Люди-монстры - Берроуз Эдгар Райс - Страница 33
- Предыдущая
- 33/35
- Следующая
— Твоя немного ждать, негодяй, — взорвался Синг. — Я все рассказать, все-все. Твоя подождать, пока я заниматься с ним, а потом, видит Бог, я заниматься с тобой.
Фон Хорн с потемневшим от ярости лицом угрожающе шагнул в сторону китайца, но тут вмешался профессор Максон.
— Дело и так уже зашло далеко, доктор фон Хорн, — сказал он. — Возможно, мы поторопились. Я, разумеется, не знаю, что имеет в виду Синг, но собираюсь выяснить. Он служит нам верой и правдой и заслуживает всяческого уважения.
Фон Хорн с хмурым видом отступил. Синг влил немного воды в рот Булану и попросил у профессора Максона фляжку с бренди. С первыми каплями огненной жидкости веки гиганта дрогнули, и спустя миг он открыл глаза и огляделся по сторонам.
Первое, что он увидел, было лицо Вирджинии. Оно выражало любовь и сострадание.
— Тебе еще не рассказали? — спросил он.
— Рассказали, — ответила она, — но это ничего не меняет. Ты дал мне право сказать это, Булан, и сейчас я снова скажу это перед всеми — я люблю тебя, и это все. Остальное неважно.
На миг его лицо засветилось от счастья и тут же померкло.
— Нет, Вирджиния, — печально произнес он, — это было бы нечестно. Это было бы подло. Я не человек, а всего лишь бездушный монстр. Такой, как я, тебе не пара. Возвращайся к отцу. Скоро ты меня забудешь.
— Никогда, Булан! — решительно воскликнула девушка.
Булан принялся было ее разубеждать, но вмешался Синг.
— Твоя лежать спокойно, Булан, — сказал он. — Синг рассказать все-все. Твоя не монстр. Максон тебя не делать. Синг находить тебя в лодке у острова. Твоя ничего не помнить. Ничего не знать. Не знать имя, не знать откуда пришел. Совсем не говорить. Тогда Синг приводить тебя к себе. Спрятать, пока все спать. Потом тихо-тихо отводить тебя в лабораторию. Опрокинуть контейнер. Оставлять тебя. Утром Максон крик-гам. Танцевать от счастья. Ух ты! Номер Тринадцать появиться мало-мало рано, но все в порядке. Высокий, красивый. Здорово! Твоя намного лучше для Вини, чем этот злодей, — заключил он, оборачиваясь к фон Хорну.
— Ты лжешь, желтый дьявол, — возмутился фон Хорн.
Китаец обратил на доктора недобрый взгляд проницательных раскосых глаз.
— Синг лжет? — прошипел он. — А если моя спросить, зачем твоя заставлять Будудрина украсть сокровище. Но приходить раджа Саффир и все испортить, когда твоя хотел заманить Вини на «Итаку». Синг знает. Потом твоя говорить Номеру Тринадцать украсть Вини. Твоя лгать тогда и твоя знал, что лгать. Потом твоя опять лгать, когда Номер Тринадцать спасать Вини от орангутангов — твоя говорить, твоя спасать Вини. Потом твоя говорить тихо-тихо с раджа Саффир. Синг все-все слышать, всегда. Твоя хотела отобрать сокровище от даяков для себя. Потом…
— Хватит! — заорал фон Хорн. — Хватит! Пока я не всадил в тебя пулю, желтая лживая проныра.
— А теперь оба тихо, — властно произнес профессор Максон. — Здесь прозвучали обвинения, которые нельзя оставить без внимания. Ты можешь все это доказать, Синг? — спросил он, поворачиваясь к китайцу.
— Моя много доказать у ласкара Будудрина. Будудрин рассказать ему все про Хорна. Моя доказать еще у вождя даяков в доме у реки. Он знает много-много. Раджа Саффир рассказать ему. Все это правда, Максон.
— А то, что ты рассказал про этого человека, тоже правда? Что он не из тех, которые появились на свет в лаборатории?
— Да, Максон. Твоя не делать красавец Булан, и твоя это знает, Максон. Твоя делать Один, Два, Три — до Двенадцать. Все уроды. Твоя должна знать, Максон, что твоя не уметь делать Булан.
В ходе этих откровений Булан не сводил с китайца глаз. На его бледном окровавленном лице застыло недоуменное выражение. Казалось, будто он пытается извлечь из недр сознания смутные мучительные воспоминания — ключ к странной загадке, скрывающей тайну его происхождения — но каждая попытка оканчивалась ничем.
Рядом с ним на коленях стояла девушка, ее маленькая ладонь покоилась в его руке. Лицо девушки светилось от счастья и надежды. Оторвав подол юбки, она стала перевязывать кровавую рану на виске Булана, которого пуля лишь оцарапала. Стоявший рядом профессор Максон наблюдал за ловкими, ласковыми движениями ее сильных загорелых рук.
Откровения последних минут потрясли профессора до глубины души. Для него было трудно, почти невозможно поверить в то, что Синг сказал правду, и этот человек, как оказалось, не творение его ума и рук. В то же время он молил Бога, чтобы это оказалось правдой, ибо видел, что его дочь любит этого человека любовью, которая не знает преград, не признает придуманных человеком законов и презирает общественные предрассудки.
Выдвинутые китайцем против фон Хорна обвинения стали дополнительным ударом для профессора Максона, однако хлынувший на него поток воспоминаний подтвердил справедливость прозвучавшего разоблачения. Он вспомнил сотню случайных, на первый взгляд, эпизодов и разговоров со своим помощником, которые прямо указывали на измену и вероломство этого человека. Он удивлялся тому, что был слепцом и не догадывался о намерениях коллеги.
Наконец Вирджиния сумела наложить грубую повязку и остановить кровотечение. Булан поднялся, пошатываясь, на ноги. С одной стороны его поддерживала девушка, с другой — китаец. К ним приблизился профессор Максон.
— Я не знаю, как отнестись ко всему тому, что поведал нам Синг, — сказал он. — Если вы не Номер Тринадцать, то кто же тогда? Откуда вы появились? Все так странно. Невероятно! Однако, если вы объясните мне, кто вы такой, я буду рад — э… склониться к тому — э… — чтобы позволить вам ухаживать за своей дочерью.
— Я не знаю, кто я, — ответил Булан. — Я всегда считал, что я Номер Тринадцать, пока не заговорил Синг. Сейчас я как будто смутно припоминаю, что долгие дни меня носило по морю, а насчет остального у меня полный провал в памяти. Я не собираюсь навязывать Вирджинии свои чувства, пока не выяснится, кто я, и что мне не стоит стыдиться своего прошлого — до тех пор я не стану с ней видеться.
— Ты не сделаешь ничего подобного, — воскликнула девушка. — Ты любишь меня, а я тебя. Мой отец собирался заставить меня выйти за тебя замуж, полагая, что ты бездушное существо. Теперь же, когда ясно, что ты человек и джентльмен, он заколебался, но я — нет. Как я уже говорила, мне все равно, кто ты. Ты сказал мне, что любишь меня. Ты продемонстрировал любовь высокую, благородную, самоотверженную. А больше я ничего не хочу знать. Я бы согласилась быть женой Булана, если Булан согласен взять в жены дочь человека, который причинил ему такое зло.
Булан обнял девушку за плечи и притянул к себе в ответ на ее признание. Вторую руку он протянул профессору Максону.
— Профессор, — сказал Булан, — учитывая то, что поведал нам Синг, а также то, что я ничего не имею общего с несчастными созданиями, разве не логично предположить, что я не из их числа? Настанет день, когда я вспомню свое прошлое, но до той поры, пока время не докажет, чего я стою, я не стану просить руки Вирджинии, и она должна согласиться с этим решением, ибо истина может открыть непреодолимое препятствие на пути к нашему браку. Тем временем останемся друзьями, профессор, поскольку нами обоими движет одно желание — благополучие и счастье вашей дочери.
Профессор шагнул вперед и взял Булана за руку. С его лица исчезло выражение сомнения и тревоги.
— Не могу не поверить тому, что вы джентльмен, — сказал он. — И если в своем стремлении защитить Вирджинию я ненароком задел вас своими словами, прошу меня извинить.
В ответ Булан пожал ему руку.
— А теперь, — сказал профессор, — вернемся назад, в жилище туземцев. Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз, фон Хорн.
Обернувшись к своему помощнику, он обнаружил, что тот исчез.
— Где доктор фон Хорн? — воскликнул ученый, обращаясь к Сингу.
— Хорн давно удирать, — ответил китаец. — Все что нужно, он услышал.
Маленький отряд медленно двинулся по тропе, и меньше чем через милю, к нескончаемому удивлению Вирджинии, они вышли к реке и жилищу туземцев, которые они тщетно искали.
- Предыдущая
- 33/35
- Следующая
