Люди-монстры - Берроуз Эдгар Райс - Страница 28

• Предыдущая
• 28/35
• Следующая

Мюда Саффир на мгновение задумался.

— Спешите назад к дяде Барунды и передайте ему, что как только я соберу воинов, я приду и накажу Нинаку. У меня здесь еще одно сокровище, которого я не хочу лишаться, но я могу устроить так, что! оно останется здесь до моего возвращения, а дядя Барунды может вернуться со мной на тот случай, если понадобится его помощь. Обязательно скажите дяде Барунды, чтобы он ни на минуту не упускал сокровище из виду.

И Мюда Саффир повернулся и торопливо зашагал назад.

Гребцы стали разворачивать лодку, а фон Хорн бросился бегом по идущей вдоль берега тропе, опережая их. Когда он решил, что отошел от жилища на порядочное расстояние, то окликнул гребцов. От удивления те перестали грести.

— Кто ты и что тебе нужно? — спросил один из них.

— Я тот, кому принадлежит сундук, — ответил фон Хорн. — Если вы приведете меня к дяде Барунды прежде, чем прибудет Мюда Саффир, я дам каждому из вас по прекрасному ружью и столько патронов, сколько должно хватить на год. Единственное, о чем я прошу — показать на расстоянии отряд, который преследует Нинаку, а потом я вас покину, и никто ни о чем не узнает. Что скажете на это?

Посовещавшись шепотом, туземцы подошли ближе.

— Дашь ли ты нам по медному браслету, кроме ружей? — спросил уполномоченный.

Фон Хорн заколебался. Он хорошо знал натуру туземцев. Если согласиться, то последуют новые требования.

— Только ружья и патроны, — сказал он наконец. — А если не расскажете о моем прибытии дяде Барунды и Мюда Саффиру, то получите и по браслету.

Лодка причалила к берегу.

— Залезай! — сказал один из воинов.

Фон Хорн забрался в лодку. Впереди лежал путь в самое сердце дикой страны охотников за черепами, где ему предстояло перехитрить коварного Мюда Саффира, а он имел при себе лишь пару кольтов. Его проводниками были два свирепых охотника за черепами из отряда грабителя, у которого он надеялся похитить сказочно богатое сокровище. Доктора можно было обвинить в каких угодно грехах, но только не в трусости.

Опрометчивость фон Хорна была вызвана надеждой на то, что, подкупив пару туземцев из окружения дяди Барунды, он завладеет сундуком прежде, чем за ним явится Мюда Саффир, либо же, если это не удастся, установить его точное местоположение и вернуться за ним с вооруженным отрядом. Он прекрасно знал, что рискует жизнью, но настолько велика была его алчность, что он решил заполучить сокровище любой ценой.

Спустя три часа молчаливые даяки пристали к берегу, затащили лодку в кусты и двинулись по узкой тропе в джунгли. Случилось однако так, что через несколько миль они ненароком свернули не на ту тропу, по которой прошел отряд во главе с дядей Барунды, и в итоге, не подозревая об этом, миновали стоянку преследователей в полумиле от того места, где они остановились неподалеку от бивуака Нинаки.

Посреди ночи Нинака со своими людьми выскользнул из-под самого носа мстителей, забрав с собой сундук, а фон Хорн и двое даяков по чистой случайности вышли на основную тропу, ведущую вдоль берега, почти в том же месте, где Нинака остановился, чтобы закопать сокровища.

Таким образом, Булан оказался не единственным свидетелем захоронения сундука.

Когда Нинака убрался, Булан стал размышлять об увиденном странном действии. Он силился понять, с какой стати эти люди решили вдруг вырыть яму в лесной чаще и спрятать там сундук, который он так часто видел в лаборатории профессора Максона. И он постарался запомнить это место на тот случай, если когда-либо встретится с профессором и тот захочет вернуть себе сундук.

С этими мыслями он стал уже засыпать, как вдруг в кустах послышался шорох, и оттуда на лунный свет вылез фон Хорн. Булан опешил. В следующее мгновение рядом с доктором появились два даяка. Троица стояла, тихо переговариваясь и то и дело указывая пальцем на место, где был спрятан сундук. Булан почти ничего не понял из их разговора, за исключением того, что фон Хорн пытается склонить их к чему-то, от чего те отказываются.

Внезапно фон Хорн безо всякого предупреждения выхватил револьвер и выстрелил в упор сперва в одного, потом в другого. Даяки рухнули замертво, и едва до ноздрей Булана долетел едкий запах пороха, как белый человек исчез в джунглях.

Потерпев поражение в попытке склонить даяков на свою сторону, фон Хорн избрал единственный оставшийся способ утаить местонахождение сундука от дяди Барунды и Мюда Саффира, и теперь главной его целью было избежать возмездия со стороны охотников за черепами и вернуться в жилище на сваях прежде, чем его хватятся.

Там он соберет отряд туземцев и отправится за сундуком после того, как Мюда Саффир и дядя Барунды откажутся от поисков сокровища. Вряд ли его в чем-либо заподозрят, так как единственные люди, которые знали о том, что он отлучался ночью, лежали мертвые на том месте, где было захоронено сокровище.

Вернувшись в, дом, Мюда Саффир разбудил вождя проживающего там племени и потребовал, чтобы тот предоставил ему две боевые лодки с полным экипажем. А поскольку власть хитрого малайца простиралась от истока большой реки до ее низовья, то, хотя и не все племена признавали его, мало кто отважился бы отказать ему в людях и лодках, опасаясь возмездия.

Выслушав требования раджи, вождь, в душе ненавидевший и боявшийся Мюда Саффира, не посмел отказать ему, однако второе предложение он принял в штыки, пока раджа не пригрозил стереть с лица земли все его племя, если тот не согласится выполнить требование.

Идея, которую вождь отверг, пришла Мюда Саффиру в голову, когда он возвращался с реки, получив известие от прибывших даяков. Скоро он завладеет сокровищами и проучит изменника Нинаку. Вот бы еще заполучить девчонку! А почему бы и нет? Помешать ему могли только больной старик, китаец и фон Хорн, а они наверняка уже спят.

И раджа объяснил вождю план, внезапно зародившийся в его коварном мозгу.

— Трое людей с парангами запросто справятся со стариком, его помощником и китайцем, — сказал он, — и тогда девушка наша.

Поначалу вождь наотрез отказался участвовать в подобной авантюре. Он помнил, что сталось с даяками, уничтожившими группу англичан, и не желал, чтобы на него обрушился гнев белых людей, которые прибудут во множестве лодок, вооруженные винтовками, чтобы отомстить за каждую каплю пролитой крови.

Мюда Саффиру пришлось изворачиваться, представив дело так, будто девушка — собственность раджи, которую старик и доктор у него похитили. В конце концов вождь согласился ему помочь.

Вирджиния спала в комнате, где находились еще три женщины из даяков. Туда-то и отрядил вождь двоих воинов. Те бесшумно проникли в помещение, где царил кромешный мрак, и наткнулись на спящую туземку, которую тихо разбудили.

— Где белая девушка? — шепотом спросил один из них. — Мюда Саффир прислал нас за нею. Скажи ей, что отцу стало плохо и он зовет ее, но не упоминай имени Мюда Саффира, а не то она откажется.

Шепот разбудил Вирджинию, и она стала гадать о причине полночной беседы, ибо один из голосов принадлежал мужчине, а когда она пошла спать, мужчин в комнате не было.

Затем к девушке кто-то приблизился и к ней обратился женский голос, но она не поняла, о чем говорят. Лишь потом она уловила повторяющиеся слова «отец», «больной», «пойдем», которые успела выучить за время вынужденного общения с туземцами.

Как только она связала эти слова воедино, она вскочила на ноги и последовала за женщиной к двери комнаты. Снаружи на веранде стояли двое воинов, поджидавших свою жертву, и когда Вирджиния ступила на порог, ее грубо схватили с обеих сторон, тяжелая ладонь зажала ей рот, и не успела она опомниться, как ее потащили в конец веранды, затем вниз по бревну на землю, и через миг она очутилась в боевой лодке, которую тут же столкнули на воду.

С тех пор как Вирджиния появилась в жилище на сваях, раджа Мюда Саффир старался не попадаться ей на глаза, понимая, что, увидев его, девушка узнает в нем человека, похитившего ее с «Итаки». И теперь Вирджиния испытала сильное потрясение, услышав ненавистный голос человека, которого она толкнула за борт два дня тому назад, и осознав, что похотливый малаец сидит рядом, и что она снова находится в его власти. Пощады она не ждала и не надеялась на легкий побег. С поникшей головой она сидела, погруженная в свои горькие думы и преисполненная отчаяния.

• Предыдущая
• 28/35
• Следующая