяке и уснул.

Верные своему обещанию, Фоу-тан и Кинг не стали задерживаться в саду Лодивармана, прокаженного короля. Ввиду того, что стены королевской резиденции были построены в расчете на то, чтобы не пропускать людей внутрь, а не для того, чтобы не выпускать их, оказалось нетрудным найти место, где можно было легко спуститься: было достаточно деревьев с раскидистыми ветвями.

На неосвещенных улицах города воины с девушками встречались частенько, поэтому они не привлекли ничьего внимания и сравнительно легко добрались до городской стены. Здесь опять повторилось то же самое. Низкие сараи и домишки тесно лепились к городскому валу, и Кингу было совсем нетрудно найти крышу, по которой можно было забраться на городскую стену. Самым трудным и опасным был прыжок вниз. Ведь сломанная рука или нога, и даже просто вывих или рана могли оказаться фатальными для них обоих.

Кинг никак не мог в темноте определить, что за грунт ожидает их у подножия стены: лунного света было недостаточно.

— Нам надо попытаться спуститься здесь, Фоу-тан, — сказал он.

— Здесь высоко, Гордон Кинг, но раз ты говоришь, что надо, я спрыгну.

— Нет, в этом нет необходимости. По моим подсчетам здесь около двадцати футов. Мое копье длиной шесть футов, твой саронг — футов восемь, может быть, даже длиннее.

— Да, он очень длинный, — согласилась она, — он ведь не рассчитан для этого. Но что мы будем с ним делать?

— Я собираюсь привязать конец саронга к копью, а на другом конце сделать узел. Как ты думаешь, у тебя хватит сил удержаться за этот узел, пока я буду спускать тебя как можно ближе к земле?

— Я очень сильная, — сказала она, — а отчаяние придает силы. — Говоря это, она принялась разматывать саронг, и вскоре Кинг начал ее тихонько спускать с городской стены.

— Когда я спущу тебя на всю длину, — прошептал он, — я скажу и ты прыгай. Когда спрыгнешь, отойди в сторону, и я брошу копье. Ты забери его, чтобы я не упал на него. Если земля очень твердая, то разрыхли ее.

— Хорошо, — ответила она, и Кинг опустил ее по ту сторону городской стены Лодидхапуры.

Он велел ей прыгать только тогда, когда уже совсем свесился со стены и держал копье за самый конец. Тотчас же он почувствовал, что держать стало легче.

— Как дела? — спросил он тихонько.

— Все в порядке, — ответила она, — бросай копье. — И чуть позже: — Трава густая и мягкая.

Кинг повис на краю стены, затем разжал пальцы и прыгнул на высокую траву. Он, конечно, слегка ударился, но ничего не повредил. Фоу-тан подбежала, спрашивая:

• Предыдущая
• 19/41
• Следующая