Многорукий бог далайна - Логинов Святослав Владимирович - Страница 57
- Предыдущая
- 57/108
- Следующая
Цэрэг, отставив копьё, чтобы, избави Тэнгэр, не попало под ус, левой рукой вытянул из-за пояса кистень. Тяжёлая кость бовэра загудела в ременной петле. Достать кистенём противника цэрэг не мог, но ремень не боялся дрожащего уса и был способен, обмотавшись, погасить его колебания. Тогда у обоих воинов останутся только копья, но у Шоорана копьё будет в левой руке.
Ловя удобный момент, они закружили по узкой площадке, усыпанной хрустким сором. Первым нанёс удар Шооран. Время было не на его стороне, он не мог слишком долго выжидать. Приподняв хлыст, он метнул своё копьё, но не в противника, которого защищал панцирь, а в руку с кистенём. Цэрэг успел отдёрнуть кулак, но остановить движение ремня уже не мог. Копьё отлетело за спину, кистень бесполезно обвис, и Шооран, не давая вновь закрутить его, секанул хлыстом по прозрачному шлему. Шлем брякнул о камни, цэрэг покачнулся и, падая, ударил копьём. Он видел кольчугу за распахнувшимся жанчем и потому метил в незащищённое лицо. Острая кость вспорола кожу чуть ниже виска, но хлыст уже снова обрушился на неприкрытую больше шею, и крик цэрэга превратился в хрип.
Подхватив копье и не оглядываясь на убитого, Шооран побежал по тропе, ведущей к Торговому оройхону. Больше всего он хотел, чтобы хоть там никого не оказалось.
Гуйлах, командир одной из дюжин, держащих границу священного государства ванов, служил здесь последний день. Завтра его переводят начальником охранной дюжины, и дальнейшая служба будет протекать не на мёртвой полосе, где нечем дышать и от запаха которой невозможно отмыться, а в алдан-шаваре. Перевода на это место он ждал долго, но давняя история с безумной Нарвай сильно испортила его карьеру.
Гуйлах не любил вспоминать те события. Казалось бы, он исполнил свой долг – разгадал в грязной бабе илбэча и поймал его, не позволил уйти к врагу. Но смерть илбэча легла на его имя тёмным пятном, и повышения пришлось ждать два года. А ведь Ёроол-Гуй проклинал илбэча, а не того, кто его поймает. Видно, недаром говорится: «Беда тому, кто тронет безумца». Но всё же радостный день пришёл: служить в болоте осталось всего три часа. Скоро его сменят навсегда.
Однако помечтать о приятном Гуйлаху не удалось – он увидел человека. Тот перелез вал всякого старья, накиданного, чтобы затруднить проход, и, крадучись, пошёл в направлении к Гуйлаху. Рядом с Гуйлахом был лишь один цэрэг, остальные дежурили возле ухэров. Сам Гуйлах отправился в секрет, потому что воздух здесь был почище. И вот – подышал.
Гуйлах дал знак цэрэгу и вслед за ним выскочил навстречу нарушителю. Тот мгновенно остановился, пригнувшись, готовый и бежать, и броситься на врага. Во всей его повадке чувствовался бывалый боец. Лицо нарушителя было изуродовано ожогами, на виске запеклась кровь, но всё же Гуйлах узнал его. Перед ним был фальшивый гонец, который в тот проклятый день пытался пройти на Торговый оройхон, будто бы разыскивая какую-то женщину. Потом выяснилось, что благородный Ууртак никого не посылал на границу, и подозрительная история с гонцом-самозванцем тоже послужила будущей опале.
– Вот и встретились, – злорадно произнёс Гуйлах. – Какую красавицу ищешь на этот раз?
Человек сделал молниеносное движение, хлыст, неведомо откуда взявшийся в его руке, выбил раковину у собравшегося трубить цэрэга.
– Ты хочешь проверить, как я умею драться? – свистящим шёпотом прошипел гонец. – Проверь. Я прошёл с боем там, пройду и здесь.
Гуйлах попятился, заслоняясь пикой, показавшейся вдруг очень ненадёжным оружием.
– Так-то лучше! – Гонец беззвучно рассмеялся. – Ступай на пост. Страна старейшин захвачена добрыми братьями. Скоро у вас будет беспокойно.
Ложный посланец взмахнул хлыстом и исчез за тэсэгами. Гуйлах беспомощно оглянулся на цэрэга.
– Вот что. Раз ты не сумел задержать его, то молчи! Ничего не было. Понял?
Шооран шёл через мокрый оройхон. Копьё он нёс в руке, рукоятка свёрнутого хлыста торчала из-под жанча. В безбородом лице не оставалось ничего юношеского. Вооружённый изгой шёл по земле изгоев. Два года потребовалось ему, чтобы обойти весь мир, и домой вернулся другой человек.
В древние времена весь мир занимала земля, а далайн был так мал, что едва мог дышать. Но в мире не было счастья, потому что люди, имея столько прекрасной земли, не умели на ней жить, и каждый говорил своему брату:
– То, что ты видишь, – моё, и всё иное – тоже моё.
Тогда между людьми начались войны и пропала любовь.
Среди людей самым могучим был Ёр – воин в плаще из чёрной кожи. Он завоевал половину мира и давно потерял счёт захваченным оройхонам, но алчность его не убывала, и, завоевав новый край, он вонзал в землю копьё, говоря:
– Эта земля моя, отныне и до тех пор, пока стоит мир!
Но когда Ёр отправился завоёвывать вторую половину вселенной, навстречу ему вышел непобедимый Гур в плаще из шкуры пёстрого бовэра. Он тоже не знал числа своим землям, но хотел иметь их ещё больше. Захватив оройхон, он ударял тяжёлой палицей, дробя тэсэги, и возглашал:
– Эта земля моя, и всякий, посягнувший на неё, – умрёт!
Они встретились посреди мира и поглядели друг на друга с ненавистью. За плечами каждого стояло великое войско. Один вонзил в камень копьё, другой ударил по тэсэгу палицей, и каждый назвал землю своей.
И началась битва.
Они сражались друг с другом месяц и год, воины в чёрных и пёстрых плащах умирали рядом с ними, и никто не мог победить. Пыль поднималась от вытоптанной земли, словно здесь никогда не росла хлебная трава, а была лишь полоса у аваров – сухая и бесплодная.
Но на сожжённой войной земле ещё стоял один росток. На самом видном месте стоял он, распустив два хрупких резных листка. И росток сказал:
– Опомнитесь, люди, посмотрите, во что вы превратили землю! Вы убиваете её, она больше не может нести вас на себе. Один я держу землю своими слабыми корнями. Дайте мне вырасти, дайте стать могучим туйваном, и я буду держать землю долго.
Но голоса зелёного пророка никто не услышал, а вскоре колючий башмак одного из героев раздавил его, размазав по камню два хрупких резных листа.
И тогда мир начал трескаться. Ничто больше не скрепляло оройхоны, они отделились друг от друга, каждый стал сам по себе, словно враждующие люди, и в трещины хлынула влага далайна. Полководцы и их войска рухнули в пучину, но никто не слышал их воплей за рёвом бездны.
Зло вернулось к своему прародителю. Ёр и Гур и все их цэрэги стали руками страшного Ёроол-Гуя. Но и там они не прекратили вражды. Всякий, видавший князя далайна, знает, что его чёрные руки враждуют с пёстрыми, перехватывают и отнимают добычу, хотя потом несут в единую пасть.
Те оройхоны, на которых пылала война, и теперь безлюдны и покрыты огненными болотами, разделяющими людей, чтобы они не могли вцепиться друг другу в горло.
Так изменился мир, и Ёроол-Гуй, проплывая там, где прежде высились оройхоны, усмехался:
– О люди! Тэнгэр создал вас на погибель мне, но вы никогда не сможете совершить предначертанное, ибо слишком любите убивать. Телом вы похожи на старика, но душа у вас моя. Поэтому я спокоен и знаю, что вечно буду плавать в холодных глубинах далайна.
- Предыдущая
- 57/108
- Следующая
