Хранители - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/6
- Следующая
– Извините!.. – озабоченно бросил гость. – Сейчас вернусь…
И не вставая с кресла, исчез. Некоторое время Сергей сидел неподвижно, затем перевел дух и, тоже не вставая, принялся трогать давно не метенный пол в поисках курительных принадлежностей. Извлек последнюю сигарету, смял пачку, чиркнул предпоследней спичкой… Ангел возник в промежутке между второй и третьей затяжками. Вид у него был сильно расстроенный.
– На чем мы остановились? – буркнул он.
Пепельница поспешно задавил чинарик в изобретении своего великого однофамильца. Курить при столь высоком госте было как-то, знаете, неловко. Все-таки «прима», не ладан…
– На том, что у вас, кроме меня, еще сорок три человека, – с запинкой напомнил он.
– Сорок два… – угрюмо поправил ангел и, взглянув на оцепеневшего Сергея, вспыхнул. Комнатенка озарилась. Стайки бликов, мирно бродившие по обоям, метнулись, словно мальки от щуки.
– Ну а что я мог сделать?.. – сдавленно произнес он. – Что, я вас спрашиваю, если его сразу четверо заказали? Ну я понимаю: двое, трое… А тут – четверо!..
Последовало неловкое молчание. Белесые творожистые тучи за окном куда-то делись, в проеме приветливо сияла синева. Внизу шумела улица. В распахнутую настежь форточку опять влезла наглая гармоника и отчетливый тенорок анархиста Гриши:
Ангел досадливо шевельнул бровью – и форточка неслышно закрылась.
– Имейте в виду, с трудоустройством сейчас сложно, – ворчливо предупредил он (видимо, умел читать в сердцах). – Плохо, что вы машину не водите… Ну ничего!.. Что-нибудь вам подберем. Может быть, даже в течение дня…
Оставшись один, Пепельница почувствовал, что, если он сейчас не поделится с кем-нибудь своей радостью, то запросто может рехнуться. Да, но с кем, с кем?.. Жена – развелась, с соседями Сергей отношений не поддерживал – сплетники они и скандалисты… А круг друзей распался еще пару лет назад: кто в бизнес ушел, кто в бомжи…
Ветер снаружи поднапрягся и снова распахнул форточку, наполнив комнату уличными шумами. Гармоника внизу по-прежнему наигрывала «Яблочко».
Вот он кому все расскажет! Грише-анархисту! Скорее всего, этот камлающий безбожник пошлет его куда подальше с такими откровениями, но хотя бы выслушает сначала…
Торопливо сунул в карман ключи, прихватил укоротившуюся на три затяжки сигарету и, как был – в тапочках, брюках и майке, покинул квартиру. Коробо?к брать не стал – экономил на спичках…
Овощной базарчик работал вовсю. Алели заморские помидоры, сверкала взбрызнутая водою отечественная зелень.
– Гриш… – застенчиво позвал Пепельница, приблизившись к махновскому знамени. – А ко мне сегодня ангел прилетал…
Гармоника смолкла.
Несмотря на анархические воззрения, за внешностью Гриша следил: аккуратно подстриженная бородка вымыта и высушена до хруста; когда-то черная, а ныне серая от солнца и частых стирок рубашка – старательно отутюжена.
– Крестился, что ли?.. – со скукой произнес сидящий под черным стягом.
– Крестился… вчера…
– Ну что ж, с крышей тебя, – уклончиво молвил анархист. – А что за ангел?
Пепельница опешил, заморгал. Не ждал он столь серьезного отношения к своим словам.
– Н-ну… ангел – и ангел… Светится…
– Да светиться-то они все светятся, – с досадой сказал Гриша. – Ты мне особые приметы давай… Одно крыло короче другого, маховые перья в крапинку – этот?
– Д-да… кажется…
Гриша отставил гармошку на колено и, чуть отстранившись, оценивающе оглядел Сергея.
– А что если по пивку?.. – внезапно предложил он.
Это была неслыханная честь. Выпить пива с Гришей (более крепких напитков анархист не употреблял) удостаивался далеко не каждый.
– Денег нет… – приниженно признался Пепельница.
– Что ж у хранителя не попросил? Ладно. Сейчас придумаем что-нибудь… – И Гриша окинул пристальным оком притихший рыночек, давно уже следивший украдкой за их беседой.
Следует заметить, что среди торгового люда (равно как и среди надзирающих за торговым людом) Гриша слыл не то колдуном, не то провидцем. Поет-поет о политике, а потом как вдруг отмочит:
И случая еще не было, чтобы промахнулся! Собственно, так и так штрафанули бы, а все равно жутковато. Поэтому с Гришей старались не связываться и откупались кто чем: торгующие – деньгами, стражи порядка – попустительством…
– Сейчас, погоди… – сосредоточенно выговорил Гриша. – Рифму только придумаю… на Легионыча…
Затем лицо его просветлело. Анархист рванул меха:
Далее он приостановился – и выжидательно посмотрел на притулившийся поблизости киоск с недоброй вывеской «Ключики, замочки» (ну, ключики – еще ладно, Бог с ними, с ключиками, а вот насчет замочек, пожалуй, призадумаешься…). В киоске немедленно произошла некая суматоха, и наружу, сноровисто отлистывая купюры, выкатился колобком смуглый толстенький южанин.
– Ара, Гриша! – закричал он еще издали. – Савсэм забыл – сдачу вазми!..
Оставив черное знамя, гармонику, стульчик и слежавшуюся стопку прошлогодних газет на попечение того же Легионыча, они перебрались под сень огромного красного зонта с надписью «Coca-Cola». Чувствовалось, что анархиста и здесь уважают – кружки обоим подали настоящие, стеклянные (прочие посетители пробавлялись пивком из одноразовых пластиковых посудин).
Хотели и вовсе бесплатно обслужить, но Гриша не позволил.
– Значит, говоришь, в крапинку… – глубокомысленно промолвил он и с хрустом надкусил ребристый лепесток чипсов. – Это выходит, крестили тебя у Уара-мученика… Ну что тебе сказать? Давние у меня с твоей крышей разборки…
– Разборки?.. – беспомощно повторил Пепельница.
– Без пальбы, конечно… на словах… – успокоил Гриша. – Тут, видишь ли, какое дело: сам-то я в восемьдесят первом крестился…
- Предыдущая
- 2/6
- Следующая
