Долг центуриона - Кудрявцев Леонид Викторович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/55
• Следующая

Официантка-эрфийка разгрузила на наш столик последний поднос и, пожелав нам приятного аппетита, тихо отошла в сторону.

Мы молча приступили к еде. Минут через десять гиперинспектор отодвинул в сторону пустую тарелку и сказал:

– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте.

– Не паясничай, – буркнул я.

– А я и не паясничаю. И вообще, как можно заподозрить в несерьезном отношении такого высокого чина, как я? Мне по штату не положено обладать чувством юмора.

Я хмыкнул.

Ох, не нравился мне этот высокий чин. Что-то он явно не договаривал.

– Гиперинспектор имел в виду, что вторым ирмурянином была самка, – промолвил Дагай Каача, тоже отодвинув от себя пустую тарелку и откинувшись на спинку стула. – Та, которую настоящий преступник убил возле посадочного бота. А наш ирмурянин этого не знал и, продолжая верить, будто спасает свою возлюбленную...

– Да откуда вы это знаете? – спросил я. – Будь это возможно определить по единственной, оставшейся от нее кости, мой помощник об этом мне бы сказал.

– Самка, самка, – промолвил Варето. – Все верно.

– Откуда известно? – гнул свою линию я.

– Не забывай, – улыбнулся гиперинспектор. – У меня свои источники информации.

– Может, они тебе сообщили еще что-то, мне не известное? – поинтересовался я.

– Не без того. Собственно, все это чрезвычайно просто. Я прикинул, что если есть посадочный бот, то значит, где-то на орбите есть и космический корабль. А если есть корабль, то неплохо было бы узнать, кому он принадлежит. Возможно, это поможет нам выяснить личность преступника.

– Ну и как? – жадно спросил назарунец.

– Я попросил у своего учреждения помощи, и мне ее предоставили. Корабль был найден, а владелец его установлен.

– Кем он оказался? – спросил назарунец.

– Этот корабль принадлежит ирмурянину, – промолвил я. – А иначе мы бы не сидели в ресторанчике, а с высунутыми языками ловили его владельца, находящегося здесь, на Бриллиантовой, и являющегося настоящим преступником.

– Почти угадал, – промолвил гиперинспектор. – Дагай Каач, у вас достаточно неплохо соображающий центурион.

– Плохих не держим, – буркнул назарунец.

Я хотел было ему сказать «пару ласковых слов», но воздержался. Сейчас пикировку затевать не стоило. Гораздо интереснее было вытащить из гиперинспектора любые сведенья, которые он, конечно, соблаговолит нам сообщить.

– Ну, так как? – спросил я. – Кому принадлежал корабль?

– Главной самке постоянного гарема нашего ирмурянина, – сообщил Еля Варето. – У ирмурян вообще-то довольно сложные семейные отношения, но этот титул является чем-то вроде звания любимой жены. Ну, вы понимаете...

– Еще бы, – скривил рот назарунец, – Преступник его шантажировал. Ромео шантажировали захваченной в плен Джульеттой.

– Да, – подтвердил гиперинспектор. – И, спасая ее, наш законопослушный торговец превратился в закоренелого грабителя.

– Не слишком ли быстро это произошло? – спросил я. – Вроде бы образцовому торговцу совершенно незачем уметь прыгать через высоченные стены и знать основные принципы ограбления банков.

Варето улыбнулся:

– Почему бы и нет? Прыгучесть присуща ирмурянам от природы. Ну, а насчет ограбления банка... Так тут вообще легко. Он просто скрупулезно выполнял приказания того, кто его шантажировал. Вот шантажист действительно ко всему очень тщательно подготовился.

– Причем, – промолвил Дагай Каач, – ничем особенным он не рисковал. Выполнив условия шантажиста, он мог сдаться в руки правосудия и, пройдя процедуру стандартного сканирования памяти, запросто подтвердить, что совершал преступления во имя спасения жизни возлюбленной. И если эти его преступления не закончились ничьей смертью, то он вполне мог отделаться...

– А федеральный агент? – спросил я.

– Не знаю, – промолвил Варето.

– В каком смысле? Ты хочешь сказать, что его смерть была обычным самоубийством?

– Возможно. Но не уверен.

– С какой целью он заявился на Бриллиантовую? – спросил я.

Гиперинспектор хмыкнул и, оглядев меня так, словно я был межпланетной диковинкой, воскликнул:

– Ну, ты даешь. С чего решил, будто я тебе на подобный вопрос отвечу? Кто ты такой для этого?

Я улыбнулся.

– Отсутствие информации...

– На такую удочку ты меня не возьмешь. Гиперинспектор махнул рукой эрфийке, и та стала разливать по бокалам глик.

– Может, не стоит ссориться? – мягко сказал назарунец. – Мы так славно работали вместе.

– А толку-то... – пробормотал гиперинспектор.

– Ну почему, – сказал я. – Толк есть. По крайней мере, серия дерзких грабежей прервалась. Вряд ли настоящий преступник рискнет повторить хотя бы один из фокусов ирмурянина. Судя по всему, он мыслящий не просто умный, а очень умный и должен понимать, что сейчас поймать его невозможно. Единственный, кто мог его опознать, этот ирмурянин, – мертв. Лучше всего для него затаиться, а при возможности и вовсе покинуть планету. Поскольку никто не знает, что он является настоящим преступником, он сможет это сделать беспрепятственно. Зачем в таком положении дразнить судьбу, зачем рисковать?

– Я тоже так думаю, – мрачно сказал гиперинспектор. – И кстати, наш противник наглец, каких еще поискать. Пакет с униками, который ирмурянин вынес из последнего ограбленного им банка, так и не найден.

– Может, он его просто выкинул, – предположил назарунец, – а кто-то из зевак подобрал?

– Возможно, – промолвил Еля Варето. – Однако, скорее всего, он успел его передать своему сообщнику. И тот таки ушел с пакетом незамеченным.

Назарунец взял бокал и, отхлебнув из него, пробормотал:

– Очень плохо.

– Угу, – согласился с ним гиперинспектор. – Кажется, в этом году большой аукцион будет не таким уж и большим? Э?

Эту мысль надо было всесторонне обдумать, и мы замолчали. После того как бокалы опустели и были вновь наполнены, Дагай Каач сказал:

– Конечно, пустым аукцион будет назвать нельзя, но такого выбора, как в прошлые годы...

– Есть еще возможность, – промолвил гиперинспектор. – Небольшая, но все же есть.

– Это какая? – поинтересовался назарунец.

– Очень простая. Поймать этого неведомого сообщника, этого негодяя, повинного в смерти, по крайней мере, двух мыслящих и явном либо тайном похищении имущества живущих на Брилилантовой.

– Каким образом? – спросил я.

Ох, было, было у меня ощущение, что этот большой чиновник знает еще что-то. Знает, но не говорит. Почему? И что это за выражение «повинного в смерти, по крайней мере... »? Этот неведомый нам преступник убил еще кого-то, кроме двух ирмурян? Может, Варето присчитал в компанию павших от руки преступника и федерального агента? Но тогда у него должны быть в наличии неопровержимые доказательства. Откуда? Что он знает такого, о чем не подозреваю я?

– Искать, – промолвил гиперинспектор. – Искать, а не сидеть, сложив ручки.

– Каким образом? – поинтересовался назарунец. – Я, конечно, не собираюсь лезть не в свое дело, но мне с большим трудом представляется, как вы будете ловить мыслящего, о котором не знаете ровным счетом ничего. Как можно поймать того, о ком нет ни малейших сведений?

Я пожал плечами и с надеждой поглядел на гиперинспектора.

Ну вот, есть прекрасная возможность выложить на стол свои карты. Мы их все вместе посмотрим и решим, что они стоят. Имеет ли смысл считать их козырями, стоит ли продолжать игру? А может, проще не морочить голову умным людям и сразу сказать «пас»?

– Не знаю, – развел руками Еля Варето. – Пока не знаю. Однако думаю, три неглупых мыслящих вместе могут что-то и придумать. Если, конечно, пожелают это сделать. Кстати, как глава совета мыслящих, вы, наверное, в курсе, были ли застрахованы ограбленные банки?

Дагай Каач бросил на гиперинспектора настороженный взгляд.

– Конечно, были. А что это меняет?

– Нет, ничего. Просто я подумал, что владельцы ограбленных банков ничего на самом деле не потеряют. Им оплатят даже упущенную выгоду. И если все обстоит так, то к чему тогда баламутить жителей...

• Предыдущая
• 47/55
• Следующая