Тарзан Торжествующий - Берроуз Эдгар Райс - Страница 16

• Предыдущая
• 16/47
• Следующая

Он был все еще на виду у племени Зугаша, когда вдруг произошли три события, нарушившие мир, который, казалось, воцарился.

Воздушный поток из леса принес запах Шиты-пантеры. Бабуины издали крик ужаса.

Тарзан увидел молодую мать и прижавшегося к ней детеныша, которые бежали к нему навстречу, спасаясь от преследования свирепой Шиты.

Тарзан моментально среагировал, выбросив вперед копье. Самцы бежали на зов ужаса молодой матери.

Со своей позиции человек-обезьяна мог видеть пантеру и понял, что зверь настигнет жертву до того, как придет помощь самцов, и он метнул копье в слабой надежде остановить животное хоть на какое-то мгновение.

Такой бросок могла осмелиться совершить только натренированная рука.

Зугаш и его самцы бежали вперед беспорядочным галопом и достигли лощины как раз в тот момент, когда копье пролетело над головой самки и вонзилось в грудь пантеры. Потом племя побежало вниз по склону в лощину вместе с английским виконтом, чтобы прикончить удивленную и обезумевшую от боли пантеру.

Бабуины нападали на своего извечного врага снова и снова, кусая пантеру, а Тарзан, быстрый и верткий, как и они, вонзал свой нож в ее тело, хотя обезумевшая кошка бросалась то на одного своего мучителя, то на другого.

Будучи вдвое сильнее, пустив в ход когти, пантера смогла поразить свои жертвы.

И вот уже два бабуина, окровавленные и почти разорванные на части, упали на землю, но бронзовая кожа человека-обезьяны все еще возбуждала ярость раненной кошки.

Краткой была свирепая битва: ворчание противников, чудовищные прыжки и скачки возбужденной самки, находившейся сзади.

Вдруг Шита поднялась на задние ноги, набросилась на Тарзана и в тот же момент пала на землю, сраженная копьем, вонзенным в сердце.

Тотчас же великий Тармангани, Повелитель джунглей поставил ногу на тело своей жертвы. Он поднял лицо к Куду, солнцу, и с его губ сорвался ужасный клич победителя, убившего врага.

На некоторое время над лесом, горами и джунглями установилась тишина. Объятые страхом бабуины перестали метаться.

Тарзан наклонился и вытащил копье из вздрагивающего тела Шиты, а бабуины наблюдали за ним с новым любопытством. К нему приблизился Зугаш. Теперь он уже не наклонял голову в вызове.

– Самцы племени Зугаша – друзья Тарзана! – сказал он.

– Тарзан – друг бабуинов племени Зугаша, – ответил он.

– Мы видели тармангани, – сказал Зугаш. – С ним много людей, у них ружья, они плохие. Возможно, это те, кого ты ищешь.

– Возможно, – допустил убийца Шиты. – Где они?

– Они разбили лагерь там, где скалы примыкают к горам.

Бабуин кивнул на скалы.

– Там? – снова переспросил Тарзан.

Зугаш показал на юг.

Утреннее солнце освещало озеро Чиннерет, глядя сквозь легкую зыбь облаков, которые плыли по небу, подобно огромнейшим армиям солдат, проходящих на военном параде с бесчисленными копьями, блестящими на солнце – ослепительное видение красоты.

Но для леди Барбары Коллис оно освещало совсем другую картину, скрывающую жестокие и предательские глубины Чиннерета. Она содрогнулась от ужаса, когда дошла до берега, окруженная апостолами, следовавшими за Абрахамом, сыном Абрахама, за которым шли старейшины и жители деревни. Среди них где-то в толпе было шесть человек с сетью и веревками.

Как все они были чужды красотам Чиннерет! Она взглянула на лица людей около нее и мысленно содрогнулась.

«Бог создал людей по своему подобию. Кто же тогда создал этих?»

В те долгие недели, которые судьба заставила ее провести на земле Мидиан, она часто задумывалась, пытаясь найти объяснение происхождения этой странной расы.

Заключения, сделанные ею, были недалеки от истины. Отметив ненормальные расовые черты лица и форму, которая отличала их от других людей, виденных ею, вспомнив их общую склонность к эпилепсии, она пришла к выводу, что все они являются родственными потомками общего прародителя, который страдал эпилепсией и умственной отсталостью.

Эта теория объясняла многое, но она не давала объяснения происхождению Иезабель, которая настаивала на том, что она дитя двух таких же созданий, и что она знает, что никакая другая кровь не попала в вены мидиан. Однако, леди Барбара знала, что здесь должна быть примесь другой крови, хотя она и не могла угадать правду, которая была похоронена вместе с маленькой девушкой-рабыней.

А их религия?! Она снова содрогнулась при воспоминании о ней.

Какое жестокое искажение учений Христа! Это было путаное смешение древнего христианства и еще более древнего иудаизма, передаваемое из уст в уста наполовину слабоумными людьми, которые не имели письменности. Народ, который смешал апостола Поля с Христом и совершенно утратил суть учения Христа, вставив в него страшное варварское учение своего собственного изобретения. Иногда ей казалось, что в этом огромном отклонении есть какое-то сходство с так называемыми сектами цивилизованного мира.

Но сейчас ее мысли были прерваны, так как они подошли к берегу озера. Здесь находилась плоская скала из лавы – скала зловещих дел и страшной памяти. Казалось, прошло много времени с тех пор, когда она наблюдала конвульсии кричавшей жертвы на хорошо отполированной поверхности камня, но это было только вчера. Сейчас пришла ее очередь. Пророк и апостолы произносили нараспев свою бессмыслицу, чтобы произвести впечатление на жителей деревни своими знаниями и скрыть действительную убогость их ума, средство, которое еще не было известно более цивилизованным сектам.

Ее остановили на гладкой поверхности лавы, отполированной сандалиями и босыми ногами в течение многих лет, когда эти жестокие ритуалы проходили над водами Чиннерета. И снова ей послышались крики вчерашней жертвы. Но леди Барбара не кричала и не будет кричать. Она лишит их этого удовольствия.

Абрахам, сын Абрахама, кивнул шестерым выйти вперед. Они подошли, неся сеть и веревки. Перед ними лежал кусок лавы, который погрузит сеть и ее содержимое в воду. Пророк воздел руки над головой, и люди упали на колени. В первых рядах леди Барбара увидела золотоволосую Иезабель, и сердце ее было тронуто тем, что на лице девушки она увидела боль, а в глазах слезы. По крайней мере, есть хотя бы один человек, который питает к тебе любовь и привязанность.

– Я говорил с Йеговой! – закричал Абрахам, сын Абрахама.

Его слова вызвали улыбку на губах Барбары, которую заметил пророк.

– Ты улыбаешься? – спросил он зло. – Но будешь ли ты улыбаться, когда начнешь кричать и молить о пощаде, как это делают другие? Почему же ты улыбаешься?

– Потому, что мне не страшно, – ответила леди Барбара, хотя ужасно боялась.

– Почему тебе не страшно, женщина? – потребовал ответа старик.

– Я тоже разговаривала с Йеговой, и он приказал мне не бояться, потому что ты – не настоящий пророк и…

– Замолчи! – закричал Абрахам, сын Абрахама. – Не богохульствуй! Йегова рассудит нас. Он повернулся к шестерым.

– В сеть ее!

Они быстро исполнили его приказание, затем начали раскачивать тело, освободили веревки и погрузили тело в глубокое озеро.

Она еще слышала, как пророк говорил, что Йегова рассудит их. Его речь прерывалась криками и стонами людей, охваченных приступом знакомой болезни, к которой леди Барбара уже успела привыкнуть, и это было ей совершенно безразлично, так же, как и самим мидианам.

Девушка достала из кармана маленький перочинный ножик, это было ее единственное оружие, и крепко зажала его в руке.

Лезвие было открыто и готово для работы, которую она намеревалась совершить сейчас.

Что же это была за работа?

Конечно, она не собиралась убивать себя этим не подходящим оружием, хотя в припадке отчаянья, вызванного беспомощностью и безнадежностью положения, любой попытается сделать все, даже невозможное.

Они забросили ее далеко от берега озера. Апостолы и старейшины затянули свою песнь голосами, возбужденными неистовством приближающейся смерти, – люди, которые не корчились в муках на каменном алтаре.

• Предыдущая
• 16/47
• Следующая