Бытиё наше дырчатое - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/18
- Следующая
Тупорылая платформа уже нависала над дачником. А грабли-то, кажется, и впрямь нелицензионные. Боевые. Грабловище (оно же чивильник) – чуть ли не в человеческий рост, хребет и зубья – кованые, заточенные, чуть загнутые вовнутрь.
Внезапно стоящий на шпалах вскинул свое многоцелевое орудие, уперся в сцеп, и тут в глаз Уарову совершенно некстати попала соринка. Так он и не уразумел, проморгавшись, каким образом заступивший им путь огородник очутился на палубе. То ли прыгнул, то ли кувыркнулся.
– Здорово, Ильич, – сдержанно приветствовал его Андрон. —
Никак на абордаж взять решил?
Названный Ильичом стоял в той же позиции, в какой секунду назад поджидал их на шпалах.
– Сдай назад, Андрон, – угрюмо, даже не ответив на приветствие, проговорил он. – Дальше не пропустим.
Андрон Дьяковатый недобро прищурился. На лице его было написано то, что обычно пишут на заборах.
– А договор? – сквозь зубы напомнил он. – На вилах клялись.
– Во-первых, клялись не мы. Клялось тебе садовое товарищество
«Экосистема».
– А во-вторых?
– Во-вторых, считай, что и «Экосистема» клятву разорвала.
– Чем же я их обидел?
Крякнул дачник, насупился. С виду – чуть постарше Андрона, так же коренаст, лицо от долгой борьбы с природой несколько туповатое. В данном случае – туповато-беспощадное.
– Пойми, – отрывисто сказал он. – Мы к властям нисколько не лучше тебя относимся. Только разборки свои с ними затевай где-нибудь в другом месте. А не здесь. Знаем мы, как наши вояки ракетные удары наносят! Сначала все дачи разнесут, а потом уж только, если повезет, в вашу телегу угодят...
– Вояки? – очумело переспросил Андрон.
– Ну, наши вояки, баклужинские. И не вздумай рассказывать, будто он... – последовал небрежный кивок в сторону Димитрия Уарова, отступившего, как было велено, на самую корму, – тебя в заложники взял. В городе, может, и поверят, а мы с тобой не первый год знаемся... Тебя, пожалуй, возьмешь! Сам потом не зарадуешься...
– Вы там что, до сих пор сады опрыскиваете? Химикатов нанюхались? Какой, в баню, ракетный удар? Какие заложники?
С тяжелым подозрением немирной дачник вперил взор в озверелое лицо Андрона Дьяковатого. Бог его знает, чем бы кончилось это их противостояние, но тут лежащая в углу платформы двуручная пила затрепетала, издав звук, напоминающий утренний птичий щебет. Шкипер молча бросился на звук, схватил инструмент и, чуть изогнув стальное певучее полотно, припал к нему ухом.
– Да! – крикнул он. – Кто? Ты, Протаска?.. – долгая мертвая пауза и потрясенный выдох: – Да ты чо-о?..
Ильич, которому, надо думать, последние новости были уже известны, по-прежнему опершись на грабли, с сожалением оглядывал платформу. Дачники – существа не то чтобы изначально циничные, нет, просто они располагаются по ту сторону добра и зла. Предметы и явления делятся для них по единственному признаку: сгодится оно или не сгодится на дачном участке.
Здесь бы сгодилось все.
Тем временем зубастое стальное полотно в руках Андрона мелодично взвыло на манер гавайской гитары – и онемело. Секунду самородок пребывал в остолбенении, затем швырнул визгливо сыгравшую пилу на место и с искаженным лицом шагнул к парламентеру.
– Куда я тебе сдам? – процедил он. – Ветер, глянь, в самую корму.
– Да какой это ветер! Так, сквознячок...
– Хотя бы и сквознячок!
Оба оглянулись. По правому борту сквозь перелесок успели проступить дачные домики, а возле насыпи обозначился тотемный знак садового товарищества «Дикая орхидея», членом которого, надо полагать, и состоял немирной Ильич. Времени на раздумья не оставалось. Либо туда, либо обратно.
– Туда! – решительно сказал дачник. По лбу его ползали слизняками огромные мутные капли пота. Тоже был явно испуган.
– Далеко ты уйдешь при таком ветре! – буркнул Андрон. – Озеро ты шотландское!
Ильич встрепенулся, взглянул на небо, что-то прикинул.
– Ветер обеспечим, – хмуро заверил он. И спрыгнул за борт.
– Что случилось? – кинулся Димитрий к Андрону.
Тот пристально рассматривал белесую размазню облаков над ближайшей рощицей.
– Обеспечат они! – проворчал он наконец вместо ответа. – А какой обеспечат? Слева? Справа? Попутный?..
– Что случилось?!
– А? – Шкипер несколько одичало покосился на пассажира. – То и случилось! Болтать меньше надо...
– С кем я болтал?
– С Аксентьичем!
Димитрий судорожно припомнил свой разговор с топтателем бабочек и ничего криминального ни в одном своем слове не нашел.
– А он... что?
– Что-что! Пошел в газету, наплел с три короба. Дескать, хочешь отправиться в прошлое – человечество уничтожить, пока не размножилось... А те обрадовались, заголовок на всю первую страницу бабахнули!
Почувствовав слабость в ногах, Димитрий Уаров вынужден был
взяться за мачту.
– Как... узнал? – еле выговорил он. – Я же ничего ему...
– По глазам не видно, что ли? – огрызнулся Андрон. – А меня ты вроде как в заложники взял. Вся столица на ушах! Президентский дворец пикетируют. Слово уже такое придумали: хронотеракт.
Тень обреченности набежала на бледное чело пассажира. Димитрий заставил себя отпустить мачту и выпрямился.
– Возвращайтесь, Андрон, – твердо сказал он. – Вы заложник, вас не тронут.
– Ага!.. – язвительно откликнулся тот. – А то я не знаю, как захват проводят! Сначала заложников перебьют, чтоб не застили, а там уж за террористов возьмутся...
Дальше разговор пришлось прервать, поскольку дачники обещание свое сдержали. Черт их знает, как они это сделали, но уже в следующую минуту со стороны Баклужино пришел первый порыв, и дряхлая платформа повела себя подобно подскипидаренной кляче: пошла вскачь, еле удерживая колею в ребордах разболтанных колес. Пришлось с риском для жизни срочно подкручивать девальваторы, чтобы чуть увеличить вес и прижать обезумевшую старушенцию к рельсам.
Только теперь стало ясно Андрону, до какой степени изношено его верное транспортное средство. Возможно, оно и раньше скрипело, дребезжало и брякало, как расхлябанный дощатый ящик с пустой стеклотарой, но в те добрые старые времена эти нежелательные звуки не бывали слышны за уханьем и грохотом вечного двигателя.
– Лишь бы брезент выдержал! – проорал Андрон, растравливая гика-шкоты (так он, во всяком случае, это называл).
Пассажир испуганно молчал. Команды, однако, выполнял с великой расторопностью, очевидно, стараясь хотя бы таким образом загладить свою вину.
Домики садового товарищества «Дикая орхидея» канули в кильватере. Справа бурлили лесопосадки, слева волновались поросшие камышом заливные луга – бывшие угодья хозяйства Красный Воруй. Саму станцию террорист с заложником проскочили железным галопом по стыкам – дыгдым, дыгдым. Собственно, станции как таковой давно уже не было – так, оземленелые, поросшие травой фундаменты да торчащая кое-где из земли ни на что не годная ржавь. Удивительно, однако, что при всем при том рельсы и шпалы не только уцелели, но и пребывали в относительно исправном состоянии. Суеверные люди искренне полагали, будто о путях заботятся две бригады нечисти, известной в народе под именем моторыжек. Лица, более склонные к рациональным объяснениям, предпочитали думать, что причина таится в завихрениях торсионных полей, свойственных любой аномальной зоне.
По мере удаления от дачных территорий ветер помаленьку утрачивал свирепость, разболтанный одномачтовик уносило все дальше и дальше в направлении Слиянки, шума стало поменьше, можно уже было перекликаться, не напрягая голосовых связок.
– Может, все-таки остановимся, сдадимся властям? – вот уже третий раз взволнованно предлагал склонный к самопожертвованию Димитрий.
– Не дрейфь, юнга! – с грозным весельем рычал на него Андрон. – Из каждого безвыходного положения есть выход в еще более безвыходное...
Вскоре стало и вовсе не до разговоров – сразу за Красным Воруем рельсы вновь принялись вилять, ветер нажимал то справа, то слева, маленькая команда выбивалась из сил, борясь с толкучим брезентом, так и норовившим отправить тебя либо за борт, либо в нокдаун.
- Предыдущая
- 6/18
- Следующая
