Возвращение в джунгли - Берроуз Эдгар Райс - Страница 10

• Предыдущая
• 10/55
• Следующая

Она была гораздо моложе мужа, и сама, не отдавая себе в том отчета, тосковала по дружбе с человеком одних с нею лет. Двадцатилетнему трудно делиться сокровенными мыслями с сорокалетним. Тарзан был старше ее всего на два года. Он мог понять ее, она это чувствовала. К тому же он был рыцарем, честным и чистым. Она не боялась его, и с самого начала инстинктивно чувствовала, что может доверять ему.

В отдалении Роков с лукавым злорадством следил за тем, как подвигается вперед их сближение. С тех пор, как он узнал, что Тарзану известна его роль русского шпиона, к той ненависти, какую он уже питал к человеку-обезьяне, присоединились опасения, что тот выдаст его. Он только выжидал удобного момента для решительного удара. Он хотел отделаться от Тарзана раз и навсегда и в то же время с избытком вознаградить себя за унижения и неудачи, которые он терпел из-за него.

Тарзан никогда еще, с того самого момента, когда мир и спокойствие джунглей были нарушены появлением покинутой на острове партии профессора Портера, никогда не чувствовал себя настолько хорошо.

Ему доставляло удовольствие светское общение с друзьями Ольги, а дружба, завязавшаяся у него с прекрасной графиней, сама по себе была источником неисчерпаемых радостей. Она рассеяла его мрачные мысли и целительным бальзамом прошлась по раненому сердцу.

Иной раз его сопровождал к де Куд д'Арно, давно знавший и Ольгу, и графа. Порой появлялся де Куд, но многообразные требования его официального положения и политических дел большей частью заставляли его возвращаться домой только поздно вечером.

Роков почти не выпускал Тарзана из виду, выжидая тот момент, когда можно будет неожиданно вызвать де Куда к себе во дворец в ночное время, – но ожидания его не оправдывались. Не раз Тарзан провожал графиню из оперы, но неизменно прощался с ней у подъезда, к полному неудовольствию ее преданного братца.

Убедившись, что Тарзана невозможно захватить врасплох по собственной его неосторожности, Роков и Павлов соединенными силами изобрели план, благодаря которому человек-обезьяна должен был быть скомпрометирован самыми явными уликами.

Несколько дней они неотступно следили за каждым шагом Тарзана и де Куд и также внимательно просматривали газеты. Наконец, их старания были вознаграждены. В одной из газет вскользь было упомянуто, что на следующий день предстоит банкет для мужчин в германском посольстве. В числе приглашенных значился и де Куд. Если он примет участие, он вернется домой только за полночь.

В вечер банкета Павлов занял место на перекрестке против германского посольства и внимательно всматривался в лица всех подъезжавших. Ему пришлось ждать недолго: автомобиль де Куда подъехал к дому, и граф прошел в подъезд. Этого было достаточно. Павлов поспешил к себе, где его ждал Роков. Подождав до одиннадцати часов с лишним, Павлов позвонил по телефону.

– Квартира лейтенанта д'Арно? – спросил он, когда его соединили. – Известие для г. Тарзана – пусть будет так любезен и подойдет.

Минутное молчание.

– Г. Тарзан?

– Да, мсье, это Франсуа, слуга графини де Куд. Может быть, мсье сделал бедняге Франсуа честь и запомнил его?

– Да, мсье. У меня есть поручение, спешное, от графини. Она просит вас тотчас явиться к ней. У нее неприятности.

– Нет, мсье, Франсуа ничего не знает. Могу я передать графине, что мсье тотчас приедет?

– Благодарю вас, мсье. Да благословит вас бог. Павлов повесил трубку и обернулся с неприятным смехом к Рокову.

– Ему понадобится полчаса, чтобы приехать к ней. Если ты будешь в германском посольстве через пятнадцать минут, де Куд может быть дома, примерно, через три четверти часа. Все зависит от того, пробудет ли там этот дурак пятнадцать минут после того, как выяснится, что над ним подшутили. Но, или я ничего не понимаю, или Ольга не захочет так скоро отпустить его. Вот записка для графа. Живо!

Павлов, не теряя времени, явился к германскому посольству. В дверях он подал лакею записку: «Для графа де Куд, очень спешно, позаботьтесь, чтобы тотчас была вручена ему лично», и он опустил серебряную монету в руку лакея, который, видимо, ничего не имел против. А затем вернулся домой.

Минутой позже де Куд, извинившись перед хозяином, вскрыл конверт. Лицо у него побледнело и руки задрожали, когда он прочел:

Через двадцать минут после того, как Павлов звонил Тарзану, Роков соединился с частной линией Ольги. Ее горничная подошла к телефону, стоявшему в будуаре графини.

– Но madame уже легла, – сказала девушка в ответ на заявление Рокова, что он хочет говорить с Ольгой.

– Дело очень спешное, и передать его я могу только графине лично, – возразил Роков, – скажите ей, чтобы она встала, что-нибудь накинула на себя и подошла к телефону. Я снова позвоню через пять минут.

Затем он повесил трубку. Вслед за этим вернулся Павлов.

– Граф получил письмо? – спросил Роков.

– Он уже, наверное, на пути домой, – отвечал Павлов.

– Хорошо! Мадам тоже должно быть уже у себя в будуаре, в самом соблазнительном неглиже. Через несколько минут верный Жак введет к ней без доклада г. Тарзана. Еще несколько минут уйдет на объяснение. Ольга будет выглядеть прелестно в своем воздушном ночном туалете, еще меньше скрывающем ее формы, чем обычное платье в обтяжку. Ольга будет удивлена, но отнюдь не неприятно.

– Если в жилах этого человека есть хоть капля красной крови, то граф попадет через пятнадцать минут на самую нежную любовную сцену. Я думаю, мы подстроили все великолепно, дорогой мой Алексей. Пойдем же выпьем за здоровье г. Тарзана доброго Планконовского абсента; не следует забывать, что граф де Куд один из лучших фехтовальщиков Парижа и чуть ли не лучший стрелок во всей Франции.

Когда Тарзан приехал к Ольге, у входа его ждал Жак.

– Сюда, мсье, – сказал он и повел его по широкой мраморной лестнице. Затем он распахнул дверь и, приподняв тяжелую портьеру, с почтительным поклоном пропустил Тарзана в слабо освещенную комнату, после чего сам исчез.

В конце комнаты Тарзан увидел Ольгу, сидевшую у маленького столика, на котором стоял телефон. Она нетерпеливо постукивала пальцами по лакированной доске стола и не слышала, как он вошел.

– Ольга, – сказал он, – что случилось?

Она обернулась к нему, испуганно вскрикнув.

– Жан! Что вы здесь делаете? Кто впустил вас? Что это значит?

Тарзан стоял пораженный, но вскоре истина блеснула перед ним.

– Разве вы не вызывали меня, Ольга?

– Вызывала вас? В такое время! Боже! Жан, вы считаете меня сумасшедшей?

– Франсуа только что звонил мне, что у вас неприятности и вам нужна моя помощь.

– Франсуа? Бога ради, что это за Франсуа?

– Он сказал, что служит у вас, и говорил так, будто я должен его помнить.

– У нас нет никого, кто носил бы такое имя. Кто-то подшутил над вами, Жан, – засмеялась Ольга.

– Боюсь, что шутка эта может оказаться очень мрачной, Ольга, – возразил он. – Тут больше злого умысла, чем юмора.

– Что вы хотите этим сказать? Не думаете же вы…

– Где граф? – перебил он ее.

– В германском посольстве.

– Это новая шутка вашего уважаемого братца. Завтра граф узнает все. Расспросит слуг. Все будет за то… в чем Роков хочет убедить графа.

– Ах, негодяй! – крикнула Ольга. Она поднялась, близко подошла к Тарзану и остановилась, подняв к нему лицо. Она была испугана. В глазах у нее было выражение несчастной загнанной лани – удивленное, вопрошающее. Она дрожала и, ища опоры, положила руки к нему на широкие плечи.

– Как нам быть, Жан? – шепнула она. – Это ужасно. Завтра весь Париж прочтет. Николай об этом позаботится.

• Предыдущая
• 10/55
• Следующая