Тарзан и золотой лев - Берроуз Эдгар Райс - Страница 15
- Предыдущая
- 15/44
- Следующая
– Лэ любит этого человека, – сказала она. – Даже если она решится принести его в жертву, это будет продиктовано лишь страхом перед жителями Опара. Она все еще любит его, Кадж, как ни обидно тебе это слышать. Тарзан знает об этом и доверяет ей, а раз так, есть способ… Послушай, Кадж, мы подошлем кого-нибудь к человеку-обезьяне, и он скажет, что пришел от Лэ, которая приказала освободить его и помочь бежать. Этот некто приведет Тарзана прямо к нашей засаде, а когда он будет убит, мы обвиним Лэ в вероломстве. Наш человек скажет всем, что Лэ приказала вывести Тарзана из города, и это вызовет массовое недовольство. Вот тогда ты и потребуешь жизнь Лэ во имя искупления греха. Таким образом мы легко избавимся от них обоих.
– Отличная мысль! – воскликнул Кадж. – Надо будет провернуть все это завтра на рассвете, и, прежде чем Пламенеющий бог спустится в свою опочивальню, он успеет взглянуть на новую верховную жрицу Опара.
Ночью Тарзан был разбужен стуком в одну из дверей темницы. Он услышал, как отодвигают засов, затем дверь, чуть скрипнув, медленно приоткрылась. В темноте он не мог разглядеть пришедшего, до его слуха доносились лишь осторожные шаги, обутых в сандалии ног, потом в темноте прозвучало его имя.
Голос был женский.
– Я здесь, – отозвался он. – Кто ты, и что тебе нужно от Тарзана из племени обезьян?
– Твоя жизнь в опасности, – ответил голос. – Иди следом за мной.
– Кто послал тебя? – спросил человек-обезьяна; его чувствительное обоняние пыталось определить, кем был ночной гость, но воздух был так насыщен ароматом благовоний, которыми было умащено тело женщины, что невозможно было разгадать, принадлежит ли она к сословию жриц или к какому другому.
– Меня послала Лэ, – ответила незнакомка, – чтобы вывести тебя из темницы на свободу во внешний мир за городскими стенами.
Ощупью в темноте она наконец нашла его.
– Вот твое оружие, – сказала она, передавая ему нож, а затем, повернувшись, взяла его за руку и повела через длинный извилистый темный коридор. Они спускались по ступенькам, проходили сквозь многочисленные двери, которые скрипели на ржавых петлях, и вскоре Тарзан уже не мог сообразить, в каком направлении они движутся и как далеко успели пройти.
Когда Дуз принес ему еду, Тарзан понял из отрывистых фраз жреца, что Лэ расположена к нему дружески и что она спасла его от Каджа, когда тот обнаружил его в лагере европейцев, опоивших его зельем и бросивших на произвол судьбы. Поэтому, когда незнакомка сказала, что она от Лэ, Тарзан сразу доверился ей. Невольно он вспомнил предостережение Джейн, отговаривавшей его от третьего путешествия в Опар, и хотя он не предполагал входить в сам город, но, видимо, над Опаром витал некий демон, угрожавший жизни каждого, кто осмеливался приблизиться к запретному городу или покуситься на спрятанные в забытых подвалах сокровища.
В течение часа проводница вела его через мрачную темноту подземных переходов, пока, наконец, они не оказались среди густых кустов, сквозь листву которых еле пробивался лунный свет. Свежий воздух свидетельствовал о том, что подземелье кончилось и что они достигли поверхности. Теперь женщина, которая не проронила ни слова с тех пор, как вывела его из темницы, также молча шла по извилистой тропинке, петлявшей по густому лесу. По расположению звезд и луны, а также по тому, что тропинка вела вверх, Тарзан понял, что они идут в горы, видневшиеся далеко за городом. В этих краях Тарзан никогда не бывал, да и местность была такой непривлекательной, что он вряд ли захотел бы здесь поохотиться. Однако он удивился характеру растительности, ибо издалека казалось, что горы голые, за исключением низкорослых деревьев и тощих кустиков. Но чем выше они поднимались, тем гуще становился лес, по которому они шли. Когда выглянула луна, Тарзан понял, что со стороны города деревья не были видны из-за нагромождения скальных пород.
Женщина по-прежнему молчала, и Тарзан, будучи сам человеком неразговорчивым, считал ее поведение нормальным. Если бы у него было, что сказать, он сказал бы, и поэтому справедливо полагал, что и у нее нет причины для разговора, ведь тем, кто идет далеко и быстро, не хватает дыхания для пустой болтовни.
Звезды на востоке погасли при первых признаках рассвета, а беглецы успели подняться по крутому склону и выйти на сравнительно ровную местность.
Когда они поднялись из ущелья, небо просветлело, и Тарзан увидел перед собой густую рощу, а сквозь деревья милях в двух-трех виднелось непонятное строение, блестевшее и сверкавшее на солнце, которое уже поднималось над горизонтом. Человек-обезьяна повернулся к своей спутнице и, взглянув на нее, оцепенел от удивления. Перед ним стояла Лэ – верховная жрица Опара.
– Вы? – воскликнул он. – Теперь Кадж действительно получит повод, который искал, чтобы избавиться от вас.
– Он не получит такого повода, – ответила Лэ, – я больше никогда не вернусь в Опар.
– Никогда не вернетесь в Опар? – воскликнул он. – Но куда же мы идем, и что вы собираетесь делать дальше?
– Я пойду с тобой, – ответила она. – Я не требую твоей любви. Я прошу тебя лишь вывести меня из Опара подальше от моих врагов, собирающихся меня убить. Другого выбора не было. Ману-обезьяна подслушала их разговор, пришла ко мне и рассказала обо всем, что они замышляли. Спасла бы я тебя или принесла бы тебя в жертву – моя судьба была предопределена. Оу хочет стать верховной жрицей, а Кадж – правителем Опара. Но я не принесла бы тебя в жертву, Тарзан, ни при каких обстоятельствах, поэтому у нас обоих оставался только один выход – бежать вместе. Мы не могли идти ни на север, ни на запад через долину, потому что Кадж устроил там засаду, и хотя ты храбрый воин, они одолели бы тебя своим численным превосходством.
– Но куда вы меня ведете!? – спросил Тарзан.
– Я выбрала меньшее из двух зол – идти через незнакомую местность, которая, согласно нашим легендам, населена страшными чудовищами и страшными людьми. Но в мире есть человек, способный пройти по ней, – это ты, Тарзан.
– Но если вы ничего не знаете об этой территории и ее обитателях, откуда вы знаете дорогу сюда? – поинтересовался Тарзан.
– Нам хорошо известна тропа к вершине, – ответила Лэ, – но дальше никто не ходил. Великие обезьяны и львы пользуются ею, когда спускаются в Опар.
Львы, конечно, не могут рассказать, куда она ведет, да и великие обезьяны тоже. С ними мы находимся в состоянии войны. По этой тропе они приходят в Опар, чтобы похищать наших людей, но здесь и мы подстерегаем их, чтобы потом принести в жертву Пламенеющему богу. Правда, в последнее время они стали очень осторожны, а нам до сих пор непонятно, зачем они похищают наших людей.
Едят они их, что ли? Это очень сильная раса, стоящая выше, чем Болгани-гориллы, и более разумная. В наших жилах течет кровь великих обезьян, но и в их жилах течет человеческая кровь.
– Но почему вы выбрали этот путь, Лэ? Разве не было другого?
– Нет, – ответила жрица, – дорога через долину охраняется людьми Каджа.
Этот путь – наша единственная возможность для спасения. Я провела тебя по тропе, которая пересекает крутые скалы, защищающие Опар с юга. По ней мы должны попытаться найти дорогу через горы и спуститься вниз.
Человек-обезьяна задумчиво смотрел вперед. Будь он один, он никогда бы не пошел этим путем. Тарзан был уверен в себе и не сомневался, что смог бы пересечь долину Опара, несмотря на коварные происки Каджа. Теперь ему приходилось думать о Лэ, и он понимал, что ее благородный поступок накладывает на него определенные моральные обязательства, которыми нельзя пренебрегать.
Идти по тропе, держась как можно дальше от загадочного строения, казалось самым разумным решением, поскольку для них важнее всего было найти дорогу через горы и пересечь негостеприимную местность, но мельком увиденное сооружение, скрытое густой листвой, возбудило его любопытство до такой степени, что он почувствовал неодолимое желание подойти к нему поближе.
Строение было явно воздвигнуто руками людей. Может быть, древними атлантами, а может, первыми поселенцами Опара? По своим размерам и великолепию здание напоминало дворец.
- Предыдущая
- 15/44
- Следующая
