Гибель замка Рэндол - Логинов Святослав Владимирович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/10
- Следующая
Изощрённая волшба не подвела Эхоу. В минуту, рокового гадания, письма и впрямь не существовало в природе, оно уже сгорело в пламени, уничтожившем замок. Но каждую ночь оно на короткий срок возникало из пепла, ожидая, когда наступит решающая полночь.
Рэндол схватил письмо, вернулся к окну.
– Эхоу! – крикнул он. – Вот письмо! Оно существует! А теперь попробуй отнять его у меня, не пользуясь своей поганой магией! У тебя ещё есть полчаса. Ну же, прыгай в огонь, догони меня, если сможешь!
Эхоу взмахнул руками, словно собираясь взлететь, хотя прекрасно знал, что никакое заклинание не сработает здесь, где он уже совершил больше, чем дозволено. А вот Том Брэдли, которому надоело ждать полуночи, возник у мага за спиной и тяпнул его по затылку своей, любовно выстроганной и отполированной ладонями дубинкой.
Что было дальше, Рэндол не видел. Он бежал через анфиладу комнат к детской. Как ни будь сладка месть – дети важнее. Ноги сами несли маршрутом, четырежды пройденным наяву и сотни раз в мыслях: ко внутренней лестнице левого крыла, на третий этаж, в детскую комнату, где на полу ещё высилась так и не захваченная пять дней назад вражеская крепость. И он едва не упал, когда на задымленной лестнице столкнулся с бегущими вниз мальчишками. Четыре дня они ждали, когда отец придёт спасти их, а он приходил слишком поздно. И вот, на пятый день они пошли ему навстречу.
Голова Перси была старательно укутана снятой с постели полотняной простынёй; видно у старшего брата не хватило сил или сноровки сорвать портьеру, у самого Робина курточка была натянута на голову, словно у отца, когда он первый раз прорвался к ним. Братья бежали, взявшись за руки, и видно было, что старший не бросит малыша ни в коем случае.
Рэндол подхватил Перси на руки, они сбежали на площадку второго этажа, украшенную аляповатой мраморной вазой итальянской работы. Из галереи, по которой только что пробегал Рэндол, валил густой, смердящий палёной кожей, дым. Пожар добрался к библиотеке и жадно пожирал пергаментные свитки.
В самую первую ночь, а потом ещё раз Рэндол пытался пробежать с детьми по этой душегубке и вынес трупы. Сейчас он метнулся по лестнице вниз. Весь первый этаж был уже охвачен огнём, так что Рэндолу пришлось сбегать ещё ниже. Там было чуть легче дышать, но зато ни зги не видно.
Свеча в кармане суконной крестьянской куртки, которую с вечера надел Рэндол, оказалась сломана, но загорелась с первой искры. Какой абсурд – зажигать свечу на пожаре! – но Рэндол старался предусмотреть всё. Влажный мох под окнами, просоленные верёвки на уцелевших окнах второго этажа, кузнечный молот в прогоревшем проёме служебного входа, ведь перед пожаром эта дверь была заперта, ключи пропали и, случись что, дверь придётся выламывать. Случилось так, что огонь загнал их в подвал – и вот, в кармане свеча и огниво, и ключ от винного подвала. Мажордом, удирая из прОклятой усадьбы, позабыл вернуть ключи от сгоревших дверей, но у Босуэла имелся свой ключ, чтобы можно было, не поднимая тарарам, в любое время дня и ночи принести лорду вина.
Тяжёлая дверь подвала с тюремным лязгом захлопнулась за ними. Теперь на несколько минут они были в безопасности. Дым сюда не проникал, а перекрытия начнут рушиться ещё не скоро.
– Быстрей!
– Тут подземный ход? – спросил Перси.
Подземный ход в замке был, но очень давно. Он начинался здесь, среди винных бочек и стеллажей с бутылками, проходил подо рвом, ныне частью засыпанном, частью превратившимся в пруд, куда гоняли на водопой лошадей и коров. Заканчивался ход в часовенке рядом с фамильным кладбищем Рэндолов. Десять лет назад Рэндол, беспокоясь за Робина, который уже тогда отличался неугомонной любознательностью, отыскал полуобвалившуюся штольню, восстановил потайные двери, первые несколько ярдов приказал расчистить и укрепить, чтобы было что показывать гостям, а всё остальное велел засыпать окончательно. Разумеется, ни бежать из замка, ни проникнуть внутрь через этот ход было невозможно.
– Тут есть выход, – ответил Рэндол.
В дальнем конце подвала оказались наклонные сходни, ведущие к широкой отдушине, прорубленной лет пятьдесят назад, чтобы можно было вкатывать бочки в подвал, минуя парадные залы. Всё-таки, цивилизация не такая дурная вещь. Она заваливает подземные ходы, но всегда прорубает запасной выход.
Проём был забран обитой железными полосами дверцей, ключей от которой не было у Босуэла, но чтобы открыть дверь изнутри, ключи и не требовались. С этой стороны механизм замка был на виду, так что достаточно было отодвинуть два массивных кованых засова. Подцепив кончиком кинжала (он тоже был взят с собой на всякий случай!) первый засов, Рэндол легко сдвинул его. Следом сдвинул верхний засов и потянул на себя тяжёлую дверь, сколоченную как раз по размерам винной бочки.
Очень хотелось поскорей очутиться снаружи, но Рэндол сначала осторожно выглянул, опасаясь горящих обломков, летящих с верхних этажей. Однако, навес, устроенный в этом месте, ещё держался, лишь балка с блоком для разгрузки с телег винных бочек, пылала слово гигантская лучина, вставленная в небывалый светец.
Рэндол на четвереньках выбрался наружу, выхватил из подвала детей, и все трое отбежали на безопасное расстояние.
– Как горит! – протянул Робин, глядя на бьющее из окон пламя. – Папа, мы не окажемся там снова?
Рэндол прислушался. Издалека доносился звон колокола. Не пожарный набат, к еженощному пожару деревенские жители, к сожалению, слишком быстро привыкли, а обычные мерные удары. Звонарь отбивал полночь.
– Нет, – сказал Рэндол. – Больше вы там не окажетесь.
Обогнув горящий замок, они увидели перед парадным входом бывшего мага Эхоу, который так и не бросился в огонь, чтобы отнять письмо. Хотя, вернее, он не смог туда броситься, потому что Босуэл и Том Брэдли крепко держали его, заломив руки за спину. Никто в деревне не умел лучше Тома Драчуна биться на палках, и, по всему видать, дубинка Тома ещё пару раз приложилась к затылку мага, потому что Эхоу больше не пытался рыпаться, а лишь очумело тряс башкой.
– Ну и каково быть всемогущим? – спросил Рэндол, подходя. Письмо он достал из кармана, хотя руку держал на отлёте. Полночь уже миновала, но отдавать письмо в лапы Эхоу всё равно не хотелось.
– Лжец! Подлый врун! – прохрипел Эхоу. – Ты клялся, что письма у тебя нет!
– Его у меня тогда и не было. Я положил письмо на столе в своём кабинете. Не моя вина, что все эти дни ты сжигал дом вместе со всем, что там находилось. Если бы даже я захотел, я бы не мог отдать тебе сгоревшую бумагу.
– Подлец!
– Ты как говоришь с его милостью?! – Босуэл встряхнул мага за шкирку. – А ну прикуси язык!
– Пусть его, – отмахнулся Рэндол. – Что ему остаётся, кроме ругани?
– Когда вешать будем? – деловито осведомился Том.
– Погоди… – Рэндол скинул куртку, принялся разматывать верёвку, которой он на всякий случай был опоясан. – Сначала мы его свяжем, а там поглядим.
Тщедушный Эхоу изгибался как варёный червяк, но выскользнуть из дюжих лап Тома не мог. Через минуту он был накрепко связан и с ужасом наблюдал, как Рэндол, используя остатки сена и обломки двух лестниц, разводит костёр.
– Что, невесело? – спросил Том. – А других жечь весело было? Теперь на себя примерь.
Рэндол зашёл в башню. Беатрис сидела на краю постели, прижимая к себе обоих мальчишек. Кажется, всё это время они так и пробыли, замерев.
– Вот видишь, – сказал Рэндол, – я же обещал, что всё будет хорошо. Я знаю, ты не хочешь видеть этого дутого мага, но я сейчас разберусь с ним. А тебе лучше отсюда выйти, огонь слишком близко. Никто не знает, чем закончится сегодняшний пожар.
– Конечно, мы сейчас выйдем, – ответила Беатрис, улыбнувшись слабой, но настоящей улыбкой.
Рэндол выбрал в куче палаческих принадлежностей, сваленных рядом с разбитым скелетом виверны, тяжёлые клещи и причудливой формы железяку, неясного назначения. Вышел из башни, бросил железяку в костёр. Присел возле связанного Эхоу, заглянул ему в лицо.
- Предыдущая
- 9/10
- Следующая
