Западные земли - Берроуз Уильям Сьюард - Страница 18
- Предыдущая
- 18/68
- Следующая
– Тебе что-нибудь от меня надо?
– Ты же знаешь, что мне надо, так отстегни это и брось мне на верхнюю полку.
Он начинает хохотать. Она интересуется причиной смеха. Наконец он раскалывается, и она пинает его своим протезом. На рану приходится наложить пять швов.
Итак, Джо, словно спасающаяся бегством каракатица, оставляет за собой облако чернил в виде Оргонной Терапии Рака, которая напоминает лекарство от смерти, – ибо рак и смерть почти синонимы. Возбуждение охватывает онкологические палаты и избавившихся от рака выписанных пациентов, а вместе с вернувшимися жизненными силами возвращается вопрос: почему врачи скрывали этот метод лечения? Почему ФДА во внесудебном порядке сожгло книги Райха и запретила публикацию результатов его исследований? (Один судья отказался выслушивать любых свидетелей по этому делу.)
Врачебная профессия перенесла ужасающую потерю престижа и доверия к себе, усиленную отчаянными попытками дискредитировать новый метод лечения, невзирая на огромное количество свидетельств в пользу его эффективности. Были времена, когда табличка «доктор медицины» прикрепленная к машине, служила защитой от вандализма. А теперь врачи то и дело сталкиваются с проколотыми шинами или с надписью УБЛЮДОК-ДУШЕГУБ мылом на ветровом стекле.
Одно нагромождается на другое. Излишние операции, пациенты, умирающие в карете скорой помощи. «Мы не можем допустить, чтобы бригада скорой помощи самостоятельно ставила диагноз».
У женщины сердечный приступ. Ее муж вызывает скорую.
– Я не могу послать к вам скорую, пока вы точно не скажете мне, что с вашей женой.
– Я же сказал вам – у нее СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП!
– Я не могу послать к вам скорую, пока вы точно не скажете мне, что с вашей женой.
– У НЕЕ КОРОНАРНАЯ НЕДОСТАТОЧНОСТЬ! СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП!
– Я не могу послать к вам скорую, пока вы точно не скажете мне, что с вашей женой.
Потенциально полезные и безвредные медикаменты и методы лечения вытесняются с рынка… смертельно опасные средства продвигаются на рынок. Последний пример: так называемые нестероидные противовоспалительные препараты для лечения артритов. В Англии восемь человек скончались от печеночной недостаточности, вызванной препаратом «Орафлекс», и тем не менее из продажи его так и не изъяли – просто сменили торговое имя.
Я видел телешоу, в котором представитель компании, так и сочащийся враньем тип пытался убедить женщину, что ее гепатит может быть вызван совершенно посторонней причиной.
– Я уверена, что это из-за лекарства. . Обширный бюрократический заговор, основанный на злоупотреблении властью…
Медицинские бунты 1999 года: все началось в ожоговом центре одного из госпиталей на Среднем Западе. В ожоговых центрах действует политика сведения использования обезболивающих средств к незначительным дозам, поскольку заживление ожогов может потребовать многих недель лечения. Все это – на основе утверждения, что частое использование анальгетиков может привести к зависимости. Поэтому пациентам приходится выносить муку обработки ран, при которой мертвая кожа и плоть удаляются с поврежденных частей при помощи жесткой щетки. Крики слышны по всей больнице и даже на автостоянке.
Группа космонавтов-любителей, которая именовала себя «Космами», приземлилась в ожоговом центре после того, как их самодельная ракета взорвалась, обдав их дождем горящего ракетного топлива и градом раскаленных добела осколков.
Всего в ожоговый центр поступило десять «Космов». Все они получили при поступлении по 25 мг демерола. После этого – ничего, кроме аспирина и дарвона. «Космы» не кричали, когда с них сдирали старую кожу, но излучали такую ненависть и злобу, что трое медсестер уволились в первый же день. Единственной медсестрой, оставшейся на дежурстве, оказалась высокая, потрясающе красивая негритянка с примесью китайской крови.
– Если бы тут решала я, то я вам, парни, дала бы столько джанка, сколько душа пожелает. Ну и что такого, если вы на него слегка подсядете? В eaiuev возрасте с иглы слазят за пять дней.
После первой же обработки ожогов «Космы» выдвинули ультиматум: «Морфин каждые четыре часа или мы сбежим из больницы».
– Что за ахинея? Никакого вам морфина, и никуда; вы от нас не сбежите!
– Поговорите с моим братом, он у меня юрист по медицинским делам!
– Вы собираетесь удерживать здесь этих люде! против их воли?
– Ради их же собственной пользы. Если они уйдут из больницы, то погибнут через несколько дней от инфекции.
На чердаке организовали частную клинику. Когда полиция организовала на клинику налет, чтобы найти запрещенные наркотики, два пациента погибли от полицейских пуль, а один полицейский скончался от полученных ран. Все это показали по телевизору. Вскоре пациенты начали демонстративно покидать палаты. После того как угроза рака была устранена, больничные комплексы начали казаться всем недопустимой и дорогостоящей роскошью.
– Пятьдесят лет эти ебаные коновалы прятали от народа лекарство!
У Джо в почке был камень, но в больнице ему не поверили. Перепутали его рентгеновский снимок с чужим. Говорят, что нет боли страшней, чем когда выходит камень из почки. Неудивительно, что Джо стал вождем Медицинских Бунтов 1999 года.
Вскоре движение пациентов за уход из больниц распространилось по всей стране:
– МОРФИН, ИЛИ МЫ УХОДИМ!
– МИМУ! МИМУ!
Врачи неуверенно топчутся, словно скотина, почуявшая опасность..
– Ничего от них не дождешься, кроме больничной койки!
– Бей ебаных коновалов!
Охранники незаметно ускользают куда-то, и толпа врывается внутрь.
– Вот, поймал одного мясника!
– Да, похоже, ему придется сейчас сделать операцию!
– Черт побери, еще как придется! Он нуждается в срочной потрохэктомии! Подайте-ка мне скальпель!
– Вызываются доктор Фриденхоф и доктор фон Штрейсшнитт!
Входит профессор фон Штрейсшнитт, окруженный своими скальпеленосцами, сжимающими в руках пилы и двухфутовые ножи.
– Мы обязаны произвести – как вы сказали? – потрохэктомию. Две почки? Сразу видно, что жид. Rauschmit!
По оценкам, за неделю Длинных Скальпелей было уничтожено более десяти тысяч врачей, медицинских бюрократов и директоров фармацевтических компаний. Убийства ни в коем случае не носили хаотического характера. У бунтовщиков имелись при себе списки. «Вот ублюдок, который не помог мне, когда у меня камень выходил в приемном покое».
А еще в пламени эфира погибло на миллиарды долларов бесполезной аппаратуры.
ПАНИКА… СПАСИТЕ… БЕЗУМИЕ!
День, когда выбило пробку. Время невероятных опасностей и экстазов. Любое желание, любая мечта, любой кошмар внезапно обернулся реальностью на прокопченных улицах, в подземных переходах. Коп на углу, который молотит дубинкой всех, кто попадает в его поле зрения, – законопослушных пассажиров с дипломатами в руках, хорошеньких женщин прямо со страниц Vogue, собак на поводках, – вопя при этом: «Я не люблю тебя, и я не знаю тебя, / И будь я проклят, если я не проучу сейчас тебя!»
Изголодавшие леопарды и тигры, выпущенные из зверинца в Сентрал-Парке, заполонили «Лютецию». Один проворный посетитель спасся, швырнув свой шницель из оленины леопарду, который сожрал его в один присест. Перепрыгнув через выпотрошенные тела гурманов, хитрец укрылся в безопасном месте.
Пилот выпрыгивает с парашютом из горящего самолета, показывая пассажирам средний палец:
– Увидимся в церкви!
Доктор Бенуэй вновь появляется на сцене. Он созерцает палату интенсивной терапии, полную мертвых пациентов. Их убила одна шведская медсестра, которая принимает ванну дважды вдень. Она подливала им аммиак и «Мистер Клин» в капельницы.
– Я думала, что это прочистит их организмы, доктор.
– Гм, да, неожиданная мысль, сестра. Один день – и все кончено. Вынесите этих жмуриков отсюда, и пусть мертвецы сами хоронят своих мертвецов. Мир существует для тех, кто жив, а мы отчаянно нуждаемся в свободных койках. Разместите на них следующую смену!
- Предыдущая
- 18/68
- Следующая
