Гнёздышко - Логинов Святослав Владимирович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/6
- Следующая
Как же, угаснет он! Оштукатуренные, но в основе – дощатые переборки, низенький, полный пыли и деревянных балок чердачок над мансардой, где в полный рост можно встать только у самого конька. Когда-то там сушили бельё, а теперь им даже бомжи брезгуют. Но огню всюду уютно, особенно на низком сухом чердачке. Остановить его могут только капитальные стены, или площадка с лестницей из пудожского камня. Площадки-то есть, а вот стены разорившийся купчина достроить не успел, а удачливый конкурент его не посчитал нужным.
В горящей квартире, где по-прежнему оставалась нерасселённая коммуналка, проживало четыре человека. Конечно, это не четыре семьи, как в былые годы, но для погибающего – статистика слабое утешение. Народ сбежался в дальнюю от горящей кухни комнату, там быстро выставили фрамугу, и прыщавый парнишка препубертатного возраста первым полез на покатый, метровой ширины водоотлив, на который выходили мансардные окна. Парнишке и прежде приходилось ползать по этому карнизу, заглядывая в окна соседей. Инне и Олегу в голову не приходило, что, несмотря на пятый этаж и глухую стену напротив, они живут под пристальным наблюдением юного балбеса. Они занимались любовью при свете и без одеяла, а прыщавый вуайерист елозил по кровельному железу и пускал слюни от вожделения. Теперь сексуальные тренировки пригодились. Подросток довольно ловко преодолел выпирающий цоколь капитальной стены, оказавшись в относительной безопасности.
– Давай ты! – крикнул он из-за стены.
Должно быть, он полагал, что его мамаша, толстая и одышливая, будет лазать по крышам ничуть не хуже сына. Но астма и ожирение сделали своё дело, мать не доползла и до выступа, хлебнула дыма, закашлялась, попыталась было уцепиться за скользкую жесть, но не удержалась и с невнятным «Ы!..» – рухнула вниз.
– Мама!.. – закричал мальчишка, разом осознавший себя маленьким и беспомощным. Он забарабанил кулаками в стекло, требуя, чтобы ему открыли и сделали что-нибудь, потому что мама упала, её нужно спасать…
В соседней квартире никого не было, полуодетые жильцы, не схватив даже денег и документов, выбежали из дому, спасаясь от всепроникающего дыма.
Стекло от ударов разбилось, парень, изрезавшись осколками, ввалился в окно, пробежал через незнакомое жильё, выскочил на лестницу и там уже был встрчен спасателями. Он единственный выбрался живым из горящей квартиры. После гибели женщины, двое других жильцов – супружеская пара крайне преклонного возраста – даже не пытались вылезать в окно. Они вдвоём заперлись в туалете, где и встретили свой конец. Как говорится, жили долго, не очень счастливо, но умерли в один день.
Жаль всё-таки, что бога нет и не к кому взывать о загробной справедливости! Ведь так и представляется в распалённом воображении, что к купчине, щедро оплатившему загробное блаженство строительством храмов и пожертвованиями в пользу церкви, являются два суровых ангела, берут ложного праведника за крыло, обдирают перья и нимб и тут же передают в лапы рогатым вертухаям. И потащат бедолагу отбывать на сковородке вечный срок по статье: «Преступная небрежность, приведшая к многократному нарушению четвёртой заповеди». Неважно, что в те времена, когда миллионщик выстраивал громаду своего дома, загородив соседу свет и возможность проезда, пожарные правила были другими; это только человеческие законы не имеют обратной силы, божий суд безжалостен и справедлив.
– Олежка, ну сделай что-нибудь! – кричала Инна.
Олег высунулся было на лестницу, но там плавал изрядный дым. Огня, впрочем, на этой лестнице не было, горела квартира с выходом на другую сторону дома.
– Будем уходить? – спросил Олег.
– Нет!.. – в голосе Инны послышалась истерика. Ясно ведь, что если бросить дом в такую минуту, всё сгорит, или пожарники влезут через чердак и даже не разграбят, а просто зальют всё пеной своих огнетушителей, погубив семейное гнездо, выстроенное на пределе возможных сил. И неизвестно, какой исход окажется хуже: вор пройдёт, хоть стены оставит, огонь пройдёт – и стены сопрёт.
– Тогда иди в ванную! – приказал Олег.
Не зная, что повторяют поступок пенсионеров, пропадающих сейчас за стеной, Инна и Олег вошли в ванную комнату (а у стариков кроме сортира и закрыться негде…), и Олег включил на полную мощность душ. Сама ванна была отечественная, на французскую не хватило денег, но, по словам продавца, эмаль, покрывавшая чугунную основу, содержала серебро, так что наполнялась голубая ёмкость не водопроводной, а без пяти минут святой водой.
– Зачем? – испуганно спросила Инна, и потянулась было убавить напор.
– Легче дышать будет, – остановил подругу Олег. – Вода дым поглощает.
Свет разом, без предупреждения, погас.
– Что это?
– Дом обесточили. Во время пожара всегда так, – ответил Олег, продолжая на ощупь заклеивать скотчем вентиляционное отверстие. Теперь ванная комнатка оказалась изолированным объёмом, дым туда не проникал.
Во входную дверь застучали, громко, едва ли не топором.
– Не отпирай! – вскрикнула Инна. – Я знаю, это мародёры! Во время пожара всегда мародёры соседние квартиры грабят. А потом тоже подожгут, и всё на пожар спишут.
– Никакие это не мародёры. Должно быть, соседи предупреждают, думают, мы ещё ничего не знаем.
– Всё равно, не отпирай!
Стук повторился.
– А они дверь не выломают?
– Железную? Замаются выламывать.
Больше стук не повторялся, у спасателей, эвакуировавших народ, было слишком много дел на других этажах, чтобы попусту ломиться в квартиру, которая, наверняка уже пуста. Слишком близко от очага возгорания, люди отсюда должны бежать стемглав.
– Кажется, ушли, – облегчённо вздохнула Инна.
– Конечно, ушли. Ты сиди тут, а я погляжу, всё ли в порядке.
В обесточенной квартире было уже достаточно светло, к тому же, пляшущие отсветы близкого пожара отражались от глухой стены, так что видно было не хуже, чем днём. Поначалу Олегу и вправду показалось, что всё в порядке, если не считать скверного запаха. Дымом провоняло всё: бельё, книги, обои на стенах. В спальне, которая для удобства вуайериста была устроена стенка в стенку с горящей квартирой, дыма было особенно много. Олег кинулся было проверять окно, но остановился, увидав огромное коричневое пятно, расползающееся по розовой шелкографии прямо над двуспальным «Рондо». Олег коснулся было ладонью стены и тут же отдёрнул руку, стена обжигала. Только теперь Олег сообразил, что от огня его отделяет не надёжная капитальная стена в полтора кирпича, а дощатая перегородочка, воздвигнутая в советские времена, товарищами, не любившими квартиры с двумя выходами.
- Предыдущая
- 4/6
- Следующая
