Карсон Венерианский - Берроуз Эдгар Райс - Страница 39
- Предыдущая
- 39/46
- Следующая
— Ты, должно быть, богач, — сказал неприятного вида завсегдатай, сидящий рядом со мной.
— Я знаю, как зарабатыывать деньги, — сказал я. — Я много заработал сегодня ночью. Меня могут за них повесить, так почему бы мне с тем же успехом на них не повеселиться?
— Отличная мысль! — одобрил он. — Но как ты получил столько денег так легко?
— Спроси что-то другое, приятель, — сказал я. — Не очень-то я хочу болтаться на виселице.
— Могу побиться об заклад, что знаю, как он получил свои денежки, — сказал другой. — И его и впрямь повесят, если только…
— Если только что? — спросил я свирепо.
— Ты сам знаешь, как знают Прунт и Скрэг. Они сейчас отправились за остальной частью своих денег.
— Вот как? — заинтересовался я. — Я свои остальные не получил. Я не знаю, где мне их получить. Кажется, они меня обжулили. А, ладно, мне хватит и того, что есть.
Я встал и пошел к двери, пошатываясь. Я не знал наверняка, что этот разговор выведет меня на тот след, который я искал, но шанс такой был.
Похищение Нна было, наверное, величайшим преступлением в Санаре со дня основания города. Когда кто-то демонстрировал большое количество денег в таких обстоятельствах, как это делал я, это наводило на очевидную мысль о связях с преступным миром, ибо человек моего теперешнего вида не мог внезапно получить большие деньги честным путем.
Я не успел еще дойти до двери забегаловки, как почувствовал чью-то руку на плече. Я повернулся и взглянул в хитрое лицо человека, который последним говорил со мной.
— Давай поговорим, приятель, — сказал он.
— О чем? — спросил я.
— Тебе причитаются кой-какие деньги, — сказал он. — Сколько ты мне дашь, если я покажу тебе, где ты можешь их получить?
— Если ты и вправду можешь это сделать, я дам тебе половину, — сказал я.
— Отлично, — сказл он. — За половину я на это пойду. Но сегодня плохая ночь для такой работы. Из-за того, что они похитили дочь джонга, весь город прочесывают и всех допрашивают. Эти ребята получили за свою работу много денег. То, что ты получил за смерть старого Курха — ничто по сравнению с тем, что заплатил Мьюзо, чтобы ему доставили дочь джонга.
Значит, я шел по ложному следу! Но как попасть на верный? Парень был, очевидно, пьян, чем и объяснялась его болтливость, и он что-то знал о похищении Нна, но как много? И как мне перевести его с одного следа на другой? Я понял, что придется брать быка за рога.
— С чего ты взял, что я имею какое-то отношение к убийству Курха? — спросил я.
— А что, не так? — спросил он.
— Конечно, нет, — заверил я. — Я никогда ничего подобного не говорил.
— Тогда откуда у тебя столько денег? — спрсил он.
— Есть другие дела, кроме дела Курха.
— Сегодня в городе было только два больших дела, — сказал он. — если бы ты участвовал во втором, ты бы знал, куда идти.
— Я не знаю, — признал я. — По-моему, они пытаются обмануть меня и забрать мою долю. Они сказали, что принесут мне ее сюда, но их нет. И они не сказали мне, куда они дели девочку. Я бы отдал все, чтобы это узнать. Если бы я только знал, клянусь, им бы пришлось со мной расплатиться, не то… — я многозначительно дотронулся до меча.
— Сколько бы ты дал? — спросил он.
— Какая тебе разница? — спросил я. — Ты ведь не знаешь, где она.
— Это я-то не знаю? Ты только покажи мне, какой высоты столбик твоих денег. За высокие деньги я много чего знаю.
Деньги в Корве все сделаны из одного и того же металла. В центре у них прорезаны отверстия — разного размера круги, квадраты, овалы и кресты. Но внешний диаметр у всех одинаковый. Ценность монеты определяется весом содержащегося в ней металла. Они легко укладываются в столбики и, естественно, столбики из более толстых дорогих монет получаются выше. Отсюда общепринятое выражение «высокие деньги», которое означает большое количество денег.
— Ну, если ты действительно покажешь мне, где она, — сказал я, — я дам тебе пятьсот пандаров.
Пандар имеет в Корве примерно такую же покупательную способность, как доллар в Америке.
— У тебя столько нет, — сказал он.
Я встряхнул мой карман-сумку, чтобы деньги зазвенели.
— Как тебе звон? — спросил я.
— Мне нравится держать деньги в руке, а не только слушать, как они звенят, — сказал он.
— Ладно. давай выйдем наружу, где нас никто не будет видеть, и я покажу их тебе.
Я увидел в его глазах жадный блеск, когда мы выходили на улицу. Я нашел место, которое было пустынно и в то же время слабо освещено лампой из окна, отсчитал пятьсот пандаров в его сложенные пригоршнями ладони, расстраивая его планы убить меня, если у него такие были. Затем, прежде чем он успел пересыпать деньги в свою сумку-карман, я вытащил пистолет и приставил к его животу.
— Если тут кто-то будет стрелять, то это буду я, — сказал я ему. — Теперь отведи меня туда, где держат девочку, и без глупостей. Если сделаешь это, можешь оставить себе деньги. Но если попытаешься удрать, или не отведешь меня, куда нужно, получишь из пистолета. Пошли.
Он выдавил из себя слабую ухмылку и повернулся, чтобы идти по темной улице. При этом я вытащил его пистолет из кобуры, и дуло своего приставил ему к спине. Я не хотел рисковать.
— Ты в порядке, парень, — сказал он. — Когда эта работа будет закончена, я был бы не против работать с тобой. Ты работаешь быстро и знаешь, что делаешь. Тебя никто не надует.
— Спасибо, — сказал я. — Будь в том же заведении завтра вечером, и мы поговорим.
Я подумал, что это может удержать его от попыток перехитрить меня. Но продолжал держать пистолет у него под ребрами.
Он провел меня вдоль стены к старому заброшенному зданию, в одном конце которого была огромная мусоросжигательная печь, расположенная внутри огнеупорной пристройки, достаточно большой, чтобы в ней могло поместиться полдюжины человек. Он остановился рядом и прислушался, украдкой осматриваясь по сторонам.
— Она здесь, внутри, — прошептал он. — Из этой пристройки есть вход в здание. Теперь отдай мне пистолет и я пойду.
— Не так быстро, — предупредил я. — Договор был, что ты покажешь мне девочку. Иди вперед!
Он замер в нерешительности, и я подтолкнул его пистолетом.
— Они меня убьют! — захныкал он.
— Если ты не приведешь меня к девочке, им не придется этого делать, — пригрозил я. — Теперь больше ни слова, нас могут услышать. Если мне придется идти внутрь одному, я оставлю тебя здесь снаружи — мертвого.
Он больше ничего не говорил, но дрожал всем телом, забираясь в огромную печь. Я положил его пистолет на выступ пристройки и последовал за ним. В пристройке было совершенно темно, и ничуть не лучше было в комнате, в которую мы вошли. Мне пришлось придержать моего спутника за ремни, чтобы он от меня не улизнул. Мы молча стояли целую минуту, прислушиваясь. Мне показалось, что я слышу приглушенный шум голосов. Мой проводник осторожно продвигался вперед, нащупывая путь шаг за шагом. Очевидно было, что он уже бывал здесь. Он пересек комнату и на противоположной стене нашел запертую дверь.
— Это путь к бегству, — прошептал он, отпирая дверь.
Судя по направлению, откуда мы пришли, дверь выходила на улицу.
Он повернулся и снова пересек комнату наискосок, направляясь к пртивоположной стене. Здесь он обнаружил другую дверь, которую отпер с наивозможными предосторожностями. Когда дверь открылась, шум голосов стал слышнее. Впереди я видел тонкий луч слабого света, который выходил откуда-то из-под пола комнаты. Мой проводник подвел меня туда, и я увидел, что свет идет из отверстия в полу.
— Смотри! — шепнул он.
Мне пришлось лечь на живот, чтобы заглянуть в отверстие в полу, и я принудил его лечь рядом. В ограниченном поле моего зрения оказалась не слишком большая часть нижней комнаты, но того, что я увидел, было вполне достаточно. Двое мужчин разговаривали, сидя за столом. Один из них был Мьюзо.
— Ты ведь не собираешьсмя на самом деле убить ее? — спросил второй.
- Предыдущая
- 39/46
- Следующая
