Линия Грёз - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 41

• Предыдущая
• 41/74
• Следующая

– Прежде чем я тебя убью, – сказал булрати, – кто ты, Кей Дач со Второй планеты Шедара?

– Супер.

Булрати оскалился:

– Это осложняет…

Не договорив, он двинулся вперёд. Просто, без всяких обманных движений и выпадов – четверть тонны мышц, жёсткой шерсти и отточенных эволюцией инстинктов.

Так же легко и незатейливо Кей провёл короткую серию ударов в корпус, беспокоясь в первую очередь не об эффективности, а о скорости. Два удара достигли цели – булрати не обратил на них внимания.

Но Кей на это и не рассчитывал.

– Ктар, – сказал булрати. Он медленно теснил человека с поляны. Среди деревьев, несмотря на внушительные габариты, он обрёл бы решающее преимущество – его предки жили в лесах.

Кей Дач остановился. Похоже было, что предельное оскорбление вывело его из равновесия. Булрати оскалился и перешёл на бег. Те предсмертные удары, что мог нанести самоуверенный человек, его не страшили.

Удар был один-единственный, в стык рёберной пластины и левой опорной мышцы живота. Булрати сделал ещё шаг и остановился. Распахнутые для смертельного объятия лапы начали мелко подрагивать.

– О-о-о-о… – простонал-пропел булрати.

Кей секунду смотрел на него. Потом легонько толкнул в грудь. Булрати тяжело повалился на спину. Тело его били судороги.

– Хорошо? – присев над поверженным противником, поинтересовался Кей.

– Лим… – прошептал булрати.

– На кого ты работаешь?

– Нрап-по.

Кей не знал, кто такие «Бдящие днём», но догадаться было несложно. На всякий случай он уточнил:

– Кто взял Артура?

– Изабелла Каль… СИБ Инцедиоса…

Кей присвистнул. Белокурая стерва отыскала их след за полсотни парсеков, через дарлоксианский плен и десант силикоидов.

Сбежавших из-под пассивного наблюдения так энергично не ловят.

– Браво, Кей, браво.

Он обернулся. Старушка одобрительно кивнула:

– Давно не видела такого милого обращения с чужими. А про шоковые точки ты знаешь?

– Знаю. – Кей встал, потому что подёргивания булрати стали уж слишком размашистыми. – Где второй?

– В «аТане»… или нигде. Почему-то мне кажется, что нигде.

Булрати перестал биться.

– Это не я их привела, Кей, – сказала Генриетта. – Я не веду дел с чужими… и теми, кто берёт их в свою команду.

– Был ещё кто-то?

– Меклонец. Девушка-механистка, изрядно трансформированная. Твердолобый толстячок. И светловолосая девица в роли командира… Ты будешь отрезать уши?

– Что? – растерялся Кей.

– Уши. Ушки медвежьи. Законный трофей… ценный талисман. Говорят, у мужчин потенцию увеличивает.

– Мне хватает. Чёрт!

Кей пнул булрати и побежал туда, где лежала Рашель.

– Терпи, – сказал Кей девочке. Он держал её голову на коленях, а Генриетта суетилась, стягивая одежду и накладывая на раны повязки. Диван, где уложили девочку, покрылся бурыми пятнами.

– Вот ведь зверь, зверь чужой… – бормотала Генриетта. – Ребёнка изодрал… не стесняйся, маленькая. И не бойся ничего. Булрати сдох, совсем сдох. Дяденька Кей его убил, неповадно будет.

– Тётенька тоже не дремала, – глядя на обугленный косяк двери, заметил Кей. Они вытащили труп и сбросили в яму с компостом, но запах ещё оставался.

– Ничего, ничего, – продолжала ворковать Генриетта. – Ранки-то неглубокие, даром что на вид страшные. За неделю затянем, а потом будем шрамики рассасывать. Тётя Фискалоччи умеет лечить, будешь красавицей, как раньше.

– Это обязательно? – спросил Кей. – Сюсюканье? Я замечал за вами и другой лексикон.

– Дядя Кей грубый, – сообщила Генриетта. – Грубый, хоть и хороший. У нас планета тихая, мы таких людей пугаемся. Мы здесь мирные… старички, детишки…

– Да, потому что молодёжь обычно служит в Имперских силах, – уточнил Кей. Подмигнул девочке, терпеливо сносившей как перевязку, так и болтовню старухи. Та подмигнула в ответ – довольно-таки свободно. Оглушение проходило.

– И последний пластырь… – вздохнула Генриетта. – Травкой бы лучше, целебной, да хрен она поможет при таких ранах.

Кей лишь покачал головой. Спросил у девочки:

– Говорить не пробовала?

Та облизнула губы. Прошептала:

– Рашель.

– Что?

– Рашель. Меня зовут так.

– Я Кей. Спасибо за «поводок».

– Вы Артура выручите?.. Ой!

Генриетта виновато отдёрнула руку. Покачала головой:

– А ведь рёбрышко сломано. Терпишь небось?

– Терплю, – призналась Рашель. – Вы не спешите с врачами, если надо время потянуть. Я понимаю.

Кей и Фискалоччи обменялись взглядами.

– Вот такие у нас рожали между рейдами, – сказала Генриетта. – Потому что Империи нужны были солдаты. А потом лезли под выстрелы.

Маленькие сучки вечно лезут под дюзы…

Кей Дач тряхнул головой, словно пытался вытрясти память. Сказал:

– Мне надо идти. А вам – вызывать врачей.

Генриетта заколебалась:

– Рашель, девочка моя, ты потерпишь пятнадцать минут?

– Хоть час.

– Только четверть. Кей, тебе нужно выпить кофе.

– Ну, если нужно. – Кей опустил голову девочки на подушку и сказал: – Артура я спасу. Будь уверена.

– Там есть такая… с серебряным лицом.

– Я сделаю из него серёжки и пришлю тебе.

– Лучше колечко, – подумав, ответила девочка. – Мне мама запрещает уши прокалывать. И… так интереснее. А вы к нам ещё прилетите?

– Конечно. Зализывать ссадины. Или вербовать головорезов для небольшой войны.

– Я первая, – без тени иронии сказала Рашель.

Кофе был, по местным традициям, из ледяных сливок, с кубиками льда и почти несладкий. Генриетта щедро плеснула в чашки какой-то остропахнущей настойки – Кей с такой вольностью раньше не сталкивался, но спорить не стал.

Честно говоря, он не отказался бы от полстакана коньяку. Но Фискалоччи не предлагала, хотя бар в её комнате был полон. Комната скорее подошла бы наёмнику-террористу, чем старушке садовнице.

– Воспоминания о трудных родах? – Кей кивнул на развешанное по стенам оружие. Здесь был даже «Ультиматум», и Дач улыбнулся ему как старому знакомому.

– Зря иронизируете. – Генриетта отставила чашечку. Погладила чёрного кота, примостившегося у неё на коленях. – Я была и акушеркой в десанте.

– Поработали и на жизнь, и на смерть?

– Успеть было нетрудно. Война длилась семьдесят лет, если вы помните.

– Я тогда ещё не родился.

– Неужели? Так легко попали в сигмовидку…

– Учитель был хороший.

– Почему был?

– Умер. И уши я тоже не отрезал.

– Кей, Кей. – Фискалоччи покачала головой. – Грубый мальчик.

– Почему вы мне помогли? – в упор спросил Кей.

– Я была полковником террор-групп при СИБ. Мой дом неприкасаем для Службы. Это привилегия, подаренная Императором, и ни одна омолодившаяся дурочка не вправе её нарушать.

Кей знал, как звали единственную женщину-полковника в короткой и мрачной истории террористических отрядов. Но он предпочёл оставить это знание при себе. Женщина, отправившая на тот свет полтораста тысяч чужих и пару сотен людей, имела право жить под каким угодно именем.

Более того, под своим именем она прожила бы недолго. Заключая Тройственный Альянс, Меклон и Булрати особо оговорили список людей, с которыми они остаются в состоянии войны. Старушка, называющая себя ныне Фискалоччи, в этом списке была.

А сказанное ею становилось признаком немалого доверия… или порции яда в кофе.

– Когда на людей охотятся с чужими, мне это не нравится, – невозмутимо продолжала старушка. – Ко всему прочему вы и мальчик, который называется вашим сыном, мне чем-то симпатичны.

– Мне пора, – сказал Кей.

Генриетта опустила кота на пол, кивнула:

– Да, к сожалению… Я была бы не прочь поболтать с вами пару вечерков, но… Кей, запоминайте то, что я скажу…

Он слушал семь минут. Краткие, предельно выверенные характеристики каждого налётчика, появившегося в доме Фискалоччи. …Вязкий, прямолинейный, из стандартной ситуации выжмет всё, но ей был нужен только мальчик, когда его взяли… меклонец новейших модификаций, он бы стёр тебя в пыль, но в походной трансформации его конечности движутся асинхронно. Верный признак неполного сращения органической и механической частей, решай сам, чем это поможет… Если не брать физической силы, то она опаснее меклонца. У неё честолюбие внутри…

• Предыдущая
• 41/74
• Следующая