Тарзан Торжествующий - Берроуз Эдгар Райс - Страница 5

• Предыдущая
• 5/47
• Следующая

Леди Барбара покачала головой.

– Когда человек не в себе, он поступает подобно этому, – сказала она. – Я читала об этом несколько раз в американской периодике, но плохо помню.

Она достала сигарету из кармана жакета и закурила.

– Что она сказала, Иезабель? – потребовал пророк. – И во имя Поля, что за диво? Из ее ноздрей идет дым, как у чудища в Священном писании. Что это может значить?

– Это предупреждение, – сказала Иезабель. – Потому что ты сомневаешься в моих словах!

– Нет, – воскликнул Абрахам, сын Абрахама. – Я верю тебе. Скажи ей, что я не сомневаюсь в тебе, и потом передай мне ее слова.

– Она сказала, – повторила Иезабель, – что Йегова не доволен тобой и твоим народом. Он сердит, потому что ты плохо относишься к Иезабель. Его гнев велик, потому что ты заставляешь ее работать свыше сил, не даешь хорошей пищи и наказываешь ее, когда она смеется или счастлива.

– Скажи ей, – сказал пророк, – что мы не знали, что ты работала сверх силы, и что мы загладим свою вину. Скажи ей, что мы любим тебя, и у тебя будет хорошая пища. Поговори с ней, Иезабель, и спроси, если у нее другие приказания ее бедным слугам.

Иезабель посмотрела в глаза молодой англичанки, и на ее лице появилось выражение ангельской невинности, в то время как с губ слетал поток бессмысленных слов, которые были непонятны как самой Иезабель, так и леди Барбаре и слушавшим ее жителям деревни земли Мидиан.

– Мое милое дитя, – сказала леди Барбара, когда Иезабель закончила, – то, что ты сказала, для меня сплошная абракадабра, но ты прекрасна, и твой голос музыкален. Жаль, что мы не можем понять друг друга.

– Что она сказала? – потребовал Абрахам, сын Абрахама.

– Она сказала, что устала и голодна. Она желает, чтобы все подношения были унесены в чистую пещеру, чтобы я сопровождала ее, и чтобы ее не тревожили, так как она устала и будет отдыхать. И она хочет, чтобы с ней никого не было, кроме Иезабель.

Абрахам, сын Абрахама повернулся к Дзобабу.

– Пошли женщин очистить пещеру рядом с моей, – скомандовал он, – и пусть другие отнесут дары в пещеру, а также чистую траву для постели.

– Для двух постелей, – поправила Иезабель.

– Да, для двух постелей, – поспешно согласился пророк.

Итак, леди Барбару и Иезабель поселили в хорошо вычищенной пещере, им было приготовлено еды в таком количестве, что ее хватило бы для многих людей.

Английская девушка стояла у входа в свое новое, необычное жилище, смотря на долину и пытаясь придумать способ осуществить свой план и сообщить своим о том затруднительном положении, в которое она попала, и ее местонахождении. Через двадцать четыре часа у друзей и семьи, она знала это, появятся недобрые опасения, и вскоре много английских самолетов будут летать от Кейптауна до Каира в поисках ее. В то время, как она обдумывала свое ужасное положение, девушка по имени Иезабель лежала в праздной позе на постели из свежей травы и ела фрукты. Счастливая, довольная улыбка освещала ее прекрасное лицо.

Наступала ночь, и леди Барбара вернулась в пещеру с единственной практической идеей, пришедшей за все время ее размышлений и обдумываний – она должна найти способ общаться с этими людьми, а это возможно только в том случае, если она выучит их язык.

Наступила темнота, дневная жара сменилась ночным холодом. Иезабель развела огонь у входа в пещеру, около которого две девушки сели на мягкие травяные подушки. Огонь играл на их лицах, и леди Барбара не мешкая начала осуществление длинной и утомительной задачи освоения нового языка.

Первый шаг состоял в том, чтобы заставить Иезабель понять то, что она хотела сделать, и она была приятно удивлена быстротой, с которой девушка уловила мысль. Вскоре она указывала на различные предметы, называя их по-английски, а Иезабель называла их на языке земли Мидиан.

Леди Барбаре пришлось помногу повторять незнакомые слова, пока она не овладела произношением, и она заметила, что и Иезабель делает то же самое с английскими словами. Таким образом Иезабель осваивала английскую лексику, одновременно обучая гостью языку мидиан.

Незаметно пролетел час. В деревне стояла тишина.

Едва слышно с дальнего конца озера раздавалось лягушачье кваканье. Время от времени где-то в темноте блеяла коза.

Вдалеке, на противоположной стороне долины светились крошечные мерцающие огоньки – костры, на которых готовили пищу в другой деревне, как подумала леди Барбара.

Неожиданно перед ними из ближайшей пещеры появился человек с фонарем. Низким монотонным голосом он начал песнопение.

Другой человек, другой фонарик, другой голос присоединился к нему. А потом подошли другие, до тех пор, пока процессия не спустилась на ровную площадку внизу пещер.

Постепенно пение усилилось. Вскрикнул ребенок. Сейчас леди Барбара увидела его: маленький ребенок, которого тащил за собой старик.

Процессия окружила большой валун и остановилась, но пение, как и крик ребенка, не прекратились. Леди Барбара узнала самого высокого человека, того, кто пытался с ней общаться, – Абрахам, сын Абрахама, пророк, стоял за валуном и высоко возвышался над всеми. Он поднял руку, и пение оборвалось. Ребенок перестал плакать, но его прерывистые рыдания были слышны девушкам.

Абрахам, сын Абрахама, начал говорить, подняв глаза к небу. Его голос монотонно звучал в темноте ночи. Его нелепые черты лица освещались светом мерцающих фонариков, которые играли также на отталкивающих лицах его паствы.

Необъяснимым образом увиденное зрелище показалось англичанке зловещим. Очевидно, то была самая заурядная религиозная служба простых людей, и все же для Барбары Коллис в этом было что-то страшное, недоброе.

Она посмотрела на Иезабель.

Девушка сидела, скрестив ноги, локти на коленях, подперев подбородок руками, уставившись прямо перед собой. На ее лице не было улыбки. Неожиданно тишину воздуха прорезал детский крик, полный страха и ужаса, который заставил леди Барбару обратить свой взгляд к сцене у валуна.

Она увидела, как сопротивляется ребенок, которого тащат на вершину валуна, увидела Абрахама, сына Абрахама, поднявшего руку над его головой, увидела, как свет фонарей блеснул на ноже. Она отвернулась и закрыла лицо руками.

Денни Патрик по прозвищу Стрелок с удовольствием растянулся в шезлонге. Он находился в состоянии временного перемирия. Хотя под одеждой у него был спрятан двадцатизарядный пистолет, а под левой подмышкой висел кольт 45-го калибра в специально сконструированной кобуре, Стрелок не имел намерений использовать его в скором времени, но все же держал оружие в боевой готовности.

«Стрелок» – такую кличку присвоили ему в Чикаго, где люди его круга считали быструю стрельбу залогом успеха и верили в нее.

Он никогда не был важной шишкой, и, если бы был внешне удовлетворен своим скромным положением, то, возможно, продолжал бы заниматься своим делом еще некоторое время до тех пор, пока не наступал определенный период, когда, подобно бывшим друзьям и знакомым, ему пришлось бы оставить свое дело. Но Денни был честолюбив. Многие годы он был правой рукой своего босса. Он видел, что его шеф богатеет, «отвратительно богатеет» по определению самого Денни, и зависть обуяла его.

Он дважды обманул своего покровителя, присоединившись к враждующей группе, и принял участие в ограблении нескольких вагонов со спиртным, принадлежавших бывшему шефу.

К несчастью, во время ограбления последнего вагона, его заметил один из бывших приятелей по службе, и Денни, сообразив, что его опознали, попытался, совершенно оправданно, устранить очевидца, но его нежелательный свидетель сумел улизнуть, и до того, как он сумел исправить свое упущение, пришла полиция.

Специальная охрана была выделена, чтобы доставить груз в безопасности на склад босса, а свидетель предательства Денни исчез. Сейчас Денни Стрелок узнал нрав своего бывшего хозяина. Кто же лучше?

Многие из врагов босса и некоторые его друзья прикончили бы Денни. Он знал силу шефа и боялся его. Денни не хотелось уезжать самому, но он чувствовал, что если останется в дорогом ему старом Чикаго, то его ожидает участь всех хороших стрелков, чьему примеру он последовал.

• Предыдущая
• 5/47
• Следующая