Бытиё наше дырчатое - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 14
- Предыдущая
- 14/18
- Следующая
С погодой на этот раз не заладилось. Над округой нехотя собирались комковатые, словно бы плохо процеженные облака, воздух остолбенел.
Димитрий и Прохор, предчувствуя недоброе, смотрели, как Андрон достает из дальнего загашника буксирный фал и вяжет на нем узлы.
– Ну не торчать же здесь на виду, – невозмутимо объяснил шкипер и, мурлыча народную песенку «По шпалам, брат, по шпалам, брат, по шпалам...», сошел с корабля. Свернутая на манер лассо бечева с узлами висела у него на плече.
Все четыре девальватора были отлажены. Вскоре платформа уже весила не больше тонны.
– А инерция? – с тревогой осведомился Димитрий.
– Не бери в голову, – посоветовал Андрон.
Беда с этими дилетантами. Кто им внушил, что девальваторы обесценивают один только вес, а масса-де остается прежней? Тем-то и отличается девальватор от антиграва. Любого продавца спроси – он подтвердит: уменьшаешь вес – уменьшаешь массу.
Нехотя, но впряглись.
– Картина Репина, – осклабился Андрон. – Ну-ка... «Эй, ухнем»... За-пе... вай!
Петь не стали. С натужным кряхтением наклонились вперед, едва не коснувшись лбами шпал, и кое-как стронули махину с места. Впрочем, потом платформа раскатилась, возникла возможность малость разогнуть хребты, даже начать беседу.
– Какой у тебя вообще арсенал? – сурово допрашивал Димитрия Прохор, воистину репинским жестом поправляя лямку на плече.
– Какой у него арсенал! – усмехался Андрон. – Носовой платок да зубная щетка...
– Хорош, нечего сказать, – покручивал головой Прохор. – В одних трусах – к саблезубым тиграм?
– Почему к саблезубым?
– Ну к саблезубой...
Нет, воля ваша, а что-то здесь не так. Пусть он даже исповедует свой дурацкий вин-дао-ян! Одно дело – чураться женщин в силу убеждений, но тут-то явно другое – тут застарелая личная ненависть к каждой представительнице слабого пола.
Черт его знает, что у него там приключилось с дамами. Отзанимаешься, бывало, в тренажерном зале, ну и заговоришь в душевой о бабах – так он так на тебя здоровым глазом зыркнет, что анекдот поперек горла станет...
Часам к десяти ветер очнулся, засуетился, не зная, куда метнуться, потом дунул зачем-то в направлении дачных участков. Одолеть его смогли бы разве что поморские шхуны, которые так когда-то и звались – «с Богом супротивницы». А железнодорожная платформа, оснасти ты ее, хоть двумя мачтами, хоть тремя, намертво привязана к колее – как лавировать? Впрочем, нет худа без добра: не будь колеи – пришлось бы кому-нибудь торчать на корме и править.
– Ничего, ребята, – хрипел Андрон. – До того бугорочка, а там уж под уклон...
Слава Богу, не обманул. Действительно, за обещанным бугорочком платформа пошла самосплавом, то ныряя в одичавшие лесопосадки, то выскакивая из оных, то замедляясь чуть ли не до полного останова, то, напротив, разгоняясь так, что стыки стрекотали и дух захватывало. Вес, конечно, пришлось увеличить, поскольку ветер сегодня, по всему видать, твердо решил дуть только в лоб.
Команда, естественно, сразу поднялась на борт, стоило представиться такой возможности, и долго отдыхивалась. Тяжела ты, доля бурлацкая... Андрон передал Уарова в руки инструктора Прохора, а сам опять занялся машинкой. К тому времени, когда последняя деталька (не считая тех, что остались лишними) заняла свое место в бредовой конструкции, Димитрий тоже успел кое-чему обучиться. Вовсю уже собирал, разбирал, заряжал, разряжал и звонко спускал курок вхолостую.
В углу заныла, завибрировала двуручная пила.
– Да?.. – сказал Андрон, щелкнув по зубцу и припав ухом к выгнутому полотну. – Здоровей видали!.. Новостей, надеюсь, нет?.. Есть?.. – Шкипер нахмурился. – Уволил?.. Что, правда?.. Это уже хуже... А когда? Сегодня утром?.. Н-ну ладно... Спасибо, что звякнул... – Закончив разговор, застыл в тревожном раздумье.
– Что там? – спросил Прохор.
– Министра обороны сняли.
– Кто снял?
– Кто еще может снять? Президент, конечно.
– Может, совпадение?
– Да нет. Именно в связи со вчерашним. За провал антитеррористической операции... Так, говорят, и передали.
Передали, понятное дело, далеко не все. Вчерашним утром, когда сброшенная на поврежденные пути десантура мирно собирала парашюты, возле насыпи невесть откуда взялся репортер столичной газеты с фотокамерой. Сержант Очипок перекрыл утечку информации, но слишком энергично. Возник вопрос, куда девать труп. К тому времени со стороны Слиянки подкатила моторная дрезина с правозащитниками. Как водится, борцов за справедливость волновала не столько судьба Андрона, сколько судьба Димитрия. Заложнику-то любой дурак посочувствует, а ты попробуй террористу посочувствуй! Не зная, как быть в данном случае, лейтенант Миулин приказал дрезину обстрелять. Поскольку с правозащитниками увязался иностранец, дело запахло дипломатическим скандалом. Полковник Филозопов, которому немедленно обо всем доложили, схватился за голову и распорядился накрыть то, что осталось от дрезины, залпом реактивных минометов. Но тут Чумахлинская станция слежения сообщила, что над Слиянкой проходит китайский спутник-шпион, наверняка запечатлевший в подробностях заключительный этап операции. Генерал Белоснегов велел привести в боевую готовность располагавшийся в окрестностях Колдобышей единственный противокосмический комплекс Баклужино, и только вмешательство Президента спасло мир от крупного международного конфликта.
Обо всем об этом Андрон с Прохором узнали позже, а Уаров вообще не узнал.
– А-а!.. – с несвойственной ему доселе злорадной напевностью протянул он. – Засуетился муравейничек? Спохватились? Поняли?
С большим пистолетом в руке Димитрий стоял у мачты и демонически ликовал. Удивительно, какие подвижки в характере производит получасовое общение с оружием, хотя бы и незаряженным.
– Слышь... – с досадой сказал ему Андрон. – Ты сильно-то не гордись! Понадобилось Глебу министра снять – ну и снял. А мы с тобой только повод.
– То есть... – Уаров хотел было оскорбиться, но быстро сообразил, что версия Андрона тоже кое в чем привлекательна. – Вы хотите сказать, что... сняли – и ладно? Что бомбить нас уже не будут?
– Будут, – заверил Андрон. – Одно другому не мешает. Как раз тот, кого назначат, и начнет сейчас рвение свое показывать... Так что готовьтесь.
Телохранитель Прохор, не принимавший участия в этом, прямо скажем, не слишком содержательном для него разговоре, поглядывал по сторонам, предъявляя спутникам то миловидную, то страхолюдную половину своего лица.
– Может, прямо сейчас остановиться? – предложил он. – Там дальше опять пустоши пойдут, а здесь все-таки посадки.
– Да мы и так скоро остановимся, – успокоил Андрон. – Не век же нам под уклон катиться...
А с этим побоищем на шпалах, как хотите, все равно история загадочная. Полковник Филозопов, допустим, никогда особым умом не отличался, но Олежку-то Миулина как угораздило скомандовать огонь на поражение? В учебке, помнится, самый дисциплинированный был курсант, без приказа пальцем не шевельнет, всегда его нам, бывало, в пример ставили...
Парусник тормознули на самом дремучем участке лесопосадок. Вернее, он сам себя тормознул, зацепившись мачтой за сомкнутые аркой кроны. Будь у платформы полный вес и скорость побольше, сломило бы снасть, как спичку.
Взаимопожиралово, именуемое природой, выглядело здесь особенно красиво. Трясогузки гоняли ястреба. Видя, что со всей их бандой ему не сладить, хищник в конце концов улетел, но одна самая отчаянная трясогузка долго еще не могла уняться: воинственно взмывала, хорохорилась, свиристела, обещала при встрече клюв порвать...
Прохор, по своему обыкновению, сразу же сгинул с глаз. Сию секунду стоял на корме – и уже нет его там. И нигде нет. Надо думать, решил обойти дозором окрестности.
– Готова твоя машинка, – обрадовал Димитрия Андрон. – Садись и наводи.
- Предыдущая
- 14/18
- Следующая
